Раздевайся, Семёнова! (СИ) - фон Беренготт Лючия - Страница 1

– Имя-фамилия?

– Семёнова. Катерина.

Строгая дама в очках и со старомодным начесом вбила мои данные в клавиатуру компьютера и, не глядя, протянула через стойку руку.

– Билет и соцкарту, Семёнова Катерина.

– Пожалуйста.

Я вложила ей в ладонь две заранее приготовленные пластиковые карточки.

– Тэээкс… – протянула дама, сверяя информацию с той, что была видна только ей. – Посмотрим, посмотрим, что тут у тебя…

Пожалуйста, скажи, что это какая-то техническая ошибка, ну пожалуйста… – мысленно умоляла я.

Увы. Мольбы мои остались безответны.

– У тебя задолженность, Семёнова. – решительно сказала женщина. – Потому и стипендия не зашла.

Я знала. Вот ведь козел.

– А п-по-какому предмету?

Она могла бы и не отвечать. Я и так отлично знала, кто мог зарезать меня на таком идиотизме, как посещаемость – невзирая на вполне себе сданный экзамен. Посещаемость – «неуд», экзамен – «хорошо». На выходе имеем тройку, и прощай стипендия.

Дама подтвердила мои опасения и добавила.

– Точнее даже не задолженность – оценка-то есть. Только она ровно на один бал ниже, чем та, что требуется для продления стипендии.

Только один препод мог тянуть с решением аж до самого второго семестра, нисколько не беспокоясь о том, что у студента не будет времени пересдать или как-то решить эту проблему до того, как ему откажут в стипендии.

Виктор Алексеевич Знаменский, преподаватель вводного курса «Стратегия и планирование бизнеса» – кандидат наук с западным дипломом, международное светило с бесчисленным количеством монографий. В недалеком прошлом – исполнительный директор IT-гиганта «Neotech», на мою беду решивший вдруг податься в науку и преподавание. Презрительный красавец, разодетый всегда так, будто собирался на очередное заседание ОПЕК, плюющий на наши бедные головы и играющий судьбами студентов так, будто мы были шариками в его личной биллиардной.

А ведь эта сволочь не только лишила меня академической стипендии, внезапно поняла я – его гребанная тройка ставила под угрозу программу, на которую я безумно хотела попасть. Не тянула я на МИЭФ[1] с тройками.

– Чтоб он сдох! – отчетливо проговорила я, ни к кому особо не обращаясь.

Дама усмехнулась – как мне показалось, в чем-то со мной соглашаясь.

– Тебе меньше всего надо, чтобы он сдох, Семенова. Кому ты пересдавать тогда будешь?

– Чего пересдавать? – не поняла я.

– Как чего? Экзамен. Тебе ж теперь пятерка нужна, раз Знаменский завалил тебя по посещаемости. Экзамен имеет больше веса – сдашь на пять с плюсом, получишь общий бал «хорошо».

Ага, сдашь ему. Рассказывали мне, как легко к нему пробиться.

Во-первых, Знаменский – один из тех преподавателей, которых никогда нет на кампусе.

Во-вторых, даже когда он есть, записываться к нему надо чуть ни за неделю вперед – причем в предбаннике перед его кабинетом всегда сидит его личная секретарша, которую он нанял на свои личные деньги. Буржуй сраный.

Как вспомню это ее грозное «а тебе назначено?!», до сих пор трясет всю от страха.

В-третьих, даже если я к нему и пробьюсь – где гарантия, что этот именитый мудак согласится принять пересдачу вне сроков допсессии? Кто я такая? Чем отличилась? И к кому пойду, если откажет? Вышка – это не какой-нибудь провинциальный колледж, чтоб бюджетников за уши вытягивать. Не умеешь хорошие оценки получать, переходи на платное. Или вообще, вали отсюда в свой… откуда ты там приехала к нам за большим и светлым будущим? Омск? Село под Омском?! Ну вот и сиди в этом своем селе… А у нас тут кто поумнее пусть остается, да поизворотливее. И с родителями, у которых есть хоть какие-то возможности поддержать кровиночку…

Бормоча себе под нос и отпугивая выстроившихся в очередь студентов, я поплелась из деканата прочь.

