Лазарь - Кеплер Ларс - Страница 2

Карен приложила ухо к двери и прислушалась. Тишина. Карен надавила кнопку, и звонок отозвался нежной мелодией.

Внезапно из квартиры послышался слабый голос. Какой-то мужчина что-то пел или читал нараспев.

Карен заколотила в дверь кулаком, и мужчина затих, но потом снова заговорил, словно бы с опаской.

– Заходим, – распорядился Макс.

Слесарь подошел к двери, поставил на пол тяжелую сумку, расстегнул молнию и спросил:

– Слышите?

– Слышим, – отозвалась Карен.

Дверь другой квартиры открылась, и в проеме показалась маленькая девочка со светлыми встрепанными волосами и темными кругами под глазами.

– Иди, иди к себе, – сказала Карен.

– Я хочу посмотреть, – улыбнулась девочка.

– Мама или папа дома?

– Не знаю. – Девочка быстро закрыла дверь.

Слесарь решил обойтись без пистолета-отмычки и стал высверливать замок целиком. Блестящие металлические стружки, крутясь, посыпались на пол. Слесарь сложил разогретые части цилиндра в сумку, выкрутил задвижку и отошел.

Матс попросил слесаря и представителя компании подождать на лестничной площадке. Карен вытащила оружие; Матс распахнул дверь и крикнул в квартиру:

– Полиция! Мы заходим!

Карен не сводила глаз с зажатого в бледных пальцах пистолета. Несколько секунд черный металл казался ей чужим – собрание деталей, дуло, предохранительная скоба, рукоятка.

– Карен?

Она взглянула Матсу в глаза, повернулась к квартире, вскинула пистолет и шагнула через порог, прижав свободную руку ко рту.

Нет, это не мешок с мусором.

Вонь шла или из ванной, или из кухни.

Карен слышала только стук тяжелых ботинок по полу и собственное дыхание.

Она прошла через прихожую с узким зеркалом на стене и быстро проверила углы в гостиной. Там царил хаос. Кто-то своротил телевизор, цветочные горшки с папоротниками разбиты, диван-кровать с большими покрывалами явно сдвинут с места, одна из подушек распорота; торшер лежит на полу.

Карен навела пистолет на коридор, ведущий в ванную и кухню, и, пропустив Матса вперед, последовала за ним.

Под тяжелыми ботинками хрустнули осколки стекла.

В свете включенного бра танцевали пылинки.

Карен остановилась и прислушалась.

Матс открыл дверь ванной и через пару секунд опустил пистолет. Карен попыталась заглянуть в ванную, но ей помешала дверь – Карен разглядела только запачканную штору для душа. Шагнув ближе, Карен толкнула дверь; полоска света протянулась по обоям ванной.

На раковине была кровь.

Карен передернулась, а через секунду услышала у себя за спиной голос – старческий, приглушенный. Тихо пискнув от страха, она круто развернулась и прицелилась в коридор.

Никого.

Переполняемая адреналином, Карен вернулась в гостиную. Послышался смех; Карен наставила пистолет на диван.

Вдруг за ним кто-то прячется?

Она слышала, что Матс что-то ей говорит, но не могла понять, что именно.

В ушах стучал пульс.

Держа палец на спусковом крючке, Карен медленно двинулась вперед, сама чувствуя, как дрожит, и поддерживая руку с пистолетом второй рукой.

В следующую секунду она поняла, что голос исходит из музыкального центра, и тут давешний старик снова запел.

Карен обогнула диван, опустив оружие и поглядывая на пыльные провода и сплющенный пакет из-под чипсов.

– Ладно, – прошептала она себе под нос.

На плеере лежал конверт от CD-диска, выпущенного Институтом языка и народной культуры. Запись была поставлена на повтор. Какой-то старик что-то рассказывал на труднопонимаемом диалекте, смеялся, пел: “Свадьбы гуляют в наших дворах, все разодетые в пух и прах”, а потом замолкал.

Матс, появившись в дверном проеме, махнул Карен рукой – он хотел проверить кухню.

На улице почти стемнело, шторы подрагивали от жара батарей.

Идя за Матсом по коридору, Карен оступилась и оперлась о стену рукой, сжимавшей пистолет.

