Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 20

Не обращая внимания на угрозу, девушка подошла вплотную, схватила суккубу за горло и притянула к себе. Подруга не сопротивлялась, лишь продолжала жечь мучительницу взглядом.

— Продолжай, — выдохнула Рената, ослабив хватку. — Не стесняйся.

***

Когда добрались до замка, Егор уже пришел в себя. По приказу связала ему руки за спиной и повела вслед за хозяином. Пленникам сперва устраивали экскурсию и в завершении предлагали присягнуть Тьме. Мало кто соглашался сразу, но после знакомства с тремя кругами — так ублюдок называл этажи логова — многие предавали Демиурга, и я их не виню. Ведь либо клятва, либо смерть от пыток — иного выхода не предусмотрено.

В отличие от девяти кругов Данте, Легат назвал свои Наслаждением, Болью и Страхом. Когда мы вошли на первый, призрачное сияние жилы сменилось мягким белым светом, холодные плиты пола застилали пышные ковры, а окна обрамляли атласные занавески. Снаружи царил холод, а внутри стояла тропическая жара. Посреди просторного помещения бурлил бассейн, рядом на полукруглом каменном столике выстроились вазы и подносы с вкуснейшими фруктами и яствами, а бутылки с хмельными напитками разнообразием форм и расцветок могли поспорить с алхимической лабораторией. Для игроков, привыкших к простецкой пище из пайков, один лишь вид и запах могли стать непреодолимым испытанием. Особенно для тех, кто все еще не понимал, где оказался и для чего сражается.

По углам стояли кровати с шелковыми балдахинами, на тончайших простынях нежились обнаженные суккубы на любой вкус: в адском и человеческом обликах, стройные и крепкие, молоденькие и зрелые. Оставшись без внимания господина, прелестницы развлекались друг с дружкой, и бурление воды едва заглушало доносящиеся со всех сторон вскрики и постанывания. Несмотря на кажущуюся беззащитность, в случае нужды они превращались в неистовых бестий, способных порвать врага голыми руками, поэтому охрану Легат не держал. К тому же, у него была я, а на пятом ранге моя сила не ровня даже тысяче бесов, которую ублюдок призовет после побега.

— Хочешь? — буднично спросил Кузьмин, обведя гарем рукою — еще здоровой, будто предлагал угоститься орешками или печеньем.

— Пошел ты! — Егор плюнул, но промахнулся.

— Какой некультурный, — хозяин цокнул языком. — Ничего, у нас и не таких перевоспитывали. Дай-ка ему по печени.

Я дала. Парень согнулся в три погибели, но устоял на ногах. Легат схватил пленника за пшеничные локоны и рывком запрокинул голову.

— На кой ты выеживаешься? Ради чего? Какая в жопу разница, за кого драться и погибать? Чем ваш Свет лучше нашей Тьмы? Чем наша Тьма хуже вашего Света? Может, вы все белые и пушистые? Так нет же! Может, вы не убиваете, не пытаете, не предаете? Да хер там плавал! Тогда какой смысл топить за одну сторону? Присягни Владыке — и купайся в роскоши. Жри от пуза, пей допьяна, трахай все, что движется — никто не осудит.

— Я люблю свою девушку, — прошипел раненый поборник, — а вы любви не знаете. И утопаете в изврате, чтобы хоть как-то вернуть отнятые чувства. Но не получается. И никогда не получится. Любое удовольствие приедается. И остается лишь пустота, которую невозможно заполнить, сколько ни жри, ни пей, ни трахай, ни убивай. Это и есть Тьма. В этом вся разница.

— Ну ни фига ж себе философ, — рыжий хохотнул. — Пацанских пабликов начитался, что ли? Тогда пошли наверх. Покажу другую сторону медали.

Легат взял бокал вина и зашагал по мраморной лестнице на второй этаж — круг Боли. Помещение напоминало спортивный зал, только вместо тренажеров вдоль стен выстроились орудия пыток. И не какая-нибудь чепуха, вроде игрушек из BDSM-клуба, а изощренные и очень сложные механизмы, за которые Инквизиция отвалила бы половину своих денег. Кузьмин придумал их не сам, он вообще слабо разбирался в рычагах, блоках и тросах, но выискивал эти штуки по всем темным уголкам Иринора. Какие-то отвоевывал, какие-то выкупал, какие-то восстанавливал на заказ по чертежам. Одни дорвавшиеся до власти и богатства придурки коллекционируют раритетные автомобили, а другие... кое-что похуже.

