Лесная ведунья. Книга 1 (СИ) - Звездная Елена - Страница 6

— Гляжу потрудился славно, — протискиваясь бочком в открытую лешим калитку, заметила я.

— Дело раба о госпоже заботиться, — язвительно усмехнулся мужик.

Надо же, гордый какой. То есть раз вылечила, я тебя ручным трудом отблагодарю, а в долгу не останусь, ведьма.

— Не тем отрабатываешь, — широко оскалившись, сообщил кот Ученый, вручая корзину оторопевшему от намека мужику, и по своей привычке истаивая в воздухе.

Охраняб корзинку удержал, хоть немалого веса была она, я уж хотела попросить лешего подсобить, но удержал воин. С трудом, а все же понес к дому, идя следом за мной и лешим.

В сам дом ему леший зайти не дал, корзинку забрал на пороге, да и войдя дверь за собой закрыл. Благодарна я ему за это была смерть как — моя иллюзия уже неведомо на чем держалась. Вообще странное дело – уплывала магия, как вода сквозь пальцы утекала, с чего бы?

— С тобой остаться? — прямо спросил леший, едва я кинулась надевать маску, плащ, да нос с перчатками.

— Нет, не переживай, — заверила друга лесного.

— Медведя пришлю, — предложил он.

— А кормить чем? Весь мед вчера отдала, — я развела когтистыми теперь руками.

— И то верно, пришлю волка, — решил леший,

И махнув на прощание, ушел, растворяясь в лесу, едва листочки коснулись его шишковатого тела.

А мы остались. Я, охраняб, насущная потребность чем-то мужика кормить и книги.

Ох и жизнь я себе устроила, вот чем только думала, а?

***

За годы жизни в одиночестве, я привыкла есть… иначе. Там пирожков купишь, там в деревеньке перекусишь, а дома ягоды, чай, бутерброды, творог со сметаной — и что девушке еще надо? Мне хватало. И было же все хорошо, так нет же — мужика завела себе!

Теперь корми.

— Охранябушка, — прокаркала противным голосом, — ты готовить умеешь?

За дверью и так было тихо, теперь тишина стала вообще мертвой.

То есть – нет.

— Ну, не серчай тогда, — пожала я плечами, пытаясь вспомнить, как в принципе суп-то варить?

Поначалу я мужика за водой послала – тут недалеко было, мне леший еще год назад ручей во двор провел, теперь бочка с водой завсегда полная, и вода ключевая, студеная вкусная. Но вот то, что студеная… не радовало.

Котел для зелий пришлось мыть магией. Я попыталась руками, но слишком холодная вода была, в перчатках хлюпать начало вообще мерзко, пришлось магией. Охраняб скептически наблюдал за моими манипуляциями… но не вмешивался. Котел я в итоге кое-как вымыла, водой ополоснула, охраняб воды в него залил, совместными усилиями – я магией, он руками, взгромоздили над костром, всунув в таган, я в печи готовить не рискнула, я ее года два уже не чистила и в ней домовой приблудный спал, тихарясь от Силы Лесной.

Потом долго ждали, пока вода закипит.

Я так вообще не дождалась, сбегала в дом, бутербродов наделала, на тарелке вынесла, на ходу уже вспомнила, что перчатки не надела, и пришлось сначала кричать:

— Охранябушка, а смотри, что это там?

А потом пока он смотрел в лес, тарелку на скамью бухнула, и умчалась за перчатками. Надо бы еще пару штук сделать, а то надевать мокрые неприятно.

К тому моменту как вернулась, охраняб уже все бутерброды умял, и теперь сидел на скамье, скептически глядя на меня и заодно сообщив:

— Там ничего не было.

— Да и тут уже ничего не осталось, — вздохнула я.

Подхватила тарелку и ушла в дом, новые бутерброды строгать – ну и аппетиты у некоторых, эдак я его точно не прокормлю.

Когда вернулась, меня ждали две вещи — закипевшая вода, и вопросительный взгляд все еще голодного мужика. Молча отдала ему тарелку, и угрюмо посмотрела на воду.

— По идее начинать нужно с мяса, — выдал умную мысль мужик, уминая очередной бутерброд.

Из ветвей растущей во дворе березки вылезла морда кота ученого и он с тем же умным видом заявил:

— Точно с мяса.

Леший умных советов не давал — просто принес мне кулинарную книгу, видать в Веснянки за ней ходил.

— Вот сердечное тебе спасибо! — искренне поблагодарила я.

Леший, кивнув, растворился.

А кот ехидно остался.

