Ключ (СИ) - "Робот BoBot" - Страница 20

Самым непонятным было то, что шкаф как бы и вовсе не принадлежал этой комнате: в его тусклом зеркале, как будто накрытым серым густым туманом, постоянно мелькали какие-то смутные образы, пропадающие тени, контуры пещеры, заваленной костями, и прочая жуть, но только не отражение комнаты. Не видно было даже огонька свечки, которую Бусыгин успел угнездить на столе, перевернув вверх дном пустую консервную банку. Казалось угол жил своей, отдельной от комнаты жизнью, не обращая внимания на присутствующих.

В правом дальнем углу берлоги находилась крашенная железная кровать с продавленной панцирной сеткой. Можно было подумать, что на ней недавно спал бегемот, настолько растянулась проржавевшая проволочная конструкция. Подушки не было — кровать была небрежно застелена жутким рваным полосатым половиком. — «Наверное, когда-то он лежал на месте этого» — подумал Вепрев, оглядываясь на коврик, встретивший их у двери. В головах Бусыгинского одра вместо подушки лежала пара вонючих крестьянских валенок.

Над этим ложем непризнанного гения призывно улыбалось засиженное мухами изображение голой блондинки с накачанной силиконом грудью и призывно раздвинутыми толстыми ляжками. Приглядевшись, Шурик определил, что это вообще-то календарь, но десятилетней давности. Лет десять назад он выпросил такой же плакат у школьного приятеля — и взамен целую четверть решал за него контрольные задачки по математике.

Сразу слева от входной двери угол был занавешен рваной занавеской землистого цвета, бывшей когда-то шикарной портьерой. Из-за нее доносилась убойная сортирная вонь, недвусмысленно сообщавшая, для каких надобностей отводилась Бусыгиным данная часть помещения.

— Проходите, проходите, гости дорогие, — с небольшим опозданием радушно пригласил старикашка Бусыгин оробевшую парочку, топтавшуюся у порога апартаментов, — чего у дверей-то толпу создавать! Располагайтесь!

После чего, как будто начисто позабыв про гостей, кандидат наук, покачиваясь, мелко просеменил к столу. Там он жадно схватил бутылку портвешка, дрожащей рукой набуровил полстакана отравы, и тренированным жестом забросил дозу в беззубую пасть, не обращая внимания на плавающее сверху дохлое насекомое. Маша поморщилась — ей стало противно. Проглотив лекарство вместе с мухой одним глотком, кандидат наук сладко рыгнул, вытер грязным рукавом слюнявые губы и слегка оживился.

— Так, значит, развел таки вас Эрдрум на примитивов? — игриво спросил старикашка, подмигивая.

— Ага, — тупо ответил Шурик, неуверенно переступая порог. Машка промолчала, только морщилась от кислой вони, стоявшей в каморке, и часто-часто хлопала ресницами. Она всегда хлопала ресницами, когда ей было что-то особенно неприятно.

— Во, старый козел! — мерзко захихикал Бусыгин, которого начало быстро развозить, — все ему неймется. Небось, уржался до уписки, глядя на ваши трепыхания. Я-то давно открыл способ туда-сюда путешествовать. Да вот хотя бы за стратегическим запасом, — ученый муж любовно поднял бутылку и чмокнул ее в бочок, прямо туда, где на этикетке горели немигающим красным огнем три магических числа 777, словно неоновая реклама на супермаркете.

— А как, как, дядя Сережа? — оживившись, заинтересованно взглянула на экс-изобретателя Маша. Ей не терпелось узнать все подробности, но старикашка, словно не услышав вопроса, ловким жестом фокусника налил себе еще один стакан, и тут же залпом осушил его до дна. Едва последняя капля нектара упала в пищевод кандидата наук, как он перевел на девушку осоловелые глаза, и как-то странно зашатался. Затем, хрипло выкрикнув — «За Родину, за Сталина!», экс-гений вырубился и упал плашмя мордой на заплеванный пол, чуть не разбив плешивую башку об угол стола. Тут же с пола стал доноситься тонкий свист, переходящий в хрюканье — великий и могучий изобретатель Межпространственного Портала, кандидат технических наук Сергей Владимирович Бусыгин спал мертвецки пьяный, уткнув морщинистое рыло в кучу мусора.

Вепрев понимающе хмыкнул, глянув на тельце пьяного гения, распростертое у него под ногами. Для верности Шурик слегка потыкал Бусыгина по ребрам носком ботинка. Тот дернулся, что-то промычал и снова отрубился.

