Шелест алой травы (СИ) - "Desmondd" - Страница 42

Затем, когда мы вдоволь наговорились и насмеялись (пришлось четыре раза снимать барьер, чтобы вдохнуть свежего воздуха), подруги начали развеиваться. Я с благодарность собирала драгоценные нити их воспоминаний, перед моими глазами мелькали новые места, новые лица и новые трупы, я узнавала новые вещи из прочитанных свитков и книг, понимала новые способы манипуляции чакры. Для меня, одиночки и чужачки, техника Каге Буншин была самой драгоценной вещью в мире — не как путь к силе, не удобный способ сделать много дел одновременно, не возможность быстрого обучения. Нет, Каге Буншин — наилучшее средство от одиночества. И пока ты в мире с собой — у тебя есть семья из самых лучших людей на свете. Тех, кто не обидит тебя, не предаст и никогда не сделает больно. Я искренне и нежно любила их. И, как итог, я любила себя — великое достижение для той, кто зачастую испытывала к себе лишь презрение.

Потоки образов и воспоминаний кружились в моей раскалывающейся голове, но я лишь радовалась боли и усталости — каждый развеянный клон обозначал новую маленькую ступеньку к силе, маленький шаг вперёд к моей цели. Но то, что в процессе моего возвышения погибли десятки человек, теперь меня не очень-то и радовало. Многие из них не сделали мне ничего плохого, но раньше мне было бы достаточно, что они из Кусы.

Теперь же я встретила Рьюзецу. Ту, кто даже в этой мерзкой деревне остался человеком, исполненным сострадания. Таким же как Наруто. Таким же, как Зелёный Зверь. И то, что среди убитых мной шиноби мог оказаться кто-то похожий на тех, кто мне стал дорог, неприятной занозой царапало сердце.

Ну а с другой стороны, Буншин-чан беседовали с ними всеми. И все они сыпали угрозами неизвестному аме-нину, оскорбляли и сквернословили. Видимо от обилия впечатлений у меня сегодня разыгралось воображение, Рьюзецу — бриллиант, случайно попавший в эту кучу навоза, а мне пора спать.

Запаковав в свиток последнюю пачку рьё и умилившись, что одна из Буншин-чан приволокла откуда-то спальный мешок, я забралась в него и провалилась в глубокий сон без сновидений.

Не знаю точно, для чего мне еще нужно было здесь оставаться. Своих целей я добилась, дальнейшее пребывание в Северной Крепости несло лишь ненужный риск, а о какой-либо выгоде, типа дополнительных опытов, денег, книг, дзюцу или оружия, говорить было нельзя. Обнаружив, что пара десятков придурков внезапно ночью умерла от непонятных причин, куса-нины могли подумать, что чуточку, немножечко, самую малость что-то пошло не так и слегка насторожиться.

Видимо во мне взыграло тщеславие, желание собственными глазами посмотреть, во что вылилась моя выходка. И в подобном деле нельзя было оставить клона — я не могла ожидать, что в посёлке не осталось раненых, или что никто не вспомнит о чудодейственных укусах красноволосой чужачки.

Наблюдать, как половина шиноби крепости носятся, как курицы с отрубленными головами, было истинным удовольствием. Они обшаривали каждый угол, каждую щёлочку, заглядывали под каждый куст. Я же в открытую стояла на коньке крыши недалеко от дома Рьюзецу, сокрытая дзюцу невидимости, и ждала, когда на улицу выйдет Буншин-чан. Ждать долго не пришлось — очень скоро я увидела саму себя в компании со своей единственной подругой (Помидорка-чан легко заводит друзей — для этого просто не нужно быть мразью!), выбегающих на улицу. Тем самым чутьём клона Буншин-чан ощутила меня, бросила мимолётный взгляд на соседнюю крышу и коротко незаметно кивнула. Самое время для небольшого отвлечения внимания!

Не знаю, почему я выбрала эту цель, видимо рассказы Наруто о своей бытности учеником Академии наложили на меня свой след. Может мне просто захотелось насолить своей любимой деревне, унизив её шиноби. Ну а может это было просто настолько смешно, что игривая Помидорка-чан просто не могла удержаться. Сложив пальцы в такую знакомую Ин, я одними губами прошептала: «Кац!».

