Канон Равновесия (СИ) - Плотникова Александра - Страница 23

— Ты… — прошипел он. — Ты… самый отвратительный мохнатый засранец, какого я когда-либо встречал!

— Разь, отпусти… — просипел я. — Раздавишь…

Он рыкнул, но руки разжал, вглядываясь пристально и все еще неверяще.

— Ничего не понимаю… В таких взрывах не выживают! Где ты был, почему так странно выглядишь? Где тебя носило, серая ты шкура?!

— За невестой ходил, — хихикнул я, отряхивая с кафтана копоть. — Вот, теперь можно и дальше повоевать.

— Да я тебе сейчас в морду дам за такие шуточки! — взвился риану. — я чуть с ума не сошел, хоронить тебя собрался, а ты, твою такую алденову праматерь, о невестах мне заливаешь! Какая, к демонам, невеста?! Воевать он собрался, волчья морда…

— Успокойся, Разь, — я примирительно положил ему руку на плечо. — Я не шучу, говорю вполне серьезно. На Светлой стороне Колеса я был, на Хэйве. Там для меня три сотни лет с небольшим прошло, и Владыка Света действительно сосватал мне свою дочь.

Я подтолкнул Разэнтьера в сторону протоптанной им же дорожки — мол, пора выбираться из завалов. Расползавшийся всюду едкий дым начинал действовать мне на нервы, не говоря уже о напрочь отбитом на сегодня нюхе.

— Свяжись с Хранителем… — фыркнул Воладар, подобрав шпагу и со стуком загнав ее в ножны. — Какого алден ты мне не сказал, что так умеешь?

— Я — не умею. Честно. Это Кхайнериар-эрхе меня вытащил.

— Кто?

— Эль-Тару хэйвийский.

— Ай!.. — Разь досадливо махнул рукой. — Ну тебя с твоими магическими завихрениями! Я из-за тебя сегодня напьюсь, и похмелье глушить не буду, понял?

— Да понял, понял, на здоровье! Я тоже напьюсь и тоже похмелье глушить не буду.

Риану покосился на меня, но промолчал, отыскивая обход очередного завала. Взрыв оказался такой силы, что разнес не только сам склад, но и еще несколько зданий вокруг.

— Повстанцы ушли? — спросил я, стараясь внимательнее прислушиваться и к окружающим звукам, и к ментальному фону.

— Да. Тебя сочли мертвым. Даже Змей. Мы отбили город, но в войске разлад, людское командование готово пойти бунтовщикам на уступки, Кланы в смятении. Да и рингарские корабли на подходе. А ты о невестах разглагольствуешь…

Положение дел оказалось хуже, чем я ожидал — с одной стороны. С другой…

— Не ты ли меня учил из всего извлекать пользу, друг мой? Даже мнимая смерть может оказаться выгодной. Да и Хранитель нынче учен кусаться.

На грани слышимости что-то шевельнулось, потом еще и еще. Справа, слева… Излучение разумов я по-прежнему не мог отследить, так что инстинкт панически выл об опасности, принуждая тело напрячь каждый мускул. Разэнтьер мстительно захихикал.

Я едва успел оглянуться на звук шагов, как на меня прыжком налетел… разумеется, Фиц. Сверху. С полуобвалившегося карниза. Сбоку сграбастал Думар — и откуда только прыть взялась? Со второго боку, не дав мне окончательно рухнуть под тяжестью свалившихся счастливых туш, как-то нерешительно, словно не зная, прогоню я его или нет, прильнул Бастаен. Прочая орава только что не приплясывала вокруг, счастливо галдя и норовя распихать самых шустрых. В несчастную мою голову изливался такой толстый поток радости, что хотелось сбежать.

— За тобой, вроде бы, не водилось раньше желания подстраивать мне гадости, — укоризненно прошипел я Воладару. — Вовсе незачем было орать всем и сразу!

— Ты заслужил, — милейше улыбнулся тот.

В свое время, одаривая их, я пошел на нарушение всех мыслимых традиций, установленных еще Старейшинами. Ни одного из них я не оставил во время мутации наедине с диким даром, ни одного не бросил выживать самостоятельно в первые месяцы после нее. Ни один не проходил череды обязательных жестоких испытаний, призванных выявить среди новичков сильнейшего, а остальных убить за непригодностью.

Они это помнили. И отплачивали верностью, среди людей невиданной.

— Каков авантюрист! — фыркнул откуда-то сбоку Маг-эр-Тайер Воладар, не то дедушка, не то дядюшка моему риану, один из немногих, кто был старше меня и просто принес клятву верности на крови. — Обвел всех вокруг пальца и доволен.