И ведь ладно бы на самом деле прогуливала... Я ж работала! Вкалывала, как папа Карло, чтоб хоть как-то концы-концами сводить – то цветы продавала в переходе метро, то рекламу расклеивала. Пару раз даже нянькой нанималась к детям аспирантов и младших преподов. Зарабатывала копейки, но копейка к копейке – наскребалось достаточно.

А теперь, без стипендии… Придется еще больше крутиться, еще больше лекций и семинаров пропускать. И куда скатится моя и так пошатнувшаяся успеваемость? Кому я потом нужна буду с синим дипломом?

– Ну, в чем там проблема? – хлопнула меня по плечу Юлька Морозова – одногруппница, лучшая подружка с самого первого дня учебы. В деканат мы с ней приехали вместе, прямо из общежития – мы вообще все делали вместе, в том числе и жили, деля комнату в квартирном блоке из двух таких же.

В очереди Юлька стоять отказалась, ходила за чаем с булочкой в кафетерий этажом ниже. Нет, не подумайте – деньги на подобную ерунду мы с подругой не просто так выбрасывали. Чай с булочкой заменял нам ужин в те дни, когда мы собирались посидеть за учебниками, вместо того, чтобы поехать домой или вообще завалиться к кому-нибудь на сабантуй. Последнее, к слову, побеждало любое рвение – потому как где еще можно набить животы какой-нибудь присланной из дома вкуснятиной?

– Чего-нибудь покрепче бы… – тоскливо вздохнула я, принимая у Юли картонный стакан и пакет со сдобой.

– Покрепче?! Тебя отчисляют! – ужаснулась подруга, не совсем правильно расшифровав мое пожелание, вкупе с похоронным выражением лица.

Не откладывая разговор в долгий ящик, я рассказала ей обо всем, что узнала.

– Знаменский, говоришь…  – выслушав, подруга нахмурилась, будто вспоминая что-то.

Я кивнула. Юлька вдруг остановилась и как-то странно помялась. Пожевала губами и решительно свернула в коридор, ведущий к лифтам.

– Поехали-ка в общагу, кое с кем переговорим, а то ты мне не поверишь…

– Как в общагу? Мы же хотели в библиотеку… – завозмущалась я, вспомнив о том, что мы собирались копировать статьи к завтрашнему семинару. В онлайн мы точно не найдем всех нужных материалов...

– Это важнее, – отрезала подруга.

И мы поехали в домой, в общагу на Переяславскую.

По дороге Юлька все так же загадочно молчала, и в ответ на мои приставания лишь коротко мотала головой – «позже».

Я просто сгорала от нетерпения и любопытства.

Благо ехали мы быстро, и не прошло и двадцати минут, как уже проходили турникет на проходной многоэтажного здания, полностью оккупированного студентами родного ВШЭ.

Вместо нашего, восьмого этажа Юлька почему-то нажала кнопку последнего, двенадцатого.

– К кому едем? – озадаченно спросила я, чувствуя, что еще немного, и озадаченность станет моим вторым «я».

– К одной девочке, с третьего курса, – это было первое более-менее пространное объяснение нашего путешествия, и сказано оно было с таким видом, будто это должно было раз и навсегда удовлетворить мое любопытство, и заставить меня смириться и заткнуться.

И я заткнулась – вернее, заткнула рот булкой с сахарно-розовым кремом внутри.

К девочке, так к девочке.

***

«Девочкой» оказалась высокая, ярко размалеванная девица, на вид лет эдак двадцати пяти, мерно перекатывающая жвачку.

– Чего вам? – вместо приветствия спросила она.

Ишь ты – еще и хабалистая!

– Рит, ты меня не помнишь, наверное, – затараторила Юлька. – Мы пару месяцев назад общались в раздевалке, в спортзале… Ты рассказывала нам кое-что…

– «Мы»? – девица подняла бровь. – Мы общались?

Юлька смутилась.

– Ну… я там стояла просто… рядом.

– Подслушивала, значит? – констатировала факт Рита.

– Ну, не то, чтобы… – покраснев, Юлька пожала плечами.

Девица наконец глянула на меня.

– А это кто?

– Это Катя, мы с первого курса. А я – Юля…

Рита вздохнула.

– И чего вы от меня хотите, Катя и Юля?

Оглядевшись, подруга внятно проговорила ­– страшным, громким шепотом.

– Мы хотим знать, как именно Знаменский шантажировал тебя с ним переспать.