Выстрел на поражение (СИ) - Снежная Александра - Страница 28

— Если ты не успеешь — я не виноват.

Нет, я, в общем-то, и не собиралась сообщать Стэнфорду о самой себе, но сказать же что-то нужно было, вот и ляпнула.

— Отлично, — радостно подмигнул мне он. — А теперь пошли играть. Только можно без ставок и соревнований? Давай я с тобой проведу несколько специальных снайперских тренировок. Я могу заказать у администрации смоделировать под мои условия ландшафт и мишени?

— Можешь, только это денег будет стоить…

— Да не вопрос. Я же сказал, что в долгу не останусь, — оставив меня сидеть в демонстрационном зале, Стэнфорд пошел договариваться с админами. А я, вяло отбиваясь от вопросов коллег по клубу о моей дружбе с Гвоздем, думала лишь о том, как теперь от него отвязаться. Мыслимо ли — сообщить Стэнфорду от себя о самой себе, скрывающейся от него? Вот это я замутила. Сама в шоке.

Тренировочную локацию мишеней Стэнфорд придумал отличную. Не зря он считался профи. Работать ему и мне предстояло в паре, и для начала админами было назначено нам пять целей, находящихся в укрытиях внутри и снаружи зданий, для чего и патронов нам выдали по пять на каждого. Когда мы вышли на позицию, пришел четкий приказ вычислить снайперскую группу в населенном пункте Х и поразить ее участников с расстояния не ближе девятьсот метров.

В академии я любила это упражнение. Хотя при поиске противника на дальних расстояниях неподвижно лежать, выслеживая цель, можно было часами. Пошевелишься — и ты труп. Здесь важно было перехитрить противника и не дать себя обнаружить раньше. Да и маршрут передвижения выбрать нужно было не просто кратчайший, а еще и максимально обеспечивающий недосягаемость для огня и наблюдения противника. Ну, а в случае обнаружения укрытие себе нужно было выбирать с учетом калибра оружия противника.

Стэнфорд продумал все до мелочей: и расположение целей, и наиболее выгодные позиции для команды, и препятствия на пути движения, и пути отхода, и даже животных, которые могли выдать наше присутствие. В итоге наша с ним тренировка превратилась в захватывающее приключение. Мы бегали, ползали через болото, карабкались по скалистым тропам, а потом лежали, зарывшись в куче мусора, от которого воняло так правдоподобно, что я готова была администрации клуба аплодировать стоя за созданную ими реальность игры.

Общались мы со Стэнфордом по кодированному дуальному каналу связи, и запеленговать нас противнику не представлялось возможным. Мне очень понравилось, как мужчина работал во взаимодействии. Это просто восторг иметь во время операции такого партнера. Четкие ориентировки, абсолютное владение ситуацией, ни одного лишнего звука или слова… А какая наблюдательность и концентрация внимания. Этот мужик с лихвой оправдывал свое звание Просто Бога. Да и стрелял он точно так же, выбив четверых снайперов, в то время как мой Пит справился только с одним. Именно в этот момент я поняла, почему Стэнфорд так ругался на моего напарника, когда узнал о моих ранениях. По-хорошему, моего Пита сразу грохнули бы с такой стрельбой. Стэнфорд мало того, что сделал за него всю работу, так еще и прикрыл. Это был высший пилотаж. Вы даже не представляете, как приятно чувствовать рядом с собой равного. Как же жаль, что подобной разминки Стэнфорд не предложил Шо. Хотя, возможно, Шарлотте с этим повезет больше.

Грязная, но счастливая я, естественно в аватаре Пита, вылезла из мусорной кучи, как только все закончилось, и Стэнфорд стал объяснять мне допущенные ошибки, но на этот раз уже без рукоприкладства. И слава Богу, потому что голова у меня в месте удара ощутимо болела. Я даже подумывала вколоть себе стимулятор, когда отправлюсь домой.

После душа и раздевалки мы со Стэнфордом снова встретились в баре и еще долго болтали, попивая морковный сок и обсуждая игру. Вернее, Стэнфорд говорил, а я слушала. Нет, он все правильно говорил. Я бы на его месте лохондею Питу то же самое рассказывала. И тем приятнее было слушать умного и опытного стрелка.

