Айдол-ян - 3 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 51

— Воевать будет просто некому, господин майор. — смотря на озадаченного новостью «спрашивальщика», подвожу итог я и опять повторяю уже сделанный вывод. — Нам нужно ядерное оружие.

В разговоре наступает пауза, в которой мой оппонент обдумывает полученную информацию.

— Сангсси, с какой целью читаете статистические отчёты? — спрашивает меня майор, смотря на меня c каким-то подозрением во взгляде.

— Я зарабатываю деньги. — просто отвечаю я. — Поэтому слежу за происходящем в стране, чтобы придумать, куда вложить их с наибольшей отдачей.

— И как вам в этом помогают отчёты по демографии?

— Раз ожидается рост возраста населения, значит, выгодно вкладывать деньги в бизнес, который будет предоставлять услуги людям пожилого возраста. — поясняю я. — Причём, дополнительным аргументом к принятию этого решения является известный факт, что к концу жизни у человека обычно появляются средства, чтобы оплатить эти услуги.

— Делать деньги на стариках. Этическая составляющая подобного решения, вас не беспокоит? — интересуется майор.

— Альтернативой отказа от предоставления услуг на этом рынке является появление большого числа неухоженных одиноких пожилых людей. Которые будут испытывать проблемы в бытовом плане из-за потери подвижности, в виду своего возраста и присущих ему болезней. При отсутствии у них детей, им будет некому помочь, и они окажутся фактически брошенными. Не лучший вариант ожидания смерти для людей, проработавших всю свою жизнь, господин майор.

— Согласен. — сделав короткую паузу, наклоняет голову майор.

— Сангсси, вы где-то учились методам аналитической обработки информации, находящейся в свободном доступе? — задаёт он мне следующий вопрос.

— Да. — не отрицаю я. — В школе «Кирин», на курсах «экономика ведения домашнего хозяйства».

— В школе дают подобные знания? — бесстрастно интересуется майор.

— В школе дают основы аналитики на примере анализа рынка ценных бумаг для выбора объекта инвестирования. После обучения общим алгоритмическим принципам несложно адаптировать их для других областей экономических взаимоотношений, господин майор. — отвечаю я.

— Понимаю. — кивает майор и видимо, узнав всё, что ему хотелось, переходит к другому вопросу.

— Сангсси, — говорит он, — вы, похоже, хорошо изучили устав. Вы помните, что в нём говорится о критике военнослужащим действий командования?

— Так точно! — подтверждаю я. — Критика действий командования запрещена.

— Если вы это знаете, почему давая интервью, нарушили положение устава? — интересуется майор.

— Прощу прощения, но в моём интервью нет критики действий командования. — возражаю я. — В нём нет ни слова об этом.

— Вы подвергли критике действия правительства. — говорит майор. — А военное командование армии подчиняется правительству. Президент является одновременно главнокомандующим вооружённых сил страны. То есть, критикуя действия правительства, вы тем самым подвергли критики действия военного командования. Нарушили устав.

Майор с вопросом смотрит на меня, ожидая ответа.

— Господин майор. — спокойно говорю я. — Если вы внимательно ещё раз просмотрите видео, то обратите внимание на то, что я нигде не критиковала действия правительства. Не критиковала, потому, что их нет, действий. Я критиковала — бездействие правительства. А это уставом — не запрещено.

Майор задумывается, потом разворачивает видео к себе и ещё раз его просматривает.

— Да, — закончив просмотр, признаёт он. — Согласен. На первый взгляд выглядит так, как вы говорите. Но я думаю, что военные юристы должны рассмотреть этот случай и дать заключение, является ли в данной ситуации бездействие — действием, или нет…

А ведь могут и доказать… — думаю я, чувствуя, что уже устал стоять, и у меня пересохло во рту от говорильни. — Юристы, что угодно докажут…

— Хорошо. — подытоживая, произносит майор. — Я, и присутствующие здесь офицеры, выслушали объяснения вашего поступка, сангсси. Ситуация неоднозначная и требует дополнительного обдумывания перед принятием решения. Позже, вам сообщат, будете ли вы признаны виновной в нарушении устава или нет. Но, с этого момента, приказываю вам ни с кем больше не делиться вашими умозаключениями по поводу необходимости создания ядерного оружия в нашей стране. Вам ясно?

