Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин - Страница 38

— Пожалуйста... сколько ты хочешь? — умоляет Юэн.

— Шшшш, — шикает Виктор Сайм, — твой шурин понимает мир, док. Ты тут всего лишь ебаный турист.

— Отъебись, — демонстративно говорит Больной, — я не работаю на тебя.

— Ох да, ты работаешь, — напевает Сайм, открывая бархатный занавес позади них. Раскрывая подвешенного вниз, связанного и с залепленным ртом Спада Мерфи.

Больной вздыхает и отходит назад.

— Теперь все зависит от вас, — Сайм облизывает тонкие, бескровные губы, — вы оба можете уйти отсюда. Но если вы так сделаете, этому парню конец.

Голова Юэна дергается назад:

— Я без понятия, кто это.

Потом Виктор Сайм машет рельефной визиткой «Коллег», той, которую он достал из кармана Спада, вынуждая Саймона Уильямсона признать щенячьим голосом:

— Я знаю.

— А ты познакомишься с ним, док, — повышенным тоном обещает Виктор Сайм Юэну; его вязкая, ядовитая улыбка замораживает души зятя и шурина. — О да, ты очень интимно с ним познакомишься. Потому что сейчас тебе нужно поработать.

Я иду через кладбище, окутанное туманом. Вижу надгробия, но не вижу, что на них написано. Тото лежит рядом с могилой, его маленькие лапки у него на глазах, будто он скорбит. Я подхожу к нему и пытаюсь заговорить, но он не убирает свои лапки. Я читаю имя на могильном камне. ДЭНИЕЛ МЕРФИ...

Ох, мужик...

Потом Тото опускает лапки и я вижу, что это не он — это демон с головой ящерицы, смотрящей прямо на меня...

Я разворачиваюсь и пытаюсь убежать, а это чудовище с большим выпуклым лицом хватает меня и начинает вырезать мои кишки...

НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!

Я открываю глаза, но этот кошмар еще продолжается, все одновременно кажется незнакомым, но таким узнаваемым, что сложно дышать. Острый запах мочи щекочет ноздри. Надо сражаться с этой болью и тошнотворным чувством во внутренностях, заставлять голову слушать стандартные команды. Держи открытыми размытые глаза. Убери удушающий язык с неба...

Ох, мужик... я в кровати, дрожу, как котенок. В глазах все плывет, я продолжаю моргать, взгляд наконец-то фокусируется. Пакет с плазмой висит на металлической подставке, с трубкой, торчащей из...

Что за хуйня, мужик...

Мне сложно поверить, что эта трубка идет в мое тело, даже тогда, когда мой мозг твердо говорит, что это верняк! Я приподнимаю тонкие покрывала и вижу трубку под ними, она ведет в забинтованную часть на стороне моего живота. Я шокировано подпрыгиваю. Меня тошнит, мне больно; поднимаю голову, пытаясь сфокусироваться сильнее. Тут выцветшие зелено-лаймовые стены; окрашено поверх проглядывающих обоев. Заляпанный бордовый ковер. Комната чисто из семидесятых, временная деформация всех коек из потертых квартир, которые были сценой жизненной драмы мальчика Мерфи...

Это тошнотворное чувство в моем дрожащем теле, ох, мужик, ужасно знакомо. Воздух — вонючий и застоявшийся.

Я слышу кашель и внезапно понимаю, что и другие коты в комнате! Майки Форрестер тут, как и Виктор Сайм. Я думаю, это он ударил. Злой гной, мужик, чисто заполняет комнату.

— Ты испортил мою собственность. Разрушил. Сделал ее бесполезной.

— Это был инцидент... — слышу свой голос, все еще хрипящий от боли, будто я проглотил разбитое стекло. — Что ты наделал? — Сайм смотрит на Майки, затем на двух других приятелей, которые выступили из тени. Один из них — Больной! Другой парень — тот, которого я видел, когда связанный висел вверх ногами. — Сай! Что случилось? — дребезжу я, — что случилось, Сай?!

Больной подходит со стаканом воды:

— Вот, Дэнни, выпей, друг, — он помогает сесть и отпить. Вода, кажется, прокатывается через слизь и шлаки во рту и глотке. Его взгляд дергается, и я знаю, что это из-за моего дыхания. — Медленнее, — говорит он.