— Тупо спит, — констатировал экс-математик, и поднял глаза на Машку, — надо бы его переложить на кровать.

— Да я к нему даже прикасаться не хочу! — капризно фыркнула девушка.

— Надо Маша, надо. А то будет тут под ногами путаться.

Машка пожала плечами и, мученически вздохнув, приблизилась к телу, примеряясь, как бы удобнее ухватиться.

— Чур, я за ноги!

— Да хоть за хуй! — махнул рукой Вепрев, и подошел к голове Бусыгина.

— Ну, взялись!

Брезгливо морщась, молодые люди ухватили тщедушную тушку хозяина коморки за руки и за ноги, и, не слишком заботясь о его сохранности, потащили к кровати. Голова изобретателя стукнулась о ножку стола. Бусыгин, казавшийся до этого мертвым, от такого бесцеремонного обращения на миг пришел в себя, и заплетающимся языком проговорил:

— Г-г-г-дееееу, я-яя, маа-маа?

— Спи, — цыкнула на него Машка, и голова ученого опять бессильно поникла на цыплячьей шейке.

Дотащив тело изобретателя до кровати, молодые люди плюхнули его на грязный драный половичок, служивший матрасом. Сетка жалобно скрипнула, и ученый, едва приземлившись, тотчас принялся тоненько, с присвистом, храпеть.

Маша перевела взгляд на Вепрева.

— И что дальше будем делать?

— Давай сваливать из этого дурдома, пока целы, — решительно предложил Вепрев, брезгливо вытирая ладони об джинсы. — Авось, сами дорогу назад найдем.

— А по-моему, лучше подождать, — возразила Маша, кивая на тело храпящего экс-ученого, — пусть он сначала прочухается, а дальше нам подскажет хотя бы в какую сторону сматываться надо.

— Как бы он с похмела стороны не перепутал, — съязвил Шурик, которому до смерти не хотелось оставаться в мрачноватой вонючей каморке.

— А ты дорогу знаешь? Вот! Так что хочешь — не хочешь, а надо ждать!

Шурик поразмыслил. Действительно, дорогу назад он не знал, а блуждать одному в потемках по сети коридоров было делом безнадежным, да и бросать Машку в каморке Бусыгина не годилось. И Вепрев сдался.

— Ладно, черт с ним, подождем, — махнул он рукой, и тут же предложил подруге, — только знаешь что, мать, давай осмотримся, че тут у него есть, может, и сами разберемся, как выбраться.

— Ну, ты поищи, а я пойду, расчешусь, а то волосы, небось, совсем растрепались, — согласилась Маша, и направилась в сторону шкафа.

— «Эх, бабы!» — подумал Шурик, и окинул взглядом комнату, решая с чего бы начать. Для начала он подошел к ширме, из-за которой на всю комнатушку разносились запахи вокзального сортира. За липкой занавеской оказался до отвращения загаженный унитаз. Сочащийся, проржавевший бачек уже отделился от стены и грозил в любую минуту обвалиться. Но сверху свисала знакомая цепочка с фарфоровой ручкой.

В голове Вепрева мелькнула шальная мысль о предыдущем подвиге, и он брезгливо дотронулся до ручки. «А может, один рывок…» Он представил, как закрутится в новой воронке и — неизвестно еще, где выплывет, да и Машка, да и кто его знает, что это за штуковина? Может, обычный сортир! Наверное, лучше не рисковать, потому как дед этот псих реальный, и кто знает, что он с этим унитазом сделал?»

Поэтому Вепрев решил судьбу больше не нервировать. Он аккуратно задернул занавеску поплотнее, как будто это могло помочь в предотвращении распространения вони по всей каморке, и опять принялся разглядывать комнату. На этот раз его внимание привлекла полка, висящая на стене возле кровати. «Откуда она здесь взялась? Вроде же не было ее? Или меня уже клинит?» — спрашивал он сам себя, пока шел.

На криво подвешенной к стене полке валялось куча железяк, битого стекла, одна целая колба, и газовый ключ. В самом углу полки Шурик нашел завернутую в газету, черствую, но вполне съедобную буханку хлеба. В животе Вепрева, который ничего не ел почти сутки, активно забурчало, и, недолго думая, он решительно реквизировал буханку. Хлеб греет душу, ну а в скорости еще и успокоит желудок…