Школа темных. Наследница молний - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 3

– Они все погибли?

– Не все. Бастиан еще не мертв.

Подруга вскинула голову.

– Что это значит?

– Я не знаю, его семья не разглашает подробности. Но знаю, что он единственный, кто был жив, когда мы с Кейманом приехали в школу. Мать увезла его, и с тех пор единственное, что слышно о ди Файре, – радостный вой газет.

– Я не понимаю, зачем Оллису это было нужно, – сокрушенно покачала головой Аннабет и смахнула с ресниц слезы. – Мне нравился Эйген.

Но кое о чем я не могла не рассказать подруге.

– Это Оллис прислал мне платье. И гребень, и розы… а потом приглашал на свидание на каникулах. Я уехала на показ, а когда мы вернулись, то обнаружили школу, руины и тела. Оллис сбежал.

– И что теперь будет? Школу восстановят? Мы вообще туда вернемся?

– Разумеется, вернетесь. – Кейман подкрался незаметно, со спины.

– А смысл? – вырвалось у меня.

Нет, я хотела вернуться. Учеба, пожалуй, была единственным, что виделось светлым. Ну и еще Аннабет, я не ждала, что подруга вернется, и сейчас даже была готова насладиться ужином и зимней сказкой за окном.

– Деллин, с тобой хочет поговорить Сайлер, на кухне, – сказал Кейман. – У вас пять минут до ужина. Аннабет, тебе некуда идти сейчас. Занятия начнутся на три дня позже. Можешь занять самую дальнюю комнату по коридору.

Он оглядел нас тяжелым взглядом.

– Но чтобы я вас обеих не видел и не слышал. Что-то я теряю хватку и становлюсь слишком добрым.

Нет, Кейман не становился слишком добрым. Я слышала как-то его разговор с Ясперой, в самом начале, когда я только приехала. Магистр Ванджерия бурно выражала недовольство моим присутствием, а Кейман ей терпеливо объяснял.

– Это обязательно? Она не может жить где-то еще?

– Не может. Так безопаснее и для нее, и для окружающих. Даже ты не можешь не признать, что для восемнадцатилетней девицы это чересчур.

Вот и весь ответ – чересчур. Все вокруг делали вид, будто ничего страшного не случилось. Будто я вдруг стала самым желанным гостем на праздничном ужине и любимой подопечной Кеймана Кроста. А стала ли? Это вряд ли.

Сайлер ждал меня на кухне. В отличие от остальных гостей король не торопился прикладываться к зимним алкогольным напиткам. Меня все мучил вопрос, почему же он не во дворце, но спрашивать было невежливо.

– Деллин, – улыбнулся он, – хотел с вами попрощаться. Я вынужден уйти, возникли срочные дела. Как вы себя чувствуете? Держитесь?

– Все в порядке.

– Вам страшно, я понимаю. Но с нового семестра школе выделена дополнительная охрана. Стража будет дежурить снаружи и внутри, купол из защитных заклинаний накроет всю территорию. Мы не допустим повторения подобного.

– Спасибо.

«Это Акорион не допустит повторения. Он слишком любит эту игру, чтобы повторяться», – подумала я.

– Хочу сделать вам подарок. Но не хочу передавать его через Кеймана. Он сует нос во все, что касается вас. Поэтому вот, возьмите и сами положите в свой шкаф. И утром сделайте удивленное лицо.

С этими словами Сайлер протянул мне увесистую коробку. Я залилась краской: сама даже не подумала о подарке для короля. Не входил он в моей голове в ближайший круг. Я долго мучилась мыслью, стоило ли покупать что-то для Кеймана, но все же решила, что буду сволочью, если совсем проигнорирую опекуна. Купила ему браслет под крупицы – взамен того, что он отдал мне. Хороший браслет, дорогой.

Вторая часть гонорара за показ превышала первую в три раза. Сначала я хотела вернуть деньги леди Найтингрин вместе с платьем Таары. Иррациональная злость на человека, близкого Оллису, диктовала бездумные решения. Но потом все же взяла деньги. Эйгена и Надин не вернуть, даже если я откажусь от всех преимуществ, что дал этот мир.

– Спасибо, ваше величество. Простите, я не приготовила подарок для вас.

– Живите, Деллин. Учитесь и не унывайте – вот лучший подарок для меня. И ничего не бойтесь. Вас охраняют лучше, чем принцессу. Отдохните в остаток каникул – и возвращайтесь в школу. Докажите всем врагам, что вас не так-то просто испугать.