— Я оставлю тебя для рассказа всех деталей, — говорит Сайм Больному и подходит к двери. Поворачивает ручку, чтобы открыть дверь, но останавливается и смотрит на Ферри: — И разберись со всем остальным! Это на тебе, Майки. Не разочаруй меня снова.

Майки собирается что-то сказать, но слова слиплись у кота желудке, так же как и мои, как Сайм вышел из комнаты.

Мне, блять, страшно, я отключаю тормоза. Это неправильно. Совсем. И где песик?

— Сай... Майки... что случилось? — спрашиваю я.

Больной и Майки смотрят друг на друга. Больной отходит, Майки пожимает плечами и говорит:

— Сайм хотел расплаты за почку, которую ты испортил, поэтому он решил, что имеет право забрать одну из твоих.

Я трогаю замотанный шрам. Смотрю на трубку:

— Нет...

— Либо это, либо, — Больной проводит рукой по горлу, — Финито. Потребовались все наши силы, поверь мне. — И смотрит на Майки: — Он подтвердит!

— Ага, — качает головой Майки, — тебе очень повезло, что Сайм согласился. Честный обмен, видишь?

— Чтоооооо... Я не верю в это! — пытаюсь сесть правильно, но все мое тело болит, в руках нет сил...

— Шшш, не напрягайся, друг, — воркует Больной, укладывая меня обратно в кровать и дав еще воды, — Юэн извлек ее, — он кивает на другого приятеля, — он мой зять, муж Карлотты и квалифицированный доктор. Ты был в лучших руках, дружище!

Я смотрю на этого парня, но он отводит глаза. Просто шаркает, глаза бегают с пола на стены. Я поднимаю руку и указываю на него.

— Ты извлек мою почку? Тут? — смотрю на чистое убожество вокруг: — Ты мясник!

— Меня затянуло на дно, — говорит парень, тряся головой, но говорит в пустоту, — я просто пошел, блять, выпить на Рождество, на мой день рождения...

— ЭТО ТВОЯ ВИНА! — кричу я, указывая на Майки, а потом на Больного. — Вас обоих! Вы должны были быть моими друзьями! Должны были прикрывать спину... — я чувствую, как слезы катятся по лицу...

Это так ебануто...

Майки стыдливо отворачивается, но не Больной. Все, но не он:

— Правильно, вини меня! Этот уебок Сайм собирался убить нас всех! Я ввязался в это, потому что он хотел отомстить и получить оплату за то, что ты стоил ему тридцати тысяч за почку! НИХУЯ ЭТО СО МНОЙ НЕ СВЯЗАНО! — он яростно бьет себя в грудь, его глаза высовываются и адамово яблоко покачивается, — НИКАК!

— Я не знал... — говорю , — ...это была собака, я имею ввиду, не его вина, просто животное... не понимает...

— О чем ты думал, когда брал ебаную собаку с собой?! Оставляя мясо без присмотра, с собакой?

— Не так все должно было быть, Спад, — Форрестер поддерживает Больного, — ты ничего не говорил о тупой мелкой собаке.

— Я никому не мог его отдать, — скрипит мой голос. Потом по мне чисто пробегает страх, и я на панике осматриваюсь.

— Где он? Где Тото?!

— С ним все хорошо, — говорит Больной.

— ГДЕ?

— У Сайма, в одной из саун. Девушки присматривают за ним. Они будут баловать его прогулками.

— Нельзя оставлять бедного маленького песика с этим жестоким ублюдком! Ему лучше не обижать Тото!

— Тото — страховка, — говорит Майки.

— Для чего? Для чего?! О чем ты говоришь, Майки?!

Майки молчит, но смотрит на Больного, который поднимает руку:

— Это был я, ну, я и Майки, мы уговорили его на «око за око». Заняло кое-какое время, этот чувак просто ебаное животное, — он качает головой, а потом улыбается, — но во всем этом ебаном дерьме есть хоть какие-то хорошие новости!

Я не могу в это поверить:

— Что? Что хорошего во всем этом?

— Почку, которую у тебя взяли, — говорит Больной надоедливым голосом Бонда, будто это шутка, — клиенту... оказывается, не подошла.

— Что... ты хочешь сказать, что не надо было ее извлекать?! — я слышу свой скулящий голос. — Вы извлекли ее просто так!

— Да, но ее можно вернуть обратно.

— Где... где она?

— В Берлине, — Больной лезет в куртку и достает билеты на самолет, тыча мне ими в лицо, — так что нам надо лететь туда, сломя голову, и тебе вернут почку. Ты будешь, как новенький!