— Слушай, ведьма, я уже поел, — решил вдруг сжалиться надо мной охраняб.

— Точно? – не поверила я.

Мужик уверенно кивнул, доедая последний кусок. Я вздохнула, не скрывая облегчения, кот уржался так, что свалился с ветки на землю, и исчез уже оттуда.

— Ну, раз поел, моешь посуду! – гордо заявила я.

Мужик выразительно посмотрел на единственную все-таки чистую практически тарелку и на идеально чистый казан с кипящей водой.

— Может, компот сварим? — даже не знаю, почему предложила я.

Тяжело вздохнув, охраняб ушел в дом, вернулся с мясом. В общем если он и был согласен на компот, то только компот из мяса.

— У тебя хотя бы соль есть? — поинтересовался он, разделывая мясо на пне неизвестно где обнаружившимся топором.

У меня, кажется, вообще топора не было, где он его нашел?

— Какая-то ты странная ведьма, — разрубая говядину на куски, вскользь заметил охраняб.

— Что значит странная? Я старая женщина, давно живу одна, разучилась готовить! — возмущенно заявила я и ушла в избушку.

То же мне, нашелся тут мужик без странностей.

***

В избушке напустила туману, зажгла свечи, сняла плащ, маску, нос и перчатки, накинула на себя иллюзию – знаю, что они у меня не очень, но в тумане кто разглядит. Чаю мятного успокоительного заварила, творога себе набрала со сметаною, ветчины для бутербродов не осталось – мужик все съел, и засела за учебник по иллюзиям.

Два раза заходил охраняб.

Первый раз искал соль. Не нашел, забрал полупустую солонку со стола. Второй раз искал перец или специи «хоть какие есть». Высунувшийся из печки, сонный домовой указал ему на неприметный шкафчик у окошка, прикрытый занавеской. Надо же, занавески стирала в прошлом месяце, а шкафчика так и не видела раньше. В шкафу обнаружилась соль, труха из перца, что-то еще, от чего читающая я расчихалась, пришлось открывать окно и проветривать.

— Ведьма, не хочу показаться неучтивым, но у тебя глаз сполз на подбородок, — выходя, сообщил охраняб,- левый.

Кинулась к зеркалу и обнаружила, что мужик у меня очень даже тактичный — про правый глаз, сползший на щеку даже говорить не стал. Долго восстанавливала иллюзию, частично вообще по учебнику. А вообще ничего бы не сползло, если бы тут некоторые не шлялись!

Злая я выглянула в окно на «шляющихся», да и замерла…

Мужик мой казан крышкой накрыл и оставил компот мясной видать настаиваться, а сам сейчас стоял у бочки, сняв рубашку, и обливался водой из ведра. Полуобнаженный, мокрый, смуглый, со жгутами мышц, которых под рубашкой было не видать, худощавый, но жилистый и… с жуткой, страшной, прожегшей кожу меткой на спине!

Клеймо ставили на живую!

Клеймо ставили на человека, который был в сознании и пытался сопротивляться видать до последнего, потому что края метки ровными не были, глубина прожега оказалась неравномерной, а всю спину покрывали черные молнии проклятий…

Мой охранябушка оказался магом.

Запечатанным магом. Тем, кто подвергся самой страшной каре, которой только мог подвергнуться магически одаренный, да только… я видела три метки запечатавших его магию архимагов, четвертая отсутствовала. Кто же ты, мужик над которым клубится тень дикой несправедливости?

Он обернулся, словно услышал мой вопрос. Синие глаза полоснули по засмотревшейся на бывшего мага ведьме, заставляя понять то, что понять бы следовало раньше – он и есть четвертый архимаг!

От окна отпрянула, прикрыв рот рукой.

Архимаг! Вот от чего при нем магия моя таяла, как первый снег на солнце! Вот почему встал так быстро! Неясно лишь, за что его так прокляли? Да не просто прокляли — заклеймили варварским способом. Причем — несправедлив был приговор, неправедной кара, подлым предательство.

А беда? Беда любой опытной ведьме была очевидна — архимаг он, а на него печать замыкающую наложили, на архимага. Словно знать не знали, ведать не ведали — что рано или поздно, магия его проломит и печать, и оковы разума. И вместо вменяемого заклейменного – обезумевший неограниченный архимаг будет, да такой силы, что весь мой заповедный лес одним движением руки сметет… Убивать его надобно. Сейчас, пока сила из-под контроля не вырвалась, пока еще можно убить. И тут уж любая лесная ведунья убила бы не задумываясь, да и ведьма опытная — убила бы тоже… а я… я просто дуреха неопытная, глупая, да безрассудная.