— Зацени, — Легат отпил глоток и подошел к деревянному колесу высотой в человеческий рост. Колесо крепилось на двух распорках над валиком из толстого пня, соединяясь с ним шкивами и ремнем. Валик покрывали четыре пластины — с гвоздями, скрещенными лезвиями, стальными полусферами и дырочками, как от терки.

Егор хмыкнул и вскинул подбородок, но я держала его под руку и чувствовала, как та дрожит. Однако на экскурсии ублюдок не пытал пленников, только показывал действие устройств — на мне. Зачем истязать и калечить людей раньше срока, если есть прислужница. Двойная выгода — и наглядная демонстрация, и наказание за косяки.

— Залезай.

Встала спиной к колесу — хозяин приковал за запястья и потянул рукоятку. Механизм пришел в движение и приподнял меня, уложив на широкий обод, после чего Легат закрепил лодыжки. Суть пытки в том, что страдальца медленно прокатывают между стальным колесом и валиком. Пень тоже вращается и на каждом обороте подставляет одну из четырех пластин. Сначала тебя истыкивают иглами, потом режут, потом давят, потом сдирают кожу. Агрегат рассчитан таким образом, что ранит только ноги выше колен, живот и грудь — шея и лицо попадают в зазоры. Умереть в процессе — задача почти невыполнимая, и тебя могут прокручивать часами, как белье в старой стиралке.

Но Легат торопился показать побольше экспонатов, поэтому ограничился двумя оборотами. Когда меня сняли, с залитого кровью тела свисали лоскуты, но для суккубы пятого ранга такие раны — чепуха. Не успели дойти до второй машины, как кровотечение остановилось, а ссадины и царапины затянулись. Но боль осталась. Боль от прокачки не зависит, она всегда одинаковая. Разве что иногда получается смолчать, но в двух случаях из трех орешь, как резаная. Как резаная... ну да.

***

— Перестань! — швырнул в решетку копье, но оружие отлетело под ноги. — Такие подробности можно и опустить!

— Хорошо, — Хира с грустью усмехнулась. — Кому какое дело до виртуальных мук виртуального персонажа.

— Я не это имел в виду! Хватит терзать себя! Ты ни в чем не виновата!

— Сомневаюсь, — Рената осклабилась. — Ну да ладно... продолжай с третьего этажа.

***

Под мозаичными скатами крыши стояли три пузатые стеклянные колбы высотой в человеческий рост, с узкими толстыми горловинами. Внутри медленно пульсировали громадные черви, похожие на перетянутые бечевой мясистые мешки с ржавой шкурой. Присоски торчали наружу, из них выступали головы. С первого взгляда могло показаться, что обтянутые серой кожей черепа принадлежат давно умершим людям, но чем дольше смотришь на открывшийся ужас, тем чаще замечаешь то дрогнувшее веко, то приоткрывшийся рот, то вздувшийся желвак. Бедолаги словно спали, но на лицах застыли непередаваемые словами мучения — будто у больных, долгие годы страдающих от тяжелого недуга. Но и этого садисту оказалось мало: от сосудов по полу вились шланги, соединяясь с баллоном мутной жидкости. От баллона отходили три короткие медные трубы, заканчивающиеся помпами водяных насосов.

— Знакомься! — торжественно воскликнул Легат. — Славный рыцарь Иерихон!

Тонкие пальцы потянули рычаг, впрыснув мутную жидкость в сосуд. Средний червяк дернулся, изошел волнами в попытке проглотить добычу, а сидящий в нем полутруп запрокинул голову, выпучил закатившиеся глаза и заревел раненым слоном.

— Перед боем любил — «За Свет!». Или «Смерть Тьме»! Ролевик до мозга гостей. Зычный был голос, внушающий, но нынче связки подгнили... Так, а здесь у нас великая жрица Анастасия.

Слева донесся женский визг, многократно усиленный эхом полупустой мансарды. О том, что в емкости кисла именно женщина, с ходу и не поймешь — все пленники утроб выглядели сморщенными лысыми стариками.

— Эти красавцы называются проглоты, — хозяин с восторгом посмотрел на свои любимые игрушки. — Водятся далеко на юге, в непроходимых Болотах Смерти. Там собралась гадость со всего Иринора: грощеры, адозавры, тараки... но эти малыши — вершина мерзотной эволюции.