Сайлер ушел, а я, отнеся его подарок наверх, вернулась к гостям.

В Штормхолде существовали свои зимние традиции, которые подчас казались странными. Куда бежит ребенок, едва проснется утром после Рождества? Под елку. Но елок в домах штормхолдцев не было, поэтому детям приходилось бежать к шкафам. Именно туда все складывали друг для друга подарки. Почему именно в шкаф, никто не мог объяснить, и хоть смысла в этом было не больше, чем в подарках под елкой, я чувствовала себя немного неуютно. Я не стала засовывать подарок Сайлера на полку, оставила на письменном столе, чтобы посмотреть перед сном. Да и Кейману положила презент на стол в кабинете, ибо последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы Кейман застал меня роющейся на полке с его носками.

Я не ждала особых подарков. В детстве мама старалась меня радовать, покупала какие-то милые детской душе мелочи, шоколадки, фрукты. Потом, когда она умерла, я покупала себе небольшой рождественский кекс – и это считалось подарком. Поэтому я думала, что посылка Акориона станет единственной, полученной мной этой ночью.

Ну вот, теперь их было две, и весь ужин мне не терпелось засунуть туда нос. Тем более, что мы с Аннабет были явно лишними: за столом текла неспешная беседа, в которой мы не смогли бы принять участие при всем желании. Гости Кеймана нарочно избегали главной темы последних недель и обсуждали неизвестных мне личностей, политику, работу. Яспера подчеркнуто делала вид, что меня не замечает, и одновременно ненавязчиво заявляла свои права на Кеймана: то и дело норовила сесть к нему поближе или невзначай, будто задумавшись, положить руку поверх его локтя. Сегодня магистр Ванджерия бесила меня особенно.

Перемещение всей честной компашки в гостиную мы с Аннабет восприняли как облегчение. Оккупировали кресло у камина и потягивали вино, которым нас в виде исключения угостил магистр Ленард. Учитывая, что у меня это был уже второй бокал, становилось хорошо. Только языки пламени в камине нет-нет да вздымались вверх, и я ежилась от болезненных уколов воспоминаний.

– Где ты была? – спросила я.

– Работала. В приюте для тех, кто потерял магию после закрытой школы. Когда ты не можешь контролировать силу и оплатить школу, подобную нашей, тебя отправляют…

– Да, Кейман говорил. И даже наглядно показывал, что это такое.

Я поежилась, вспомнив отвратное ощущение, когда чужие магические лапы лезут в самое сокровенное.

– Некоторые выходят из таких школ совсем плохими. Живут в приюте, никого не узнают, им требуется уход и все такое. Ленард устроил меня туда, помогать лекаркам. Чтобы я посмотрела на свое будущее, если решу продолжить воровать.

– Ужасно.

– Нет, – Аннабет улыбнулась, – он очень добр ко мне. И он прав. Я сбежала из приюта, когда поняла, что есть риск отправиться в одну из этих жутких школ. А теперь сама делаю все, чтобы все же там очутиться.

Она помолчала и добавила:

– Мне не хватает Эйгена. Я постоянно ловлю себя за секунду до того, как скажу: «Давай позовем Эйгена и сходим…»

– Да. Мне тоже.

– Я ему не верила. Думала, он пытается с тобой подружиться из-за спора с Бастианом.

– Спора. – Я невесело улыбнулась. – Нет теперь спора.

– Скучаешь?

– По Эйгену?

– По Бастиану.

– Это не то слово. Никто не заслуживает подобного. Даже такой говнюк, как Бастиан.

– То есть он совсем тебе не нравился?

Меня вдруг неожиданно покоробило «нравился» в прошедшем времени. Словно Аннабет подхватила волну продажных газетчиков и уже объявила Бастиана мертвым.

– Он полгода меня травил. Издевался, запугивал, благодаря ему я лишилась крылогонок. Но я хочу, чтобы он вернулся. Просто потому что тогда… кхм… Оллис не победит.

– Я действительно рада, что тебя там не было.

Горло сдавил спазм, снова захотелось оказаться как можно дальше от толпы, свернуться в клубочек и зализывать раны. Меня там и не должно было быть, Акорион хотел напугать, а не уничтожить. Хотя я часто думала, как бы все повернулось, останься я в школе. Неужели Оллис это планировал? Приглашая меня на свидание, уже знал, что хладнокровно расправится со своими же студентами?