Точка (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич - Страница 14

— Нет-нет, — сказал Берштайн, — сначала ко мне. Нам надо заполнить данные.

— С идентификатором?

— Да.

Аннет замешкалась.

— Мне сказали, что результаты обследования не попадут…

Она как-то беззащитно посмотрела на Искина.

— Не попадут, — подтвердил Берштайн. — Плохие — не попадут. И это стоит еще десять марок. Садитесь.

Шурша бахилами, Аннет пересекла помещение и села на круглый стул перед столом. Поежилась.

— Меня будете обследовать вы?

— Нет, мой коллега, доктор Леммер Искин.

— Это я, — сказал Искин.

Он встал у биопака, комкая полотенце.

— Очень приятно.

Улыбка у Аннет вышла искусственной.

— Идентификатор, — протянул ладонь Берштайн.

— Пожалуйста.

Женщина вложила в нее карточку.

— И десять марок.

— Да-да, я помню.

— Хорошо.

Берштайн сунул идентификатор в ридер перфорированным краем. Пять минут пришлось ждать, пока по телесвязи придет ответ. Аннет успела взять из шкафа сумочку, кошелек и передала Берштайну две банкноты в пять марок и одну в десять.

Затем зашелестело табло.

— Очень хорошо, — сказал Берштайн. — Если мы обнаружим у вас какие-то посторонние м-м… привнесенные дополнения, то эта информация отсюда никуда не уйдет.

— Это точно?

— Да. Доктор Искин выявит и уничтожит юнит-колонии, а в запись для идентификатора и санитарной службы попадет уже повторное обследование, которое и покажет ваше чистое, никогда не подвергавшееся заражению тело.

— Хорошо, — сказала Аннет.

— У вас были какие-нибудь симптомы?

— Дурнота.

— И все?

— Спазмы. Я не могла глотать.

— Картинки под веками? Желтые? Коричневые? Чередующиеся? — вмешался Искин. — Может быть, вы слышали голоса?

— Голоса?

Аннет повернула к нему голову. На лбу ее проступила и пропала крохотная складка.

— На фольддойче. Einstellung. Regelung, — подсказал Искин.

— Н-нет, — не слишком уверенно произнесла Аннет.

— Хорошо, — сказал Искин. — Почему вы решили, что произошло заражение?

— Мне так сказали.

— В смысле?

— У моего мужа есть любовница, — уголок губы у женщины пополз вниз. О своей сопернице она явно была не очень высокого мнения. — Мы, собственно, уже два года не живем с мужем вместе, но у нас есть обязательства. В целом, он, конечно, волен поступать, как ему заблагорассудится, и его похождения меня не волнуют. Но выезжать на приемы в Висбах или к его семье мы вынуждены совместно. Это связано…

Она замолчала.

Впоследствии Искину казалась очень милой, забавной эта ее манера вдруг останавливаться на полуслове, замирать, словно превращаясь в фотокадр, в собственный портрет. Лицо Аннет тогда становилось неподвижным, скульптурным, но очаровательно живым, живущим, сосредоточенным — рот чуть-чуть приоткрыт, зеленые глаза смотрят в себя, морщинки всплывают изнутри, из-под слоя тонус-геля.

Муж ее боялся таких состояний и вроде бы одно время носился с идеей визита в психиатрическую клинику.

Замерла она едва ли на десять секунд.

— Мне кажется, это не важно, — сказала она, ожив, и по очереди посмотрела на Искина и на Берштайна. — Это семейные дела, которые должны оставаться внутри семьи. Во всяком случае, говорить о них я не буду.

Искин кивнул.

— Хорошо. Но про источник заражения…

— Любовница мужа распылила юнитов в моей гостиной. Чтобы освободить Дитриха от обязательств на мой счет. Видимо, так ей хотелось бы. И у нее был пульверизатор, мне сказали, что она пшикала раствором на цветы, шторы, в воздух.

— Так заразиться маловероятно, — сказал Искин. — Попасть через органы дыхания или кожу отдельные юниты могут, но для развития колонии, которая впоследствии сможет взять вас под контроль, необходима инъекция в кровь, скажем так, колониального набора.

— Вы уверены? — спросила Аннет.

— Доктор Искин близко знаком с этой темой, — сказал Берштайн.

— Но я чувствую…

— Мы это проверим, — сказал Искин.

