Канон Равновесия (СИ) - Плотникова Александра - Страница 2

— Мастер? — конюх поклонился, ожидая разрешения забрать не терпевшего узды скакуна.

Хозяин замка молча передернул сложенными за спиной крыльями и легонько хлопнул животное по крутой холке, отдавая короткий мысленный приказ, и широким шагом направился вглубь твердыни. Позвякивали доспехи, тело ломило после долгого боя и охоты. Но Дом, как всегда, смывал усталость и ластился к хозяину, нашептывая, что в его отсутствие все было хорошо и спокойно.

Изрядно опустевший Дом.

Когти невольно клацнули по древку глефы, в глазах всколыхнулась и тут же угасла серебристая дымка. Скорбеть по погибшим нет времени, а ярость лучше оставить для врагов.

В личной оружейной дожидался Старший амиран Эскиль. Хорошо зная повелителя, он без единого слова взялся помогать снимать доспехи — давал главе Клана отмолчаться, выдохнуть, успокоить буйный нрав.

— Сколько? — позволил он себе единственный вопрос.

— Еще двести сорок семь, — буркнул Рейнан, мечтая в эту секунду только о горячей ванне и чашке не менее горячего чая потом.

— Хреново, — худощавый блондинистый даэйр подошел к мастеру сзади и стал умело разминать затекшие крылья. Под цепкими пальцами распускались узлы одеревеневших мышц, с тихим шелестом осыпались на пол мелкие острые чешуйки. — Ты линяешь.

— Знаю. Потом.

— Когда прилюдно об дверные косяки чесаться начнешь?

Смертоносец рыкнул. Амиран пожал плечами, ничуть не испугавшись.

— Заходи ко мне, как в себя придешь. Лишнее обдеру, Мрачняк ходячий.

Эскиль Харвин, на три четверти даэйр, на одну кхаэль, со своим мастером и сюзереном никогда не церемонился. Знал, что называется, как облупленного, и видел не только в парадных одеждах. Наедине мог себе позволить и по шее дать за дурь. Массивные мощные крылья обвисали под его руками, скребя когтями длинных пальцев по полу, Рейнан выгнулся от удовольствия и встопорщил жесткую чешую.

— Ла-адно, — согласился, наконец, он, уже самостоятельно избавляясь от неудобной амуниции. — Пни Искара сдать отчеты завтра утром мне на стол.

— Хорошо, — кивнул амиран. — Эй, Рей! — уже возле выхода окликнул он мастера домашним именем.

— Что? — резко обернулся тот.

— Детеныш твой сегодня опять чуть не навернулся с башни. Хорошо, ученики вовремя за хвост поймали.

Черный даэйр на это не ответил, только вздохнул и потер виски кончиками пальцев. Вот же неугомонное чадо… Но сперва привести себя в порядок и разобраться с неотложными делами, а потом уж проводить воспитательные беседы.

Выйдя из оружейной, Рей быстрым шагом направился в госпитальное крыло крепости. Эхо его шагов гулко отдавалось под высокими сводами облицованных черным янтарем коридоров. В глубинах дорогого теплого камня то и дело рождались золотисто-коричневые отблески, как будто за янтарными плитками кто-то проносил свой собственный источник света. Кристаллические светильники горели ровно и мощно, позволяя рассмотреть малейшие переливы цвета на узорчатых полах. Сквозь высокие узкие окна-бойницы, забранные кристально-прозрачным, но крепким лирофанитом, ясно виделось голубоватое мерцание активного защитного купола крепости.

Сломить Черную Крепость и ее белый город казалось невозможным даже спустя несколько десятков лет изнуряющих войн и политических нападок. Власть ее хозяина все еще оставалась нерушима, даже после того, как кхаэлям подрубили колени, уничтожив Клан Хизсар — внешнюю разведку и службу безопасности Кхаалета. Наглые соседи откусывали от границ государства мелкие кусочки, но пока еще у братьев хватало сил удерживать страну в целости, стараясь, чтобы никакая угроза изнутри не пошатнула Черный Престол.

Источник Дарреи Лар[1] все еще горел в полную силу. Но ни приближенные, ни родичи не знали до конца, все ли в порядке с его хозяином.

А он не собирался уведомлять их о своем состоянии.

