Полет феникса - Суэнвик Майкл - Страница 34

– Пожалуйста, объяснись.

– Завоеватели приходят и уходят. Порой Перекресток – независимый город-государство, иногда – часть большой конфедерации. В обоих случаях городом руководят лишенные воображения и неподкупные чиновники, а потому повседневная жизнь не меняется. Вы скажете, что сейчас мы под властью врага. Но это с какой стороны посмотреть. Все идет своим чередом, вот у нас и не возникает желания противостоять иноземному тирану. Тот, в свою очередь, сталкивается не с враждебным отпором, а с послушанием и не стремится наказать нас, как это было с речными городками с более традиционным управлением. В этом смысле Перекресток держит оборону. А теперь прошу меня извинить. Нужно отчитать вон того болвана-подмастерья, который лупит по листу жести, словно это железо.

Женщина-мастер отвернулась и завопила на рабочего.

Настроение Даргера заметно улучшилось. Он размышлял о том, что, если отправить самых богатых горожан на общественные работы (например, мести улицы или чистить уборные), они тут же понесут взятки клану Огненной Орхидеи, чтобы избежать грязного труда, как вдруг…

Бабах!

Обернувшись, он увидел, что в склад металлолома врезался паук. Стена обрушилась, да и сам паук сильно пострадал. Три лапы с одной стороны и одна с другой тщетно пытались приподнять кабину. Из трещин в металлическом корпусе хлестала жидкость.

Отовсюду сбегались рабочие. Какой-то юноша запрыгнул в кабину и отключил паука. Тот, шипя гидравликой, осел на землю.

Даргер помог женщине-мастеру вытащить рулевого из машины. Глаза солдата были открыты, взгляд казался осмысленным.

– Ты ранен? – спросил Даргер.

Парень обдумал вопрос.

– Нет.

– В шоке?

– Немного.

Мастер вклинилась между Даргером и солдатом:

– Как тебя зовут? Что случилось?

– Сержант Яркий Успех, корпус Удачливых Пауков. Мне приказали привести моего паука в это место для устранения мелких повреждений.

– И что потом?

– Паук врезался в стену.

– Твой паук врезался в стену, – повторила женщина.

– Да, госпожа.

– Ты отвлекся? Машина засбоила?

– Нет.

– Тогда почему ты просто не остановился?

Парень казался сбитым с толку.

– Никто не сказал мне остановить паука. Только привести сюда.

Во время разговора Даргер внимательно присмотрелся к лицу сержанта. Лоб Яркого Успеха слегка поблескивал от пота, щеки горели ярким румянцем.

– У него лихорадка, – заключил Даргер. – Нужно немедленно послать за доктором.

Прибывшие доктора ничему не удивились.

– Вчера было три таких случая, – сообщил один из них. – Сегодня уже одиннадцать. Это классическое распространение заразной болезни. Страшно подумать, что будет завтра.

– Каковы симптомы?

– Все начинается с легкого жара. Вскоре он проходит, но румянец сохраняется. Других физических симптомов нет. Однако болезнь заставляет своих жертв мыслить крайне буквально. Если приказать им выкопать траншею, они не остановятся, даже если задание явно выполнено. Поперек дороги… внутри дома… по речному дну… Никакая глупость не кажется им слишком нелепой. Их суждения всякий раз сомнительны. Физически они здоровы, но мы госпитализируем всех заболевших: просто безопаснее, когда они не путаются под ногами.

– То есть можно сказать, что жертвы болезни ведут себя так, словно лишились воображения? – спросил Даргер.

– Именно, господин! В самую точку.

* * *

– Ублюдки! Вы мне солгали! – ревел Даргер.

Жизнелюбцы объясняли, что иерархии у них нет, только определенные обязанности, и потому нет разницы, с кем из них иметь дело, но Даргер все равно приказал привести ту дюжину, что приветствовала его у ворот Перекрестка. Ему нужно было сорваться на ком-то конкретном.

Они встретились в зале для совещаний с лакированными стенами и огромным древним столом из хрома и стекла. За стол никто не сел. Даргер в гневе расхаживал взад-вперед, а жизнелюбцы были рады и постоять.

