Свежая кровь (СИ) - Володарский Вадим - Страница 5

Адвокаты работали три дня. У Салмана Таханова работы было вдвое больше, чем у его коллеги. Потому что приходилось каждый день несколько часов проводить со своим клиентом, — того надо было не столько информировать о ходе переговоров, сколько вводить в курс относительно того, какое именно наследство было предметом этого дела. Понемногу Влад начинал понимать, в чем же, собственно, он ввязался.

Когда-то он читал, — кажется, в романе Тома Клэнси, — что в китайском языке иероглиф, обозначающий «кризис» состоит из двух частей: «опасность» и «благоприятная возможность». Это было о его ситуации. Потому Юнус Талаев оказался владельцем местной нефтяной компании, — хотя по российским меркам и небольшой, поскольку нефти было немного в самом Каластане, — нескольких местных заводов, даже фирмы, которая производила вино, и небольшого завода по выпуску сигарет, а также совладельцем местного банка, носивший пышную название «Первый банк Каластана». А вместе с Искандером и некоторыми другими родственниками они владели несколькими строительными компаниями, которые строили и ремонтировали не только жилье, но и дороги, мосты, школы и тому подобное.

— Короче говоря, «пилят» местный бюджет? — спросил Влад с иронией, которая, стал замечать он, стала ему присуща в последнее время. Но ответ Таханова не сопровождался движениями усов, а следовательно, он был серьезен.

— Нет. Федеральные дотации. Здесь все занимаются этим. Большинство денег заходят в республику таким образом. — Тут усы зашевелились. — Разве вам, украинцу, не будет приятно… немного пожить за счет федерального российского бюджета?

— И кто же мне даст это делать? Я себе представляю, сколько просто воруют на этих стройках… И я ничего не смогу с этим поделать.

— Но все компании выплачивают дивиденды. А проследить, чтобы вас не обманули… Это уже наша с Мелханом работа, правда?

Старик явно намеревался продолжать сотрудничество и после того, как оформление наследства завершится. Влада это устраивало.

А потом на переговоры пригласили самого Влада.

Они должны были проходить в небольшом конференц-зале банка. Он сначала не понял, почему именно там. Но все стало понятно, когда увидел, кто собрался здесь. Таханов представил ему всех по очереди.

Вторая наследница — Зарема Тохова с мужем, которого звали Хайдер. Их адвокатом был брат Хайдера — Фазиль. Очень удобно, подумал Влад, за одним исключением: если дойдет до развода, — будет плохо… Но на это не было похоже, и, в любом случае, это не его проблемы. Здесь же трое высших оставшихся руководителей банка, вице-президент нефтяной компании, исполняющие обязанности директоров строительных фирм, — все они были родственниками Юнуса Талаева, — и руководители предприятий поменьше. Среди последних были даже конный завод и завод вин. Каждый считал доли в предприятии, которым руководил, которые должны были отойти тому или иному наследнику. Каждого интересовало, что будет с его фирмой дальше. Зарема была здесь единственной женщиной, и, понимал Влад, ее присутствие здесь было формальным. Она ничего здесь не решала.

Говорили по-русски. Влад сначала подумал, что только из-за него. Но оказалось, что двое из присутствующих банкиров и руководитель одного из предприятий были русскими, а еще несколько из присутствующих не принадлежали к тому же народу, что и Талаевы, Тоховы и, собственно, Салман Таханов. Хасанийцы были одним из пяти народов, которые можно было считать коренными для Каластана, и самым малочисленным из них. Еще здесь жили потомки тех самых русских старообрядцев, небольшая чеченская диаспора и, конечно, люди, которые, — или их родители и деды, — переехали в республику по разным причинам со всего бывшего Советского Союза.

К старому адвокату обратился Хайдер:

— Хорошо сработали, ничего не скажу. И на себя, и наш уважаемый президент будет доволен. Жаль только, что не в интересах своего народа…

— Давайте к делу, Хайдер, — ответил Таханов. — Мы здесь собрались не для того, чтобы читать морали. Тогда мне не придется вспоминать, в чью пользу работаете иногда вы. Но нам надо решить совсем не это.