Лазарет встретил Рея резким запахом медикаментов, ярким светом и стонами раненых. Убранство этой части замка отличалось светлыми, не раздражающими тонами и строгостью, здесь царствовали медики, которым и правитель не смел высказать полслова поперек, сам частенько превращаясь в пациента. Лазарет был оснащен по последнему слову магии и техники, здесь работали лучшие целители и хирурги, каких можно было найти или выучить. Повелитель не скупился на медицину, и в эту клинику ушло немало сил, времени, нервов и денег. Диагностические капсулы и операционные ложа невозможно было создать на Хэйве — и глава Клана Даррей, наступив на собственную гордость, убеждения, принципы, пошел на поклон к ирлерр и алден. Те и другие в итоге отмахнулись от разговоров об оплате, что иногда заставляло Рея лишний раз нервничать. Но причины столь странной бескорыстности, особо не свойственной ни птицам, ни ящерицам, остались для него тайной за семью замками.

Неторопливо, стараясь лишний раз не шуметь, Рей начал свой обход по палатам. И это медики не могли ему запретить. Вышедшая было навстречу дежурная сестра, натолкнувшись на сумрачный, отдающий серебром взгляд, с поклоном отступила с дороги Смертоносца. Знала — он идет спасать жизни. Или забирать их. В некоторых случаях только его воля могла удержать пострадавшего по эту сторону жизни или наоборот, отпустить на перерождение.

Он криво усмехнулся уголком губ, пройдя мимо женщины и окунувшись в гремучую смесь из почтения, уважения и страха, давно уже привычного. Еще б этому страху не быть! Совершенно точно знали только самые близкие, но шептался-то весь Клан, весь город, а то и вся страна. Тайро Рейнан — нежить.

И что? Кем еще прикажете быть на должности Хранителя Смерти? Но почему-то большинство, стоит им совершенно точно увериться в подобном предположении, являются к обвиняемому с кольями и факелами наперевес.

Прах с ними. Боятся все и всегда, это естественный инстинкт живых. Вот только ненормальная Илленн, словно ей ее коротенькая жизнь не мила, предпочитает вешаться на шею, пропуская мимо ушей любые предупреждения.

Комочек солнца… Хоть кто-то искренне радуется его приходам просто так.

Беззвучно переходя от кровати к кровати, он вслушивался в дыхание спящих и бредящих, вглядывался сквозь Грань в мерцающе-серое марево, устало отмахиваясь от шепотков и шорохов. Сегодня не умрет никто, потому что он устал терять соклановцев.

С тех пор, как обезумели Хизсар, стычки не прекращались. «Паучья чума» расползалась из Харадской пустыни, захватывая город за городом, всюду оставляя многочисленные кладки, из которых быстро появлялись новые Хизсар — хищники, уже не имевшие второй ипостаси и считавшие пищей всех подряд. Оставшиеся Кланы, связанные этой напастью, уже не могли отбиваться на несколько фронтов. Кхаалет терпел поражение за поражением. Но самые тяжелые потери понесли даэйры Клана Даррей. Мефитерион Хаггаран, бессменный глава «пауков», направлял свою ярость прежде всего на старшего названного брата… Всего лишь потому, что считал его… выскочкой.

Смешно? Может быть. Рейнану было не до смеха после двух лет, проведенных во мраке пещер под Зарим Лари[2] не по своей воле, и гибели большей части даррейцев. Сейчас он делал все возможное, чтобы не убить нарывавшегося брата — виноват ли безумец в том, что творит? Но Меф как будто отказывался понимать милосердие к себе и раз за разом искал смерти. Причем от когтей Рейнана лично. Это раздражало, злило, заставляло Смерть поднимать голову, застить глаза тяжелой серой пеленой, выплескиваться наружу так, что ледяная стынь покрывала землю под ногами инеистым налетом.

А дома что? Солнечный детеныш несется навстречу, не отличая живое от мертвого, с таким обожанием, что становится даже неловко впитывать эти эмоции. Но они дают так необходимую жизнь и хоть ненадолго, но приглушают вечный голод, который не утоляет даже кровь.

В крыло, где Илленн жила с матерью, Рейнан шел, надежно упрятав все опасное под замок, скрыв усталость и раздражение. Хотя, этот ребенок все равно почует, если не спит.

Она не спала. Сидела комочком в широкой постели, уткнувшись подбородком в колени, и что-то чертила когтем по простыни. Золотисто-рыжие кудри торчат, как всегда, во все стороны.