Страсть Волка (СИ) - Адьяр Мирослава - Страница 18

Он единственный, кто все еще поддерживает отношения абсолютно со всеми нами, и никогда даже представить не мог, что может быть иначе. Кровь — не водица: невозможно избавиться от уз такой силы, особенно если связан еще и общим долголетием, почти бессмертием.

Виго все еще отсылает весточки и даже регулярно встречается с нелюдимым Филином, который вообще почти не покидает стен боевой академии на острове Дрека.

И Мерай для него совершенно особенный человек, пусть и не по крови, но по духу. Девчонка сглаживает все те острые углы, которыми регулярно щетинится Виго, отталкивая чужаков.

В груди больно дергает, а мышцы стягивает горячими узлами, из-за чего я чуть не наворачиваюсь в песок. Остановившись, чувствую, как дрожат лапы, а внутри все переворачивается от боли и ужаса. Кости трещат под шкурой, а в горле клокочет вой, стоит только учуять запах не только крови врагов, но и человеческой.

Я не могу ее с чем-то спутать.

“Туда!” — командую я и рвусь в сторону, впечатывая в песок темные следы, тянущиеся к провалу, уходящему под дюны, в неизвестность.

В нос бьет запах гари, гнили и рыбьих внутренностей, а под лапами противно хрустит — и в стороны разлетаются осколки костей и мелкие камешки.

“Ничего не слышу”, — шипит Виго, но я только рыкаю в ответ и бегу вперед, цепляясь за тонкий, едва уловимый аромат Нанны. Она где-то здесь. Совсем близко!

Только бы успеть, только бы…

Рывок вправо, пол под лапами скользит и уходит вниз, еще глубже в темноту. За моей спиной Виго вспарывает когтями камень, как масло, тормозит изо всех сил и тихо рычит, проклиная все на свете и подавляя желание вернуться в человеческий облик и орать во все горло в надежде, что Мерай ему ответит.

Вывалившись в широкий коридор, я вижу впереди свет.

“Шевелись, Виго!” — дыхание сбивается — кажется, что мне не хватает воздуха, я не могу глотнуть достаточно, чтобы легкие перестало рвать болезненными вспышками, а сердце в груди не колотилось о ребра.

Первое, что я слышу, — протяжный вой, от которого потолок должен бы обрушиться нам на головы. Вой сотен глоток, слившийся в один мощный вопль агонии. По спине бегут мурашки, а шерсть встает дыбом от этого жуткого, неестественного звука, пробирающего до самых костей.

Все вокруг заволакивает невыносимая вонь паленого мяса.

Вырвавшись из коридора, я вижу, как змеи мечутся по песку, а у самой кромки воды топчется Нанна — ободранная, окровавленная, с разорванной щекой, из которой крупными каплями сочится кровь и капает на землю, где вскипает и вспыхивает с громким хлопком, приводя змей в настоящую панику.

На поверхности озера извивается нечто, разбрызгивает воду и черную жижу, а на лоснящейся шкуре хорошо видны продолговатые подпалины.

Чудовище бьется в агонии и совершенно не обращает внимание на тот хаос, что творится на берегу.

Нанна кричит и размахивает клинком с таким остервенением, что только хвосты и головы в стороны разлетаются.

У ее ног лежит Мерай.

Нанна буквально закрывает девочку собственным телом от змей, все еще мечтающих добраться до сочной добычи.

Громоподобный рев Виго рассекает густой воздух — и брат кидается на первого же подвернувшегося врага, когтями и зубами прорывая себе путь вперед. Не отставая ни на шаг, я отбрасываю в сторону особенно крупного змея, уже лишившегося половины головы. Тварь заливает все вокруг черной кровью и, разинув пасть, пытается заключить в смертоносные объятия любого, кого сможет достать.

Песок под лапами хлюпает от пропитавшей его влаги, в воздухе повисает марево из капелек крови и частичек пепла.

Нечто в озере затихает, а мелкие змеи, замерев на мгновение, бросаются врассыпную и скрываются в ближайших черных провалах коридоров.

Нанна сжимает меч и водит им из стороны в сторону, глядя то на меня, то на Виго. Тигр замирает всего в двух шагах и тихо порыкивает, глядя на Мерай. Он не решается рвануться вперед. Реакция у Виго отменная, но Нанна взвинчена до предела и может оставить на его шкуре или, упаси богиня, на Мерай парочку отметин.

Случайных, но повезет, если не смертельных.