Ну слава богу! А уж было подумал, что болтал я тут языком — зря…

— Никак нет, господин майор! — отвечаю я.

Майор смотрит на меня в крайнем удивлении.

— Вы отказываетесь выполнить приказ? — уточняет он, не веря своим ушам.

— Я хочу его обжаловать. — говорю я и смотрю на заместителя командира части. — Так как считаю, что сокрытие этой информации от общественности приведёт к необоснованным жертвам среди мирного населения и поражению в будущей войне.

— Будущей войне? — смотря на меня, переспрашивает зам командира.

— Да. — подтверждаю я. — Мы же все здесь готовимся к войне? Так? А добровольный отказ от самого мощного оружия при многократном превосходстве по численности армий потенциального противника, означает наше автоматическое поражение. Нация имеет право требовать от своего правительства и своей армии, которую содержит на свои налоги, обеспечить ей самую наилучшую защиту. Это требование законно и демократично. Можно даже провести референдум по этому вопросу.

Я смотрю на зама, потом на майора, потом на неизвестного мне офицера в чине капитана, потом снова на заместителя командира.

— Я собираюсь обратить внимание общества на жизненную проблему, которая требует скорейшего решения. — объясняю я. — Я публичный человек и могу это сделать.

Вижу, что замкомандира смотрит на меня с неодобрением.

— Напоминаю вам, сангсси, что согласно устава, отказ военнослужащего от выполнения приказа является уголовным наказанием и вы можете оказаться в тюрьме. — говорит он.

— Я не отказываюсь от выполнения приказа. — быстро отвечаю я. — Я просто хочу получить оценку его правомерности у вышестоящего командования, так как считаю, что он может навредить безопасности страны. Пока я буду его обжаловать, я ни с кем не буду делиться своими выводами по поводу ядерных программ. В этом случае, юридического повода для признания меня виновной не возникает.

Майор медленно кивает.

— Правильное решение, госпожа сангсси. — с лёгким одобрением в голосе говорит он.

(немного позже. В кабинете остались только майор и заместитель командира)

— Очень интересная девушка, — говорит замкомандира, имея в виду ЮнМи. — Делает выводы из открытых источников информации и аргументирует ими очевидные варианты решения проблем.

— Да, выводы она делает правильные, — смотря в сторону двери, недовольно отвечает майор. — Капитан, мне создалось впечатление, покинул нас окрылённым.

— Похоже, да, NIAей сильно заинтересовалась. — кивнув, соглашается с ним заместитель командира. — Устроили целое шоу в приграничной зоне со съёмками. Да ещё в такой момент.

(NIA — National Intelligence Agency (национальное агентство разведки Южной Кореи. Выполняет как разведывательные, так и контрразведывательные функции. прим. автора)

— Интересно, семья Ким, согласится с тем, что их невестка будет агентом? — озвучивает майор интересный вопрос.

— Думаю, мы об этом никогда точно не узнаем. — отвечает замкомандира.

Майор, повернув голову, со значением во взгляде смотрит на него и несколько раз кивает.

— Думаю, что так и будет. — соглашается он с предположением старшего по званию и интересуется. — Может, всё же, не стоило отправлять её мести плац? Первый раз, может, можно было ограничиться предупреждением? Такая семья, да и наш новый генерал явно показывает, что она его протеже…

— Но не могу же я оставить без последствий столь явное нарушение приказа командира части? — отвечает ему замкомандира. — Причём, практически сделанное у всех на глазах? Все в части сейчас только за ней и смотрят. Тут либо служба, либо шоу. Ну, или хотя бы — иллюзия службы. Потом легче с нею будет. Пусть не думает, что здесь курорт. Да может и наш генерал Им ЧхеМу, наконец, вспомнит о своей протеже и даст чёткие указания, что с ней делать.