Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья - Страница 4

— Но объясните мне все-же, нить ваша — это что?

— Милая, ты странно разговариваешь. Зачем к одному человеку обращаться так, словно их несколько?

— Э… у нас так принято, — растерялась я.

— Очень странно. Ну ладно, мало где какие обычаи. Здесь лучше не говори так, люди не поймут. А нить… трудно объяснить. Это путь, намеченный для тебя кем-то. С него не свернешь. Сильный маг может так проложить нить, что знахарка вроде меня ее не заметит. Потому я и не знаю, есть ли для тебя нить. Слушай дальше, — знахарка выглянула в окно и улыбнулась. — Мельник Вирген, что тебя сюда привез, он себя хитрым и ушлым считает. Мужик незлой, но против тебя худое задумал, вот явился ко мне спросить — можно, хуже не будет? Я ему сказала — можно, пусть рискнет.

Услышав такое, я только изумленно моргнула. Худое, против меня, и — можно? Это что же такое получается?

Знахарка, наблюдавшая за мной искоса, рассмеялась.

— Ты слушай, слушай, девонька. И думай. У Виргена пять лет назад мельница сгорела, так он у именя здешнего деньги на новую одолжил. Да сам две поставил, одну паводком разбило, а там сына среднего женить пришлось, и не повезло в кое-каких делах — короче, долг пора отдавать, а нечем. Теперь ему придется либо сына последнего, либо старшую дочку именю отдавать, в полную власть, если сына — на семь лет, а если дочку — на десять. Так он задумал тебя за родственницу выдать и тобой с именем расплатиться.

— Это в рабство, получается? — чуть ни подпрыгнула я, — нет, не хочу!

— Да ты погоди, — покачала головой знахарка. — Ведь окажешься в именьском замке. А имень дочку замуж выдает, недели через три ее к жениху повезут, как раз в Андор. И тебя отвезут, если попадешь к ней в прислугу. Если ленна к себе приблизит — вообще на рухе полетишь, а нет, и в обозе с приданым тоже неплохо доедешь. А иначе как ты в Андор думаешь попасть? Пешком? Осень на носу, а там и зима. Здесь поселиться хочешь до весны? Можно, отчего же. Глядишь, и замуж выйдешь, ты девушка вон какая красивая. Оставайся! Я тебя попугала малость здешней жизнью, но ты не слушай, захочешь — всему научишься. Поищи, может, в работницы для начала кто возьмет.

Я понурилась. Да, грустно все, куда ни кинь — все клин. Очень мне надо здесь замуж, а тем паче в работницы! Хотя, как видно, хрен редьки не слаще — что в женах тут, что в работницах. Мне бы к волшебнику!

Так или иначе, идея попасть в рабыни на десять лет мне все-таки совсем не нравилась. А ну как не выберет дочка именя меня в служанки? Что тогда делать, бежать от именя куда глаза глядят? А что полагается рабыне за побег? А с другой стороны — ведь это, действительно, реальный шанс с относительным комфортом добраться до столицы королевства!

Это при условии, конечно, что я завтра не проснусь у себя дома и не окажется, что со мной случился какой-то диковинный глюк. Хотя, чего там, я сама все больше верила в незыблемую реальность происходящего.

— Ну решай, — сказала Митрина. — Не хочешь — настаивать не стану. У меня задняя дверь есть, через нее уйдешь, а мельник пусть покукует еще под окнами. А пока мы тебя переоденем. В твоей одежке людям лучше не показываться. Погоди.

Она вышла и скоро вернулась с ворохом вещей, бросила на лавку. Тут же на лавку поставила таз, принесла ведро воды, щелкнула пальцами — над водой появился парок.

— Вот, помойся и оденься. Тебе бы баньку устроить, да времени нет. Вот это нижняя рубашка, это юбка на завязках, это безрукавка. Волосы в косу заплети, недлинная получится, да ладно, какая есть. Запомни, девушке за порог с рассыпанными волосами выходить нельзя, только с прибранными, и чтобы повязка на голове была или лента. Вот, потом помогу надеть, — я не поняла, откуда в ее руке взялась красная с черными пятнышками лента, которая отправилась к остальным вещам. — А замужняя женщина платок носит. Поняла? Справишься, или помочь?

— Разберусь, — уверила я, — спасибо вам большое… Тебе, то есть, спасибо.