– Мы не умеем лгать, господин. Это исключено.

– Вы утаили информацию, что одно и то же.

– Нам многое известно, господин. Невозможно рассказать все сразу. Спрашивайте, о чем хотите, и мы сообщим все, что знаем.

– Расскажите-ка о болезни, которая вспыхнула среди солдат Тайного Императора, но, как мне доложили, не затронула жителей города. От нее на щеках румянец, и жертва полностью лишается воображения.

– Это жизнелюбивая инфекция – специализированный вирус энцефалита, поражающий определенные области в новой коре, таламусе и затылочной коре головного мозга. Доктор Скромный Благотворец разработал ее сто пятьдесят лет назад но требованию отцов-основателей города. В молодости Скромный Благотворец был ничем не примечательным студентом, но после случайной встречи с престарелым философом Строгой Черепахой, который…

– Стоп. Почему заражаются только наши солдаты?

– Когда главком Хитрая Лиса узнала о вашем приближении, весь город, кроме, разумеется, нас, вакцинировали.

– Эта вакцина – где она? Ее запасов хватит защитить тех солдат, что еще не заболели?

– Главком Хитрая Лиса забрала с собой почти всю вакцину. Оставалось всего несколько доз. По ее приказу мы подсыпали их в чай, который подавали Тайному Императору и его старшим офицерам.

– Зачем она это сделала?

– Она не объяснила, господин.

– Эту вакцину можно изготовить?

– Без сомнения, господин. Технология изучена досконально.

– Ну вот, так-то лучше! Вызывайте генных инженеров.

– Они не здесь, господин. Главком Хитрая Лиса забрала их с собой. Она сказала, что, когда нас о них спросят, мы должны передать, что как в городе, так и во всей округе не найдется ни одного человека, который мог бы вам помочь.

– Это правда?

– Да, господин.

– Я начинаю ненавидеть и презирать главкома Хитрую Лису почти с той же силой, с какой уважаю и восхищаюсь ею, – фыркнул Даргер. – Оставила ли она вам другие указания?

– Да, господин. Она просила вручить вам письмо.

Жизнелюбец протянул конверт. Даргер вытащил и развернул послание:

«Приветствую главкома Мощного Локомотива, главарха Белую Бурю, иноземца, называющего себя Гениальным Стратегом, и/или остальных прихлебателей подлого захватчика, ошибочно считающего себя императором.

К настоящему времени вы не могли не понять, что я превратила Перекресток в ловушку для вашей армии, выбраться из которой будет гораздо сложнее, чем в нее угодить. В зависимости от того, как быстро открылась правда о насланной мною эпидемии, вы можете знать, а можете и не знать, что войска, рассеявшиеся перед вами, как листья на ветру, твердым шагом приближаются к городу и что речной флот, которого вы и в глаза не видели, плывет вверх по реке, дабы перекрыть водные пути отступления. Когда жизнелюбивая чума превратит вашу армию в совершенно безобидное сборище, я войду в город и приму вашу капитуляцию.

Возможно, вам кажется, что удастся пробиться из города силой. Я бы не советовала. Жизнелюбцы годами учились обходиться без воображения. Я насмотрелась на поведение зараженных солдат, и зрелище это не из приятных. Если вы сомневаетесь в моих словах, проверьте сами.

Из милосердия к вашим рекрутам я не буду судить их за участие в этой войне, а разрешу продолжить службу под моим командованием. Однако те люди, в чьих головах родился замысел посягнуть на суверенитет Трех Ущелий, должны предстать перед военным трибуналом. Я приказала, чтобы последние дозы вакцины тайно подмешали в пищу ваших старших офицеров. Пока жизнелюбивая чума делает свое дело, поразмышляйте о будущем.

Наслаждайтесь последними деньками своей жизни.

Главком Хитрая Лиса На службе Трех Ущелий»

– Интересно, а еще хуже бывает?! – застонал Даргер, опустив письмо.

– Конечно, бывает, господин, – отозвался жизнелюбец. – Хоть мы и не можем этого представить.