Камень. Книга 4 (СИ) - Минин Станислав - Страница 17

— Более чем. — кивнул Сашка.

— Саша, как сын?

— Нормально, как ты и говорил. — Цесаревич откинул голову с прижатым новым телефоном на подушку рабочего кресла. — Поведение вполне адекватное. Только вот Прохор тревогу поднял…

— Не может такого быть. — в голосе Колдуна не было ни капли сомнений. — Я уверен, что пришёл и ушёл чисто.

— Не совсем, Ваня, не совсем… Девушки сквозь сон слышали, как Алексей вставал, а потом ворочался. Грешат на то, что сын тяжело переживает тройное убийство этих Никпаев. И доложили об этом Прохору. Ты что, не мог девушек сильнее погасить? Или дочку пожалел? — в голосе Цесаревича прорезался металл.

— Да… Накладка на ровном месте получилась… — протянул Колдун. — Нельзя мне было Леську сильнее гасить, сам понимаешь, а эта Валькирия бывшая не так проста оказалась… Я ж последнее время с обычным человеческим материалом дела имею, со спецурой не связываюсь, вот чутка навыки и подрастерял, Саша.

— Ты, Ваня, активней в форму приходи. — металл из голоса Цесаревича никуда не делся. — А то отец недоволен твоей… накладкой. Что у нас по следующему мероприятию?

— В процессе. К возвращению Алексея с границы будет всё готово.

Утро субботы у меня началось с пиликнувшего телефона — Анька Шереметьева прислала какую-то ссылку. Кое-как продрав глаза, я ткнул на эту ссылку, и слегка обалдел — название статьи «Собакам — собачья смерть» жирным черным шрифтом вылезло на весь экран! Пролистнув ниже, начал читать…

Так… После небольшого вступления, как я Аньке и говорил, шло краткое упоминание про захват заложников в школе № 135 членами Рода Никпай. Дальше было интервью с Великими княжнами Марией Александровной и Варварой Александровной, которые стали объектами нападения со стороны трех членов Рода Никпай, находящихся на территории Российской Империи под прикрытием дипломатических паспортов.

Тут я мысленно поаплодировал сотрудникам Тайной канцелярии, проводившим редактуру текста статьи — для «сохранения лица» родной конторы они колдуну оперативно «выдали» афганский дипломатический паспорт «задним числом»! Я даже нисколько не удивлюсь, если сейчас в списках афганского посольства в нашем МИДе обнаружится ещё одна лишняя фамилия.

Мои сёстры в статье жертвами нисколько не выглядели — да, напали, да покорежили машины, да, нападавшие подло прикрылись парком, в котором могли находиться ни в чем не повинные подданные Империи, решившие прогуляться вечером по осенним аллеям этого самого парка. Именно по этой причине Дворцовые не ударили по нападавшим в ответ, и не дали ударить Великим княжнам, решив, что пока обстановка не прояснится, необходимо занять оборону, одновременно попытавшись вывести моих сестер подальше от парка и жилых домов за спиной. Но далеко они уйти не успели — вмешался Великий князь Алексей Александрович…

Свое интервью я без улыбки читать уже не мог — Шереметьева практически слово в слово повторяла мои вчерашние слова! Вернее, слова моего отца! И про грохот, на который я среагировал, и про эту заботу о жизнях подданных, и про то, что в первую очередь я подумал о сестрах, которых и бросился спасать. А вот про то, что я цинично сжег трупы, в статье тактично умалчивалось. Заканчивалась статья совсем уж пафосно:

Р: — Алексей Александрович, позвольте задать очень непростой вопрос. Скажите, вот сейчас, спустя какое-то время, если подобная ситуация повторится, вы поступите так же?

А.А.: — Безусловно. И даже больше скажу. Защищая своих близких, так должен поступать каждый уважающий себя мужчина! Будь он дворянином или нет. Так меня воспитывали отец и оба моих деда. А что касается этих Никпаев… Собакам — собачья смерть!

Тут уж я расхохотался, окончательно разбудив Лесю и Вику. Так меня воспитывали отец и два деда??? А ничего, что меня растил Прохор? Ладно, князь Пожарский тоже руку приложил. Но в каком месте другой дед вместе с отцом приняли участие в моем геройском воспитании? Правильно мне Император вчера сказал — это моя работа на благо Рода. Надо будет ему не забыть спасибо сказать за то, что князя Пожарского в статье оставили!