— Ну-ну, — улыбнулась она и вышла.

Ох, как же странно все! И страшно! Может, сбежать, пока не поздно, и пусть этот пройдоха-мельник сам со своими долгами разбирается? Впервые его вижу, и в невольницы по его милости отправляться желаю! А в служанки к той барышне, если так уж необходимо, я и другим способом смогу попасть, вот прямо пойду сама в замок и наймусь на работу.

Рубашка желто-серая, длинная из толстого полотна темно-зеленая юбка с красной полоской по низу, жилет пестрый, полосатый — и красные полосочки, и зеленые, и синие… Я на попугая не буду похожа? На жилете пуговки красные, деревянные. Да ладно, как будто у меня есть выбор, что надеть! Ясно, что в моем костюмчике оставаться никак нельзя, очень уж он тут не по моде.

Я умылась, расчесала волосы гребешком, который нашла тут же на лавке, оделась. Все оказалось по размеру, как будто нарочно на меня подобрали. Белье и туфли оставила свои — другого ведь не дали. Туфли-балетки, серенькие, простенькие, уже старые, а прогулку по лесу прекрасно выдержали, и почти не видно их — может быть, местные женщины что-то похожее носят? Я туфли на шпильках только в офисе надеваю — ох, хороша бы я была в них сейчас! Впрочем, вчера в лесу те шпильки были еще более некстати, так что вряд ли продержались бы на моих ногах до нынешнего утра — давно бы зашвырнула их в какие-нибудь кусты…

Волосы заплела в косу "рыбий хвост" — так пышнее получается.

Жаль, зеркала нет, посмотреться бы. Как будто на маскарад собралась, честное слово! Может, выгляжу как чучело огородное? И как же ленту носят? Этого я не знала.

Прекрасно понимала, что о ерунде думаю. Это просто потому, что гнала от себя главные мысли — о том, что тут другой, чужой мир. Сделала вид, что забыла. Потому что если о этом думать — сойду с ума, и все дела. Про это в кино хорошо смотреть и в книжках читать, а осознавать в своей реальности — голова лопнет. Вот я и решила — это потом. Потом осознаю как-нибудь на досуге. Как там говорила моя нежно любимая когда-то Скарлетт О'Хара из "Унесенных ветром": "Я подумаю об этом завтра".

Знахарка вернулась, когда я уже заскучала и с тревогой поглядывала на дверь. Она улыбнулась насмешливо, оглядев меня, без церемоний развязала пояс на моей юбке и повернула ее.

— Вот так, девонька. Пояс надо завязывать справа.

Я всего лишь надела юбку задом наперед.

— А ты точно ничего, — хмыкнула она, — парни заглядываться станут.

Вот обрадовала. Зачем мне здешние парни? Мне — к волшебнику, и домой.

— Нагнись-ка. Вот так, — она ловко повязала мне на голову ленту, над самым лбом. — Хороша. Что решила, с мельником договариваться станешь?

— Нет, не стану, — я решительно покачала головой. — Добровольно в неволю — не могу. Лучше пойду в замок и наймусь на работу.

— Это дело твое, — кивнула она. — Только имей в виду, незнамо кого к хозяйской дочке так просто не подпустят. Труднее тебе будет в ее свиту попасть.

— Ничего, я постараюсь. Спасибо вам большое, но не могу. Я все решила, — я не собиралась сдаваться. — Пожалуйста, объясните, как найти в столице того волшебника и как его зовут?

Она смотрела на меня, как показалось, весело и с любопытством.

— Ох, девушка. Зовут его Гвент Мун, а где его найти — спроси у писца на базаре.

— У писца? — повторила я, надеясь, что не ослышалась.

— Ну да. У того, который пишет за деньги.

Я кивнула, лихорадочно соображая, на чем записать имя — вряд ли мне по силам его запомнить.

Смартфон! Выхватила его из-под вороха вещей, быстро включила и записала имя в "заметках"…

Надо выключить, иначе заряда надолго не хватит.

— Не волнуйся, имя не забудешь, — сказала Митрина, которая с любопытством наблюдала за моими действиями. — Это что у тебя? Что за кристалл?

— Это телефон, для связи… прибор такой. Ну, чтобы разговаривать на расстоянии… — принялась объяснять я.

— Да? Тот человек рассказывал про такие вещи, но они, по его словам, должны соединяться с помощью специальных лент… то есть шнуров.