Школота 3 (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 39

Правда, оставалось одно незавершенное дело.

В последний раз открыв проход в глубину чужого Леса, Школота встал в центре крохотной полянки, прислушался к тишине вокруг и вздохнул. Наверное, когда-нибудь ему постараются припомнить сделанное. Навесить ярлык или оплевать литографию в затрепанной энциклопедии. Но хозяин Сколково всегда возвращал долги. И держал данное слово. Поэтому нужно было закончить то, что обещал. Поставить точку…

Школота развел руки и тихо запел, как его учила Ева. У нее не хватило духу завершить ритуал. Попросила мужа. И теперь парень освобождал дикую натуру зеленых джунглей, укрытых под защитным пологом. Развеивал жалкую тень Семени, которое когда-то подарило этому куску побережья разум и душу. Нормальные из этих мест ушли. Остались те, кто гадил соседям, устраивал диверсии, охотился за инакомыслящими. Им надлежало воздать по заслугам.

Закончив петь, Школота вернулся домой. Портал схлопнулся. Лишь тишина и легкий ветерок, шевеливший листья деревьев. Затем послышался слабый треск и ветви начали удлиняться, изгибаться, превращаясь в узкие тонкие крючья, увенчанные шипами. Джунгли перерождались в нечто, впитавшее самую суть населявших лес существ. Это жуткое, первобытное чудовище медленно просыпалось, разминало мышцы и принюхивалась к окружающему миру. То здесь, то там зелень темнела, наполняя воздух тяжелыми кислыми запахами. Вместо привычной легкой свежести в воздух выбрасывались болотные миазмы и клубы пыльцы. Цветы теряли лепестки, выпячивая наружу острые пики бурно растущей сердцевины. А когда новые побеги набрали мощь, они вцепились во все живое, до чего могли дотянуться: от оставленных на казнь эльфов, до зверей, птиц и насекомых. Магически измененные заросли обрушили свою ненависть на иных, чтобы пожрать их и впитать живительные соки для будущего роста.

На следующее утро за оставленным волшебным пологом буйствовали лишь джунгли: все пожирающие, беспощадные и бессильные вырваться наружу. Еще через две недели они превратились в сухие ломкие колючие заросли, которые рассыпались в прах. В начале января на закрытой территории не осталось ничего живого или мертвого. Только толстый слой праха, который не шевелил даже навсегда покинувший эти места ветер.

Школота оставил после себя страшное напоминание другим — как он карает разумных, вздумавших напасть на его близких.

***

Императора Ши-Зу в самом деле окрестили Милостивым. Как он подозревал, кто-то из ближнего окружения сболтнул детали разговора со Школотой газетчикам, а те радостно растрепали в своих бульварных изданиях. Но народу понравилось. В самом деле, прежний поступал куда круче. По любому поводу — карателей под жопу выпнет, те прибегут, расхерачат все к ебеням и обратно с отрубленными головами для отчетности. Новый же владыка поступил куда как душевнее. Не, мятеж задавил, без дураков. Всех причастных — гражданство долой и за ленточку. Кого в другие миры, кого на острова, чтобы поучились изнеженными руками топор и лопату держать. Школота даже каких-то бритых охламонов подбросил из Конфедерации. Теперь и не поймешь, то ли в бывших диких местах колонисты обитают, то ли филиал помеси публичного дома с психушкой открыли. Но — вроде как-то уживаются. А Ши-Зу чиновников построил, всю пирамиду управленческую перетряхнул, на освободившиеся места новых и молодых посадил. И правила простые работают — пока справляешься, у тебя и зарплата большая, и льготы, и уважение. Но если где косячишь или пытаешься государственный карман с личным путать — то карают беспощадно. Благо, старые кадры не успели растерять, есть кому новую карательную службу натаскать и государственную машину отладить.

Но вот иногда бывшый генерал и бывший канцлер думал, что его злостно наебали. Потому как вроде бы в начале этого забега он не подписывался на трон и всю тряхомудь, доставшуюся в нагрузку. Всего-то мечтал чуток навести порядок, зажравшихся клопов к стенке поставить и дать возможность любимой Родине жить-поживать и добра наживать. Но вот сначала одно стряслось, потом другое. Не заметил, как уже в в упряжке и тащишь тяжеленный воз, упираясь изо-всех сил. Правда, хитрожопый мудила, кто на это подбил, свою бочку дерьма так же полной ложкой хлебает, не отвертелся молодой граф. Но почему-то ощущение “блядь, как это все произошло?!” — никуда не уходит.