— Точно! — рыкнул Думар, тряхнув взлохмаченной черной гривой. — Давай, колись, что задумал!

Они толпились в моей голове, желая удостовериться, что я действительно жив, цел и непрозрачен. Будь их воля, они бы и палочкой в меня тыкали для большего уверения, но за такую наглость можно было и по шее получить. Галдели, как дети, забыв про субординацию, военное время и приличия.

— Вон из моей головы и молчать! — наконец, рявкнул я, поняв, что просто так они не отстанут. — Вы гвардия или кхаэльские детишки?!

— Что-то ты странный стал, Мастер, — озабоченно заворчали мои орлы. — Выглядишь уж больно аккуратно, невидаль всякую поминаешь, силы в тебе больше, чем два часа назад было…

Они издеваются?! Я невольно зарычал, да так, что они отпрянули в разные стороны. Даже сын испуганно шарахнулся прочь, подальше от меня, поближе к старшему Воладару. Раздражение поднималось горячей волной вдоль хребта, постепенно переходя в ярость. Запоздало промелькнула мысль, что я зря вызверился — они ведь всего лишь беспокоились обо мне. Но сожаление тут же смыло гневом, и чем больше я старался сдержать его, тем быстрее он перерастал в боль — как будто кто-то залил мне в позвоночник раскаленный свинец, и теперь тот норовил растечься по ребрам. Зрение затянулось багровой пеленой, в ушах стоял гул крови. Огненная боль распирала изнутри.

«Убей их» — шептала она. «Убей недостойных, утоли гнев!»

— Отец! Что с тобой творится?!

Голос Бастаена, смутный, глухой, как сквозь вату. Сын тревожно заглядывает мне в лицо. Глаза глубокие, фиолетовые, как у матери. Затягивают… Когда это я успел оказаться на коленях прямо посреди захламленной улицы? Крылья судорожно скребут жесткими перьями по пыльным камням. Откуда они? Я вовсе не желаю их распускать! Расплавленный стержень снова шевелится вдоль спины. Ребра сдавливают внутренности, сердце скачет бешеным зайцем. Боль швыряет наземь, но упасть не дают, подхватывают рук в шесть, а то и восемь разом.

— Мелкаэн! Живо смотри, что с ним!

Наш штатный «безумный ученый», одновременно лейб-медик и маг-целитель.

— Что-что, — ворчит он, суетясь вокруг меня, я его почти не слышу. — Дар проснулся, готов меняться. В лагерь надо, к Змею. А лучше сразу ко мне в лабораторию.

Первые шагов сто я честно пытался идти сам. Потом парням это надоело, и они, вскинув меня на плечи, рысью ринулись по улицам. Сознание не померкло, но как будто чуть отступило, превратившись в стороннего наблюдателя. В голове поселилась бездумная пустота, а кто-то посторонний внутри меня равнодушно подгонял парней короткими беззвучными командами. То жар, то боль волнами прокатывались по телу, крылья пытались дергаться то расползаясь в вязкое полупризрачное марево, то снова обретая форму.

— Разь, давай закоулками, незачем местным нас видеть.

— К разрушенной стене?

— Ага. Я уже послал весточку Змеевым следопытам, они нас ждут

— Ты что, с ума сошел?! Представляешь, что начнется, если сейчас по армии слух пройдет?

— Не пройдет, им же неохота без зубов ходить.

Их перепалка становилась все тише, взволнованные голоса отдалялись, пока я совсем не сполз в беспамятство. А там, в плотной темноте, не переставая, шептал чей-то скрежещущий голос, как будто кто-то водил напильником по костям:

— Убей их, убей всех, убей недостойных! Ты сильнее, я сильнее! Имеет право жить только сильный! Впусти меня, убьем их вместе… Впусти… Впусти… Свободен… Буду свободен…

И почему не получается заткнуть уши? Движение прекратилось. Неужели добрались? У меня не было голоса, чтобы спросить. До сих пор с содроганием вспоминаю те бесконечные часы абсолютной беспомощности без зрения, слуха и дара речи. Даже телепатия мне отказала. Я свернулся клубком в коконе неподвижного чужого тела и… нет, не думал. Просто ждал, устало слушая повторяющийся скрежет назойливого голоса. Он знай себе твердил одно и то же — убей да убей. Не будь я к тому времени уже сумасшедшим, наверняка рехнулся бы. А так я всего лишь дождался, пока ко мне вернулся хотя бы обычный слух.