Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 20

— И что он ответил?

— Что будет молиться за нас, господин.

Итак, с моими глупыми мечтами покончено, здесь, в сырой траве за колючей изгородью, реальность дала мне пинка. Город набит врагами, мы пришли слишком поздно, я проиграл.

— Ты был прав, — печально сказал я Финану.

— Господин, я ведь ирландец. Разумеется, я прав.

— Возвращаемся на Спирхафок, — сказал я. — Спалим три корабля Этельхельма в гавани и пойдём обратно на север.

Отец когда-то учил меня клясться пореже.

— Клятва свяжет тебя, мальчик, — говорил он. — И ты глуп. Ты рождён глупцом. Сначала прыгаешь, после думаешь. Хорошо подумай, прежде чем давать клятву.

И опять я оказался глупцом. Прав был Финан. И Сигтрюгр был прав, и Эдит, и мой отец. Нечего мне тут делать. С моей глупой затеей покончено.

Только всё оказалось не так.

Потому что появились всадники.

Тридцать шесть конных воинов, все в кольчугах и со щитами, половина с длинными копьями. Они появились с востока, объезжали маленькое размокшее пастбище, где за изгородью из терновника притаились мы. Мы их видели, а они нас пока ещё нет.

Первым порывом было вытащить из ножен Вздох змея, первой мыслью — наверное, люди Этельхельма заметили Эадрика и проследили за ним от города. Со второй мыслью пришло понимание, что щитов у нас мало. Пешие воины, у которых мало щитов, для всадников — просто мясо. Третья мысль — эти люди не носят красных плащей, а на их щитах нет скачущего оленя, эмблемы Этельхельма. На щитах виднелся какой-то зверь, но картинка стёрлась, и я не смог распознать тот знак.

А потом предводитель всадников заметил нас и поднял руку, призывая своих людей остановиться. Лошади повернули к нам, большие копыта вдрызг разбивали размокший дёрн.

— Что у них на щитах? — спросил я Финана.

— У некоторых — голова быка с окровавленными рогами, — ответил он. — На остальных — скрещенные мечи.

— Значит, это воины Кента, — с облегчением выдохнул я.

Но как только всадники увидели наши щиты с прыгающим оленем и тёмно-красные плащи, их мечи заскользили из ножен, они придержали коней и направили на нас копья.

— Бросай оружие! — крикнул я своим людям. — Бросайте эти щиты!

Большие кони тяжело поднимались по скользкому склону, блестели острия копий. Я пробежал несколько шагов навстречу и вонзил в дёрн Вздох змея.

— Мы не собираемся драться! — крикнул я подъезжающим всадникам. Я раскинул руки, показывая, что у меня нет ни оружия, ни щита.

Первый всадник осадил жеребца и поднял меч, останавливая своих. Лошади фыркали и скребли тяжёлыми копытами мокрое пастбище. Я пошёл по пологому склону, а предводитель кентцев направил коня ко мне. Остановившись, он ткнул в мою сторону острием меча.

— Ты сдаёшься, старик?

— Кто ты? — спросил я.

— Тот, кто прикончит тебя, если не сдашься.

Он взглянул на моих людей. Если бы не висевший на шее всадника серебряный крест и не символы на щитах его людей, я бы принял его за дана или норвежца. Из-под украшенного серебром шлема до пояса струились длинные чёрные волосы. Отполированная кольчуга блестела, седло и сбрую усыпали серебряные звёздочки. Высокие сапоги, забрызганные грязью, были из тончайшей кожи и с длинными серебряными шпорами. На крестовине меча, который всадник по-прежнему направлял в меня — изящные золотые узоры.

— Ну, сдаёшься или умираешь? — повторил он.

— Я спросил, кто ты, — резко ответил я.

Он смотрел на меня как на кусок дерьма, прикидывая, стоит ли отвечать. Наконец, решил ответить, однако с насмешкой.

— Моё имя, — произнёс он, — Авирган Контварабургский. А твое?

— Я — Утред Беббанбургский, — ответил я, так же заносчиво, и ответ вызвал приятную реакцию. Авирган, чье имя значило «проклятый», и, как я полагал, получил он его не при крещении, а выбрал сам, опустил меч, так что тот коснулся мокрой травы, и вытаращился на меня в изумлении. Он видел седобородого, оборванного и заляпанного грязью воина, в побитой кольчуге и исцарапанном шлеме. Я смотрел на него и видел красивого молодого человека с тёмными глазами, прямым длинным носом и чисто выбритым подбородком. Кажется, Авирган Контварабургский родился в роскоши, и другой жизни не представлял.