Хайдер был немного моложе Влада, и, казалось, только возраст адвоката мешал ему ответить по-настоящему резко. Но стариков здесь уважали, а Таханов был старшим в этой комнате, — с большим отрывом. Лишь один из вице-президентов банка, был моложе лет на десять, всем остальным было до сорока.

Именно этот пожилой вице-президент, которого, к тому же, звали Витольд Олегович, а фамилия, как ни удивительно, было Тараканов и взял слово.

— Давайте не будем ссориться, — сказал он. — Что произошло, то произошло. И на… родственные связи мы повлиять не можем, не так ли? Все в своем праве. А нас интересует будущее. Вот и давайте его обсудим, согласны?

Обсуждение, как поделить бизнес, шло до вечера. И требования к этому бизнесу каждый из наследников ставил свои. Влад, например, сказал, что не может иметь отношения к любой компании, которая работает в Крыму.

— Вы что, националист? — удивился Фазиль Тохов.

— Нет. Но, в случае чего, могу попасть под санкции у себя дома. А тогда я даже зарплату на карточку получить не смогу…

— А-а, ясно. Ну, у нас ни одна компания там не работает…

К вечеру выработали условия, по которым нужно было заключить соглашение о разделе наследства. В чем-то пришлось пойти на уступки, на чем-то, наоборот, настаивать, — советовал Салман Таханов, — что до Влада, то его бы устроили и более скромные условия. В конце концов, он еще недавно и не думал перейти в лигу владельцев такого бизнеса, да еще и, постоянно напоминал он себе, в чужой стране. А кроме бизнеса, были и дома, и еще кое-что… Но и просто так сдаваться он не хотел. А что касается Таханова, — очевидно, что он, кроме всего прочего, стремился к профессиональному успеху, самоутверждению. Но Влад подозревал, что тот имеет и другие мотивы, а сам он — лишь орудие в какой-то большей игре. И тот, кому за участие в ней должно быть какое-то вознаграждение. От которого он не собирался отказываться.

Последующие дни и недели пошли на то, чтобы выполнить достигнутые договоренности. И одной из первых был переезд из отеля в дом в Хасанкале. Из двух, расположенных на узкой улице почти напротив друг друга, Влад выбрал дом Искандера Талаева. И решил именно его оставить за собой, — пока. А там будет видно.

Он жил здесь уже почти месяц, привыкая к звукам снаружи и виду на горные вершины из окон. Удивляясь, что за долгое время, пока дом стоял без хозяев, из него не разворовали все ценное, — здесь даже охранной сигнализации не было, но не было и никаких следов вторжения. Понемногу, долями, оформляя на себя наследство, и входя в курс дел на предприятиях, которые теперь частично были его. Сотрудники, на удивление, относились к Владу приветливо. И в ожидании двух важных решений, одного из Киева, другого — из Москвы. Собственно, последние дни он как раз и ждал, — ответ из Москвы пришел, сказали ему, вчера. Больше почти нечего было делать. Разве что смотреть вокруг, разговаривать с соседями, пытаться понять здешнюю жизнь. Это было и интересно, но главное — он понимал, что ему придется время от времени приезжать сюда, чтобы контролировать, как идут дела. Дом этот надо будет на такой случай оставить за собой, а не продавать.

И вот теперь Влад стоял один в пустом доме, перед большим столом, за которым никого не было, с бокалом вина в руке. И думал о прошлом и будущем. О том, что его потери и приобретения в последний год напоминают американские горки. Сейчас, кажется, он в верхней точке, но так же сидит в тележке, которая не имеет ни тормозов, ни руля, и катится по рельсам благодаря силе притяжения и инерции. Он может выпрыгнуть на ходу — и разбиться. Может сидеть и ждать, в которую еще пропасть произойдет падение. Но можно ли управлять американскими горками, если ты не тот, кто выпускает тележку на трассу?

От неожиданности он даже вздрогнул, когда услышал дверной звонок.