В воздухе стоял запах застарелой мочи и разложения – такой густой, что слезились глаза.

Матс дышал часто, поверхностно; Карен изо всех сил старалась подавить дурноту.

На кухне оба остановились.

На полу лежал голый человек с большой головой и вздутым тугим животом.

Беременная женщина с распухшим сизым пенисом.

Пол поплыл у Карен под ногами, в глазах потемнело.

Матс что-то тихо простонал и оперся о морозильную камеру.

Карен твердила себе, что это просто шок. Она понимала, что мертвец – мужчина, но раздутый живот и разведенные ляжки делали его до одури похожим на женщину в родах.

Карен дрожащими руками сунула пистолет в кобуру.

Разложение зашло уже далеко, плоть казалась рыхлой, сырой.

Матс прошагал через кухню, и его вырвало в раковину так, что брызги попали на кофеварку.

Голова мертвеца походила на почерневшую тыкву, насаженную прямо на плечи, челюсть развалилась, и газы через зияющий провал рта вытолкнули глотку с кадыком наружу.

Здесь дрались, подумала Карен. Его ранили, сломали ему челюсть, он ударился головой о пол и умер.

Матса снова вырвало; он сплюнул тягучую слюну.

В гостиной опять зазвучала песенка.

Взгляд Карен скользнул по животу, разведенным бедрам и половому органу мужчины.

Бледное лицо Матса покрылось потом. Карен подумала: надо подойти, помочь коллеге выйти отсюда, и тут кто-то схватил ее за ногу; Карен взвизгнула от страха, рука дернулась к кобуре, но перед ней стояла та девочка из соседней квартиры.

– Дружок, тебе сюда нельзя, – выдохнула Карен.

– Тут интересно. – Девочка уставилась на нее темными глазами.

Чувствуя, как дрожат ноги, Карен потянула девочку за собой, через всю квартиру, на лестничную площадку.

– Не пускайте сюда никого, – сказала она представителю компании.

– Я только окно открыл!

Карен отчаянно не хотелось возвращаться в квартиру – она уже знала, что увиденное будет сниться ей, что она станет просыпаться по ночам и видеть перед собой этого несчастного с широко расставленными ногами.

Она вернулась на кухню. Матс закрутил кран и взглянул на нее блестящими глазами.

– Уходим? – спросила Карен.

– Да. Я только загляну в морозилку. – Матс указал на кровавые отпечатки у ручки морозильной камеры.

Он вытер губы, открыл крышку и нагнулся над морозилкой.

Карен увидела, как его голова дернулась, словно от удара снизу, а рот открылся в беззвучном крике.

Матс, шатаясь, отступил назад, и крышка с грохотом захлопнулась. Звякнула кофейная чашка на столе.

– Что там? – Карен приблизилась к морозилке.

Схватившись за край раковины, Матс опрокинул стоявшую рядом лейку. Зрачки у него превратились в точки, поставленные тушью, а лицо странно побелело.

– Не смотри туда, – прошептал он.

– Мне надо знать, что в морозилке. – Карен сама услышала страх в своем голосе.

– Не смотри. Ради бога, не смотри.

Садовое хозяйство Валерии де Кастро в Накке (Стокгольм)

Сумерки опускались медленно; темнота стала заметной, лишь когда на все три теплицы лег свет фонариков из рисовой бумаги.

Только тогда стало ясно, что наступил вечер.

Валерия собрала кудрявые волосы в хвост. Сапоги в жидкой глине, грязная красная стеганая куртка натянулась на плечах.

От дыхания поднимался пар; в воздухе свежо пахло морозом.

На сегодня работа закончена. Валерия стянула рабочие перчатки и направилась к дому. Поднявшись на второй этаж, наполнила ванну и бросила испачканную одежду в корзину для стирки.

Подойдя к зеркалу, она увидела у себя на лбу большое грязное пятно, а на щеке – царапину от ежевичного шипа.

Нужно что-нибудь сделать с волосами. Валерия криво улыбнулась сама себе. Очень уж у нее счастливый вид.

Она сдвинула шторку, оперлась о кафельную стену и шагнула в ванну. Вода была горячей, и Валерия помедлила, прежде чем погрузиться полностью.

Положив голову на край ванны, она закрыла глаза и стала слушать, как редкие капли срываются с крана.