— Лорд Утред Беббанбургский, — повторил я, выделив слово «лорд».

— В самом деле? — спросил он и поспешно добавил: — Господин.

— В самом деле, — прорычал я.

— Он — лорд Утред, — бесцеремонно вмешался воин постарше. Он подъехал к жеребцу Авиргана и теперь смотрел на меня сверху вниз, не скрывая неодобрения. Как и Авирган, он был облачен в великолепную кольчугу, сидел на отличном коне и держал в руке обнаженный меч, который, насколько я видел, часто затачивали. Коротко стриженная борода всадника поседела, жёсткое лицо пересекали два шрама. Я решил, что он бывалый и опытный воин, поставленный давать советы юнцу.

— Я сражался бок о бок с тобой в Восточной Англии, господин, — сказал он мне. Говорил он отрывисто.

— И кто же ты?

— Свитун Свитунсон, — ответил он, всё тем же явно недружелюбным тоном. — А ты, господин, далековато забрался от дома.

«Господин» он выговаривал с заметной неохотой.

— Меня сюда пригласили, — ответил я.

— Кто? — спросил Авирган.

— Леди Эдгива.

— Тебя пригласила королева? — изумился Авирган.

— Именно это я и сказал.

Возникла неловкая пауза, а потом Авирган сунул меч обратно в ножны.

— Искренне рады тебя приветствовать, господин, — произнёс он. Несмотря на высокомерие, он не был глуп. Его конь дёрнул головой и шарахнулся, и он успокаивающе потрепал его по шее затянутой в перчатку рукой. — Есть новости о короле?

— Никаких.

— А о госпоже?

— Насколько я знаю, она всё ещё в монастыре, — сказал я. — Её удерживают люди Этельхельма, их теперь больше сотни. Что думаешь делать?

— Спасать её, разумеется.

— С тридцатью шестью воинами?

Авирган улыбнулся.

— Ещё полторы сотни ведёт олдермен Сигульф с востока.

Значит, брат Эдгивы ответил на зов сестры. Я отплыл на юг с мыслью вступить в союз с людьми из Кента и освободить Уэссекс от власти Этельвирда. Однако теперь, оказавшись лицом к лицу с двумя кентскими предводителями, я стал сомневаться сильнее. Авирган — заносчивый юнец, а Свитун явно меня ненавидит. Ко мне приблизился Финан и остановился справа, всего на шаг позади. Я слышал его ворчание — знак того, что он хочет, чтобы я прекратил это безумие, возвращался на Спирхафок и домой.

— Что случилось с Дреоганом? — спросил я.

— С Дреоганом? — удивился Авирган.

— Это один из воинов лорда Этельхельма, — пояснил я. — Он повёл людей в Контварабург, убедить олдермена Сигульфа не вылезать из постели.

Авирган улыбнулся.

— А, те люди! Мы забрали у них кольчуги, оружие и лошадей. Думаю, если они стали бы создавать нам проблемы, лорд Сигульф забрал бы у них и жизни.

— И с каким поручением тебя послал олдермен Сигульф?

Авирган указал на запад.

— Не дать ублюдкам сбежать, господин. Мы должны перекрыть дорогу на Лунден.

Прозвучало как что-то несложное. Может, так оно и было.

— Ну, так перекрывайте, — сказал я.

Авирган смутился, растерявшись от моего резкого тона, но кивнул и сделал знак всадникам.

— Ты пойдёшь с нами? — спросил он меня.

— Вы во мне не нуждаетесь.

— Разумеется, не нуждаемся, — проворчал Свитун и пришпорил коня.

Кентские всадники держались низины, пытаясь остаться незамеченными из города, но я подозревал, что их уже заметили, ведь на этой низинной размокшей земле укрытий раз да и обчелся.

— Мы поможем им? — спросил Финан.

Я ещё провожал взглядом всадников.

— Будет жаль забраться так далеко и не почуять запаха ее сисек.

Финан отнёсся к этой шутке с пренебрежением.

— Они нам явно не обрадовались. Так зачем им помогать?

— Свитун не обрадовался, — согласился я, — и меня это не удивило. Он нас помнит ещё по Восточной Англии.