— Не подходите! — взвизгивает Нанна и замахивается. — Не трогайте нас!

— Нанна, это я, — шагнув к девушке, развожу в стороны руки, чтобы показать — я безоружен, ей совершенно нечего бояться. — Опусти меч.

Девчонка замирает, дергает головой и касается дрожащими пальцами виска, будто что-то мешает ей, мучит мысли и рассудок.

— Они… они достали ее. Мерай упала… Тварь в озере меня отпустила — я ее обожгла, — слезы брызгают из ее глаз, и Нанна опускается на колени возле Мерай. — Я не позволила им забрать ее! Нет-нет-нет, они ее не тронут, не тронут больше…

В душе волки воют от одного только взгляда на ее дрожащие плечи.

Шаг. Еще один. Мы с Виго медленно приближаемся, и брат склоняется над дочерью, проверяет, бьется ли сердце. Я вижу, как застывает его лицо, как дыхание застревает в горле на одно крохотное мгновение между “до” и “после”. Янтарные глаза сверкают из-под густых бровей, и Виго с облегчением вздыхает.

— Живая. По голове получила, — бормочет он тихо.

Нанна вцепляется в рукав его рубашки и, захлебываясь словами, повторяет снова и снова:

— Они бы ее не тронули. Я бы не позволила… не позволила!..

Девчонка плюхается на песок и так горько рыдает, что даже Виго вздрагивает. Слезы не просто текут, они льются бурным потоком, будто все напряжение последних дней нашло выход именно сейчас.

Обернувшись волком, я утыкаюсь лбом в висок Нанны и касаюсь языком соленой от крови щеки.

“Вставай, милая, нам нужно уходить”.

— Мерай не сможет е-ехать, — бормочет она и медленно поднимается, опираясь на мою спину. — Ты сможешь увезти двоих?

“Не вопрос”.

Пригнувшись, я позволяю ей устроится удобнее, и Нанна протягивает руки к Виго, держащему дочь в объятьях.

— Я ее не упущу.

Тигр замирает, недоверчиво глядя на Нанну.

Он не может не понимать, что в зверином облике мы двигаемся быстрее и что у него не будет возможности следить за Мерай, пока сам бежит по пустыне.

Но в янтарных глазах борется недоверие к чужаку и желание быстрее осмотреть дочку, ведь удар по голове — это не шутки.

— Прошу, — шепчет Нанна — и Виго сдается.

— Шкуру спущу, если не удержишь, — ворчит он. — И это не шутка!

Нанна кивает и прижимает девочку к себе так крепко, как может, а свободной рукой хватается за мой загривок.

— Я сама с себя ее спущу, если что-то случится.

Возвращение на корабль совсем не запоминается. Все смазывается, выворачивается наизнанку, и я не могу понять, ночь над моей головой или яркий день; жарко потому, что солнце светит, или просто я мучаюсь от лихорадки. Пьяное небо раскачивается из стороны в сторону, но я держусь крепко, почти прилипаю к волку, чтобы не выпустить из рук ценную ношу.

Мысли текут вяло, перемешиваются в голове, а я прислушиваюсь к дыханию Халлтора и сама не замечаю, как проваливаюсь в полудрему-полуобморок; а вздрагиваю и прихожу в себя, только когда чувствую чужие крепкие руки и стальную хватку на плечах.

Меня куда-то несут, на что-то укладывают. Перед глазами — сплошное белесое марево, а от легких покачиваний накатывает тошнота.

— Слышишь меня, Нанна?

Голос волка доносится издалека, будто из другого мира или сна, в которых он мне обычно являлся. Может, и сейчас все это — сон и не более? Я проснусь в своей постели, с колотящимся сердцем, умоюсь и гляну в зеркало, а там — только бледное от волнения лицо и привычное отражение комнаты.

Все меняется слишком быстро, я не успеваю за этими переменами и боюсь их так сильно, что готова бежать на край мироздания, прочь.

Я не могу…

Кто, кроме меня, может спасти семью?

“Если есть еще, кого спасать, — ворчит противный голосок в голове. — Ты же не дура, Нанна. Наверняка Альгир уже вернулся в твое поместье с «трагическими новостями», что пропала в снежной буре дражайшая невеста. Ему даже нет нужды сохранять им жизнь. Отец твой слаб, а мать — смертельно больна. Достаточно просто сохранять в тебе… веру. И ты угодишь прямо в его лапы”.