Невидимки - Паланик Чак - Страница 4
- Предыдущая
- 4/75
- Следующая
Глава вторая
Только не подумайте, что эта история будет поведана вам привычным образом: сначала случилось то-то, потом то-то, то-то и то-то.
Я пропитаю свой рассказ взбалмошным духом журнала мод, неразберихой и хаосом «Вог» или «Гламур», в которых номера проставлены далеко не на каждой странице. Таинственностью, похожей на ароматизированные карточки и выплывающих из ниоткуда обнаженных красавиц, рекламирующих косметику.
Не трудитесь искать «содержание». Оно не прячется, подобно тому, как это бывает в журналах, где-нибудь на двадцатой странице. И не надейтесь, что сразу что-нибудь отыщете. В этой книге все не по правилам, все необычно.
Та или иная история может прерваться в самый неожиданный момент.
Мы будем перескакивать из одного времени в другое.
Потом возвращаться назад.
Это напомнит вам о десяти тысячах разнообразных показов мод, по окончании которых идет анализ и борьба, и отбираются всего лишь пять поистине приличных нарядов. О миллионе стильных аксессуаров — шарфах и поясах, туфлях, шляпах и перчатках, которые не с чем носить.
Наверняка подобное — привычная для вас вещь. Вы должны чувствовать то, о чем я толкую, везде — в браке, на работе, во время езды по автостраде. Таков мир, в котором мы живем. Плыви по течению и ни о чем не задумывайся.
Перенесемся во времена двадцатилетней давности к белому дому, в котором я выросла. Мы с братом носимся по двору, а отец снимает нас на кинокамеру.
Перенесемся в настоящее. Вечер. Мои предки сидят на стульчиках на лужайке и просматривают те самые фильмы, проецируя изображение на белую стену все того же дома. Прошло двадцать лет. Многое почти не изменилось. Окно нашего коттеджа, записанное на пленку, совпадает с настоящим окном. А зеленая трава внизу — с живой травой. Только мы с братом в фильме совсем другие. Тогда и я, и он еще были еще совсем крохами. Мы бегаем по двору в диком восторге: нас снимают на камеру!
Перенесемся в тот момент, когда мой брат, уже совсем взрослый, умирает от чудовищной болезни — от СПИДа.
Перенесемся в тот период, когда я, тоже взрослая, по уши влюбляюсь в агента сыскной полиции и уезжаю из дома в надежде стать супермоделью.
Помните, постоянно помните, что, подобно тому, как это бывает в журнале «Вог», незаконченная история обязательно придет к логическому завершению, только на какой-то другой странице.
Продолжение следует, пишут в «Вог».
Как бы внимательно вы ни читали эту книгу, вас ни на мгновение не покинет ощущение того, что вы что-то пропустили. Странное чувство недопонимания, легкое щекотание под кожей. Нечто похожее переживаешь, когда осознаешь, что проскочил мимо чего-то важного, мимо того, чему следовало уделить гораздо больше внимания.
Вам надо к этому привыкнуть. Однажды вы оглянетесь на прожитые дни, и ваша душа наполнится именно такими эмоциями.
Мы просто практикуемся. Так сказать, разминаемся. Вообще-то все это не столь важно.
Вернемся в настоящий момент. К лежащей на полу и истекающей кровью Бренди Александр. И ко мне. Я сижу на коленях рядом с ней и, пока не приехали врачи, рассказываю эту историю.
Перенесемся на несколько дней назад в гостиную богатого особняка в Ванкувере. Комната отделана узорчатыми панелями красного дерева — витиеватыми леденцами в стиле рококо и мраморными плинтусами. Пол тоже мраморный. Из мрамора и камин. Он резной, весь в затейливых завитушках. Богатые дома, где живут пожилые люди, часто оформлены именно так.
В покрытых эмалью вазах живые, а не шелковые, лилии. А кремовые занавески на окнах — из натурального, а не из искусственного шелка. Красное дерево — не сосна, выкрашенная под махагон. Ни одного светильника из прессованного стекла — имитации под хрусталь. И мебель обтянута не винилом, а натуральной кожей.
Все, что нас окружает, как будто перенесено из эпохи Людовика Четырнадцатого.
Перед нами очередная невинная жертва — агент по недвижимости. Бренди протягивает ей руку — с мощ-
ным запястьем, на котором выделяются толстые вены, здоровыми костяшками и внушительных размеров пальцами, украшенными перстнями и кольцами. Камни на них зеленые и красные. Фарфоровые ногти Бренди покрыты ярко-розовым лаком.
— Место просто очаровательное, — говорит она.
Если рассматривать Бренди в деталях, то начать следует, несомненно, с ее рук. В кольцах и перстнях, постоянно присутствующих на них и визуально их увеличивающих, они смотрятся громадными. Руки — единственная часть тела Бренди Александр, которую пластическим хирургам не удалось изменить.
А Бренди и не пытается скрыть свои руки.
Мы побывали в огромном множестве домов, подобных этому. Я уже сбилась со счета. Риелторы постоянно встречают нас милыми улыбками. На сегодняшней риелторше стандартная униформа — темно-синий костюм. Шея обмотана легким красно-бело-голубым шарфиком. Она в туфлях на каблуках, тоже синих, на согнутой в локте руке висит синяя сумочка.
Риелторша переводит взгляд с крупных рук Бренди на сеньора Альфа Ромео, что стоит рядом с Бренди, и смотрит в его глаза. Они потрясающие. Глядеть в эти глаза долго — опасно. В них чистота непорочного ребенка, бесхитростная прелесть полевых цветов. А еще то, что заставляет влюбленного в сеньора Альфа Ромео человека наивно верить в надежность связи с ним.
Альфа — последний из вереницы представителей сильного пола, сведенных Бренди с ума. Он увлекся ею в самом начале длинного турне, продолжающегося вот уже год. Любая умная женщина знает, что красивый мужчина — лучший модный аксессуар.
Точно так же, как если бы она находилась на съемке рекламы машины или тостера, Бренди делает красивый жест рукой — проводит ею сверху вниз по воздуху, едва не касаясь собственных улыбающихся губ, шеи, пышного бюста.
— Позвольте вам представить, — говорит Бренди. — Сеньор Альфа Ромео, профессиональный сопровождающий принцессы Бренди Александр.
Рука Бренди так же плавно устремляется по невидимой линии от ее хлопающих ресниц ко мне.
Все, что может увидеть риелторша, так это мою густую вуаль, волны коричневого и красного муслина и бархата, облако тюля, украшенного серебром, на моей голове, — короче говоря, несчетное множество слоев разнообразных тканей, задрапированных и уложенных в складки таким образом, что, наверное, кажется, что под ними никого нет. Меня невозможно разглядеть, поэтому чаще всего люди просто не смотрят в мою сторону. По их лицам легко угадать, о чем они думают: «Спасибо, что не пытаешься открыть нам душу».
- Предыдущая
- 4/75
- Следующая