— Прошу, — Берштайн жестом указал на ложе под «Сюрпейном».

— В конце концов, я уже заплатила, — сказала, словно оправдываясь, Аннет.

Искин подождал, пока она ляжет, и помог ей переместиться чуть выше, ближе к полукружью изголовья.

— Удобно?

— Вполне.

Аннет пошевелила плечами.

— Мне придется несколько раз коснуться вашей груди.

— Пожалуйста, — нисколько не смущаясь, сказала Аннет. — Муж давно ее уже не касался. Надеюсь, это делается в чисто профессиональном плане?

— Конечно, — сказал Искин, вооружаясь пучком игл.

— Выглядит страшно.

— С них будут подаваться микроимпульсы для сканирования.

Аннет приподняла голову.

— Вы будете втыкать их в меня?

— Нет, — сказал Искин, показывая крылышки пластыря на иглах. — Просто прикреплю. В сущности, они и сами должны держаться. Они полые, в них создается крохотный вакуумный эффект, эффект присоски.

— Это вообще долгая процедура?

— Сканирование? Оно займет около десяти минут.

Искин наклонился и прилепил две иглы справа, одну — под грудью, другую — между пятым и шестым ребрами, потом зашел, протягивая шнуры, с другой стороны, и укрепил еще две иглы. Больше, подумал, не нужно.

— У вас умелые руки, — сделала ему комплимент Аннет.

— Я старался, — сказал Искин.

— Я чувствовала, как деликатно вы меня касались. Честно говоря, я редко ощущаю возбуждение от прикосновений, но вам это удалось.

Искин смутился.

— Простите.

— Здесь не за что извиняться, — улыбнулась Аннет. — Это не простое умение. Во всяком случае, если мы предполагаем меня.

— Не смущайте мне коллегу, — подал голос Берштайн.

Он поднялся и, обойдя биопак, встал у ложа, вскинул голову и посмотрел на лампы под потолком.

— Не темновато. Может, включим «Сюрпейн»? Пусть поработает, страдалец, хотя бы в осветительном режиме.

— Мне вполне достаточно, — сказал Искин.

— Что ж. Я отойду тогда, — сказал Берштайн. — Справишься?

— Конечно.

— Я в холле.

Берштайн вышел, мелькнув зеленью халата за стеклом.

— Вот мы и одни, — сказала Аннет.

— Постарайтесь дышать медленно и глубоко, — сказал Искин, запуская сканирование на биопаке.

— Вот так? — спросила Аннет.

Она задышала, слегка пристанывая. Глаза ее смеялись. В бахилах, юбке, не достающей до совершенных коленных чашечек, полуголая и неподвижная, с припухшими, отвердевшими сосками, она казалась очень доступной.

— Госпожа Петернау, — перешел на официальный тон Искин, по спине которого поползли мурашки возбуждения, — это серьезное обследование. Постарайтесь не мешать мне делать мою работу.

— Я мешаю? Бог мой, я не хотела! А вы здесь ничего не распыляете?

— В смысле?

— Мне отчего-то весело.

— Это, возможно, нервное.

Искин брызнул воды ей на живот. Аннет захохотала.

— Господи, что вы делаете? Вы не массажист?

— Нет.

— Вы же меня не массажным маслом…

— Это вода, — сказал Искин.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— А я подумала… — Аннет внезапно замерла, ушла в себя, как за несколько минут до этого. Лицо ее сделалось отсутствующим, пустым. — Простите, — выдохнула она чуть позже, — это все моя испорченная натура. В наше время, знаете, продается гигантское количество «взрослых» журналов, где пишут, что примерно так и должно происходить соблазнение.

Искин проследил, как биопак медленно строит грубую схему. Схема была с лакунами.

— Соблазнение в массажном салоне?

— Или в клинике. Ой, простите.

Аннет показала отлепившуюся иглу.

— Вот поэтому, — обходя ложе, с неудовольствием сказал Искин, — я и просил вас быть посерьезнее. В санитарной службе, поверьте, никому не делают снисхождения. Я пропущу горстку полудохлых юнитов, которые через неделю и сами растворились бы в крови, а вы через день возьмете и зазвените где-нибудь на выезде из города на одном из передвижных постов. Сказать, что будет дальше?

Он наклонился, глядя Аннет в глаза.