— Лешка, чего там? — сонно спросила Вика.

— Ловите. — я отправил девушкам ссылку на статью.

Читали они ее около пяти минут. Первой высказалась Вяземская:

— Пропаганда — страшная вещь! Читаешь, и прямо плакать от восторга хочется! Я, недостойная, лежу в одной постели с самым настоящим героем! — хмыкнула она. — Зная тебя, Романов, более чем уверена, что все было куда прозаичнее и страшнее — почуял, рванул, убил, сжег и спокойно пошел дальше по своим делам! А накрутили-то…

— Вика! — осуждающе протянула Леся. — Ты совсем из Лешки тут какого-то монстра лепишь!

— Романов, я права? — Вяземская пихнула меня локтем.

— Права, Викуся. — улыбался я. — Всё прошло именно по твоему алгоритму. Особенно ты угадала со «спокойно пошел дальше по своим делам».

Понятно, что тут начались привычные милые препирательства между мной и девушками, закончившиеся только за завтраком, где солировал уже присоединившийся к нам Прохор:

— А вот и наш герой, воспитанный в лучших традициях двух славных Родов, Романовых и Пожарских! Лешка, я читал и плакал! Ты когда это все сочинить успел? Или сочинили за тебя? — он подмигнул мне.

— Леся, вот видишь! — восторжествовала Вика. — Я тебе что говорила? А ты не верила!

— Мне вчера отец обозначил, что говорить надо… — не обращая внимания на довольную Вяземскую, сказал я Прохору. — Ты не обижаешься, что вместо тебя в статье другие воспитатели указаны?

— Я привыкший, Лешка! — отмахнулся он. — Мне широкая популярность ни к чему. Кому надо, за меня всё знают.

Обсуждение статьи длилось ещё какое-то время, пока все вдоволь не насмеялись.

Выйдя из столовой, я обратил внимание, что особняк напоминал потревоженный улей, все готовились к предстоящему торжеству с участием важных гостей — еще раз делалась уборка не только в доме, во дворе и перед воротами, но и, как мне доложился Трегубов, на близлежащих улицах и переулках, которые уже были взяты под охрану Дворцовой полицией. Зал на втором этаже преобразился тоже. Его, под чутким руководством и при непосредственном участии Службы протокола, условно разделили на четыре части — основная обеденная зона с поставленными буквой «П» столами, на которых наличествовали таблички с именами моих родичей и других приглашенных. Вторая зона — музыкальное оборудование с выделенным местом для танцулек, третья — стоявшие в углу квадратом несколько диванов и кресел со столиками на тот случай, если гости захотят отвлечься от шумного застолья и отдохнуть за приятной беседой. Четвёртая зона в противоположном углу, подальше от колонок, предназначалась для детей — невысокие стулья и столики с игрушками привезли с собой сотрудники Службы протокола. На мою кухню высадился целый десант кремлевских поваров, а то количество разнообразного алкоголя, которое они выгрузили из «Газели», обещало существенное пополнение коллекции оного в моем погребке, к вящей радости моего воспитателя, начальника охраны и управляющего.

Пока я вчера «прожигал жизнь» в ресторане Нарышкиных, князь Пожарский выполнил обещание и прислал человечка со своим портретом и портретом Алексии, которые и были установлены в углу гостиной на специальных деревянных подставках со встроенной подсветкой. Как нам пояснил Трегубов, специалист, присланный моим дедом, настоял именно на таком варианте, якобы князь перед ним поставил задачу представить портреты в самом выгодном свете. И это ему удалось в полной мере.

— И откуда у Сашки что взялось? — Прохор рассматривал портрет Главы Рода Пожарских. — Ведь недавно на моих глазах пацаненком бегал, штаны на лямках!..

— Михаил Николаевич получился у Сашки лучше, чем я. — высказала свое мнение Леся.

— Здесь должен был стоять и мой портрет, Лёшка! — заявила мне Вика, сделав вид, что обиделась. — Одно радует бедную девушку, — вздохнула она, — что я тоже, как бы, приняла участие в организации этой импровизированной выставки нашего Рембрандта. Надеюсь, он не забудет меня, когда станет богатым и знаменитым…