Возможно, кто-то из вас скажет, что я просто глумилась над Стэнфордом. Но я готова тысячу раз повторить, что это не так. Правда-правда. И в мыслях подобного не возникало. Я просто как-то очень легко и хорошо чувствовала себя рядом с этим человеком. Так хорошо, что и уходить не хотелось. И он мог говорить о чем угодно, это уже было совершенно не важно. Важно было другое — то, чего Шарлотта Ривз больше не могла отрицать: ей нравился этот большой, улыбчивый и сильный мужчина — так сильно, что она не понимала, как себя с ним вести дальше, ведь настоящая Шарлотта не Шо, и зацепить Стэнли Стэнфорда ей совершенно нечем.

Расстались мы далеко за полночь. Стэнфорд отправился к площадке с арендованным флайкортом, а я почти полчаса летала на вызванном флайере над Блактэйей, опасаясь столкнуться с боссом в порту нуль-перехода.

Когда я добралась до дома, голова уже просто раскалывалась, а пока обошла весь периметр с проверкой и вошла внутрь, от боли начало мутить.

Всадив себе в плечо стимулятор, я рухнула на кровать, проваливаясь то ли в сон, то ли в полузабытье.

— Послушай, Ривз, тебе все равно уже не подняться, о карьере и работе можно забыть. И ты же понимаешь, что тебя не будут судить, а расследование замнут. Никто не станет добивать инвалида, а моему сыну еще жить…

Я не понимаю, о чем он. Мой мозг затуманен действием обезболивающих и синтебиотиков. Мне и слушать его, не теряя мысль, удается с трудом. Но это не так страшно в сравнении с тем, что я совершенно не чувствую своего тела. Абсолютно. Хочу пошевелить пальцем — и не могу.

— Я тебе заплачу. Найму лучших сиделок. За тобой будет прекрасный уход до конца твоих дней. Любые лекарства. Ты ни в чем не будешь нуждаться…

Такая длинная пауза и такая мертвая тишина. Она убивает меня. Как и белый потолок над головой — единственное, что я могу видеть.

— Ты должна просто кивнуть и подтвердить комиссии слова Нила. Ты ведь сделаешь это, девочка?

Нил?

Даже сквозь наркотический дурман прорывается злость. Боже, дай мне сил. Хоть немного. Прошу.

— Что? Ты что-то хочешь мне сказать? — он наклоняется к моим губам, и в нос ударяет запах дорогого одеколона и табака. Отвратительное сочетание. Сколько буду жить — столько и буду его ненавидеть.

— П… по… шел…на… х-хер…

Всевышний, спасибо. Я смогла.

— Дура, — в его голосе больше нет ни заискивающих интонаций, ни жалости. И слава Богу. Тошнит и от того, и от другого. — Тебе все равно никто не поверит. Твое слово против четырех…

Четырех? Он сказал — «четырех»? А вот теперь действительно больно.

Грудь сдавливает от нехватки воздуха, и я вскакиваю на постели, чувствуя головокружение и легкий привкус металла во рту.

Дерьмо, мне когда-нибудь перестанут сниться кошмары? Я шевелю пальцами, двигаю головой, потираю рукой огромную шишку на затылке и улыбаюсь. Спросите, чему? Тому, что я все еще могу делать такие обычные вещи. И за это я благодарна Богу, Илвару и собственному упрямству.

Три месяца нечеловеческих болей из-за вживленных в мой позвоночник нанорепликаторов, восстанавливающих его поврежденные участки. Я не знаю, во сколько это обошлось Илвару и как ему удалось уговорить врачей испробовать на мне не прошедшее официальное тестирование медицинское оборудование, но он единственный, кто не позволил поставить на мне крест.

Полгода реабилитации, еще полгода изнуряющих процедур и тренировок. И бешеное желание выздороветь. Назло всем. Вопреки. И вот я снова в строю. А кто не ждал — пошли на хер. Не мои проблемы.

Вибрация валяющегося на полу флэтпада вклинилась в ход моих недобрых мыслей, внося в их привычно возрастающую прогрессию некий дисбаланс. Я наклонилась, подбирая аппарат, будучи совершенно не готовой к тому, что прочитаю на экране:

…Привет, малой. Как насчет клуба сегодня? У меня изменились планы, и я весь день свободен. Потренируемся?