Мой опыт создания кибакуфуда не был обширным, ведь у меня не было материала для работы, да и проверять свою работу я не рискнула — боялась оставить явные следы своего пребывания. Но после блистательной вылазки Буншин-чан, у меня появились готовые изделия — ведь своим прошлым обладателям они уже были ни к чему. Поэтому, закладывая эти печати, я исходила из того, что мои творения могут частично оказаться нерабочими, и заложила их с запасом.

Когда дзюцу сработало, произошло сразу три вещи: я использовала Каварими, заменив себя своей копией, Буншин-чан, почувствовав перемещение, развеялась, позволив мне узнать содержимое её бесед с Рьюзецу, а по всему селению раздалась слитная серия оглушительных взрывов. И подобной силы от них я совершенно не ожидала. Видимо, в свои печати следовало добавлять гораздо меньше чакры!

Зная, что сейчас произойдёт, я ухватила Рьюзецу за руку, втянула её обратно в здание и поспешно закрыла дверь. Благодаря моей реакции мы стали одними из немногих, кто избежал попадания под град небольших осколков (что, в общем-то не страшно) и под мелкую вонючую коричневую морось. Интересно, есть ли дзюцу, начисто лишающие шиноби обоняния?

Для себя я сделал два вывода: не использовать дзюцу, которые лично не проверила на тренировках хотя бы десять раз, и не закладывать взрывные офуда в уличные нужники. Ну или хотя бы задумываться о долговременных последствиях моих действий.

— Что это было, Карин? — Рьюзецу внимательно посмотрела на меня своими гипнотизирующими серыми глазами.

— Не знаю, но нам сначала лучше осмотреться и оценить угрозу, прежде чем выходить наружу!

Мы пробежались по коридору и подошли к ближайшему окну. Зрелище, открывшееся нашему взору, было незабываемым: улица теперь напоминала разбуженный пчелиный улей (мёд — очень вкусный, а пчелиные жала не могли пробить Хенге закрытого комбинезона), все носились сквозь коричневатый туман и явно не испытывали большого удовольствия.

Раздались первые крики, сообщающие миру, что же в действительности произошло. Затем к ним присоединились другие голоса, использующие для донесения той же информации совершенно другие выражения.

Рьюзецу внимательно взглянула на меня, а я в ответ уставилась на неё. Мы продержались не более пяти секунд, после чего звонко расхохотались. Новые крики вызывали новые приступы хохота, мы всё никак не могли остановиться — сползли по стене, держась за живот. Некая отстранённая часть моего мозга подумала, что если кто-то придумает такое гендзюцу, то противник будет беспомощным — шиноби могут сопротивляться боли, страху и другим разрушительным воздействиям, но вряд ли хоть кто-то додумается, что нужно защититься от смеха.

Наконец, когда воздух в наших лёгких закончился, Рьюзецу перевела дыхание, отдышалась, и искренне сказала:

— Спасибо!

Почему-то простая похвала очень меня смутила, и чтобы скрыть это чувство, я буркнула в ответ:

— Я заботилась не только о тебе! Прости! — одёрнула себя я. — Не за что, рада была помочь!

— Но как ты узнала, что произойдёт?

— Когда раздаются громкие взрывы, то от них лучше где-то укрыться!

Рьюзецу молча кивнула и вновь выглянула в окно.

Мои же мысли вновь вернулись к планированию будущего. Из Северной Крепости однозначно следовало уходить. И дело даже не в поднятой тревоге, не в повышенной настороженности шиноби и не в расследованиях происшедшего. Находиться здесь теперь было просто совершенно невозможно! Теперь нужно было выбрать момент и уйти, не привлекая ничьего внимания. Придётся оставить Рьюзецу — почему-то мысль об этом отдавалась тяжёлым уколом в сердце. Не получится узнать о последствиях моих действий — просить Буншин-чан остаться в столь отвратительном месте я ни за что не буду.

Но всё-таки, несмотря на всю эту кучу забот и перемен планов, оно того стоило. Определённо стоило!

* * *

Эффект для поселения оказался одновременно больше, чем я задумывала, но меньше, чем сперва показалось. На месте сортиров остались огромные воронки, стоящие поблизости дома покосились и частично разрушились, но в целом, посёлок отделался незначительным ущербом. Вот только прямые разрушения не были наибольшей бедой. Если бы у Кусы были легендарные шиноби, владеющие Суйтоном, они смогли бы сотворить потоки воды и смыть любые последствия моих действий. Но, конечно же, о подобном речи не шло, и до ближайших проливных дождей оставаться в этом месте было категорически невозможно.