Подняв трубку установленного телефона, император буркнул:

— Школоту дайте.

Теперь у него в кабинете была выделенная линия, защищенная от прослушивания и дающая возможность позвонить ключевым персонам как в Империи, так и за пределами. В Сколково вообще как-то исхитрились и благодаря артефактам смастрячили переносную херь, где одна половинка стояла на телеграфе, другую таскал специально выделенный монстр. Зато на любой срочный звонок Школота мог ответить сразу же, если только гарем не трахал. В таких случаях его можно было беспокоить лишь в случае тотальной войны.

Ши-Зу одно время хотел что-то похожее и для себя, но потом сообразил, что по разного рода сверхважным вопросам начнут дергать даже на горшке и открестился от подарка. Но вот позвонить друзьям мог при случае и теперь с интересом слушал, как снявший трубку граф заканчивает разнос:

— В конец охуели! Сейчас вот поговорю и научу вас Маму-Родину любить как надо!.. Да, слушаю!

— Что, подчиненных строишь?

— Эти бляди мне решили первый катер продемонстрировать. Ты представляешь, я им вместе с Картером показал все, как надо! Даже размеры примерные отобразил. Так суки не придумали ничего лучше, как назвать свое угробище “Мышонком” и запиздюлить железного монстра, который на речке еле помещается… Кстати, тебе на море-окиян корабль не нужен? Двенадцать орудийных башен, полсотни пулеметов, площадка для летающей тарелки и броня, которую никакая херня с первого раза продырявить не сможет.

— Мдя?.. Слушай, у меня в бюджете флота на такое вряд ли деньги сейчас найдутся.

— Договоримся по взаимозачетам. Ты мне скидку на строительство воздушных вокзалов сделаешь, все равно весной проект начинать. А я тебе этого мыша-переростка, по дружбе.

— И сколько корыто маны жрет? У тебя же большая часть техники сейчас на магических движках.

Школота фыркнул:

— За кого меня принимаешь? Это же для гонок, а гонки могут проводиться любыми командами, поэтому на соляре все замастрячено. Кушает умеренно, раз в десять меньше, чем твои крейсера потребляют, я спецификации специально сравнивал. А если море не штормит, то прет быстрее любой лоханки, которая сейчас вдоль побережья рассекает.

Ши-Зу полюбовался картой Империи, висевшей перед глазами, оценил еще раз протяженность морских границ и согласился:

— Беру. По цене потом договоримся. Можно хоть сегодня вечером.

— Да? Слушай, хорошая идея. ЕбДык вроде как окорок закончил утром коптить, так что его тоже можно выдернуть. Сядем маленькой компанией у тебя в саду, тяпнем литровым глотком и закусим. Одобряешь?

Император покосился на груду бумаг на краю безразмерного стола, затем оценил солнечную погоду за окном и согласился. В самом деле, недавно морозы ослабли, как раз отличный момент, чтобы в беседке передохнуть от навалившихся дел. Да в хорошей компании, под мировую закуску?

— Одобряю. Подтягивайтесь к шести вечера. Можешь еще Жуть прихватить, у нас тут каких-то залетных контрабандистов прихватили, хотят откупиться от законных неприятностей. Но больно уж товар на обмен специфический. Так что, как раз по ее части.

— Это легко, будет заодно кому ящики со спиртным таскать. Тогда — до вечера.

На следующее утро Школота высосал жбан антипохмелина и теперь с пустой звенящей головой стоял в модных трусах на балконе, ежась от холодного ветра и пытаясь вспомнить хоть что-нибудь цельное из вчерашних посиделок. Потому что довольную харю Жути он наблюдал здесь и сейчас. А вот откуда взялся ебических размеров тираннозавр — этого понять не мог.

— Жуть, это у нас что? Или кто?

— Это у нас Бобик. Обученный, кстати. Правда, эти суки контрабандисты зачморили животину, пугливый стал. Херачили его током и всячески угнетали. Но ничего, я его в Лес отведу, у нас там есть теплые места, где болота не промерзают и температура выше ноля. Откормлю, шкуру подлатаю, дрессуру закончу. Будет прекрасная животина для статусных выходов.