Икс (ЛП) - Графтон Сью - Страница 6

— Что если он стыдится своего преступления и не захочет с вами общаться?

— Если он решит не разговаривать со мной, то так тому и быть, но я хочу дать ему возможность. Я чувствую ответственность.

Она поднесла бутылку к своему бокалу, и я обратила внимание на этикетку. Я видела такое же “шардонне” в магазине по девяносто баксов за бутылку. Хотя я и не ахнула вслух, Хелли, должно быть, перехватила мой взгляд и приподняла бутылку.

— Может быть, вы позволите вас уговорить.

— Может быть, полбокала.

Я смотрела, как она наливает, пользуясь моментом, чтобы оценить ситуацию.

— Как насчет вашего мужа? Что ему известно?

— Джоффри знает, что у меня был ребенок, и я отдала его на усыновление. Все это произошло за много лет до того, как мы познакомились. Он не знает, что мы встречались, и точно не знает, что Кристиан сидел в тюрьме. Я собираюсь сказать ему, но пока не чувствую, что наступило время.

— Я понимаю, что это может быть неудобная ситуация.

— С другой стороны, если мой сын не захочет продолжать отношения, зачем вообще об этом рассказывать? Джоффри ненавидит обман и медленно прощает. Нет смысла зря создавать неприятности.

— Вот именно.

Без всякого желания я повторяла ее тон и манеру речи и надеялась, что это временно.

— Вот почему я прошу вас действовать как посредник и использовать ваше имя и номер телефона вместо моего. Я не хочу рисковать тем, что мой муж обо всем узнает, прежде чем я сама ему расскажу.

— Вы не хотите, чтобы ваше имя вообще упоминалось.

— Не хочу.

— Какую же причину я назову для расспросов? Я никогда не встречалась с Кристианом Саттерфилдом.

— Я уверена, что вы что-нибудь придумаете. Дело в том, что я хочу сохранить свое имя в тайне. Я на этом настаиваю.

Я сидела и размышляла, действительно ли хорошие браки так работают. Я дважды была замужем и дважды развелась, так что мне было трудно судить. Хранить секреты от мужа казалось плохой идеей, но вряд ли я могла давать ей семейные советы. Кроме того, у меня никогда не было детей, так что мне трудно было себе представить, каково это иметь сына, который грабит банки. Его отчим мог иметь даже более туманные представления.

Помолчав, я сказала:

— Я не уверена, что офицер по надзору даст мне информацию, но я сделаю, что могу.

Я всмотрелась в черно-белую газетную фотографию, а затем приподняла фотокопии.

— Можно я заберу это? Может пригодиться, если мне понадобится опознать его.

Хелли вытащила из папки и протянула мне копии. Я пробормотала благодарности и положила бумаги в наружный карман сумки.

— Так как мы это оформим? — спросила она.

— Большинство новых клиентов подписывают стандартный контракт. С годами я поняла, что лучше иметь письменное соглашение, как для вашей защиты, так и для моей. В этом случае не будет недоразумений по поводу того, что меня попросили сделать. Сегодня я не принесла никаких бумаг. Я хотела убедиться, что смогу помочь, прежде чем делать что-нибудь еще.

— Понятно. Насколько я могу судить, мы можем сделать одно из двух. Вы можете оформить контракт, заполнить то, что нужно и послать его мне на подпись, или мы можем считать это джентльменским соглашением, и я заплачу наличными.

Тут особенно нечего было обсуждать. У меня не было оборудования, чтобы принять кредитную карточку, и она, должно быть, почувствовала, что меня не обрадует перспектива получить чек от женщины, которая уезжает на полгода. Ясно, что она была кредитоспособна, но если чек вернется из-за недостатка фондов, будет большой головной болью разыскать ее. Богачи полны сюрпризов. Некоторые держатся за свое богатство, обманывая кредиторов.

— Пятисот долларов будет достаточно? — спросила она.

— Слишком много. Мы говорим о нескольких телефонных звонках и коротком отчете.

Двести вполне покроют это.

— Если вы добьетесь успеха.

— Вы платите за мое время, а не за результат. Усилия тратятся те же.

— Извините. Конечно. Я не ожидаю, что вы будете работать без компенсации. Подождите минутку, я сейчас вернусь.

Хелли встала, прошла через стеклянную дверь и исчезла в доме. Я отпила “шардонне”, в первый раз почувствовав, что могу расслабиться. Она ясно дала понять, чего хочет, и хотя получить информацию будет непросто, я знала пути, которые можно будет попробовать.

Вскоре Хелли вернулась с белым конвертом. Она показала мне выглядывающие оттуда две стодолларовые купюры, прежде чем полностью засунуть их в конверт и передать его мне.

Я положила деньги в сумку и достала маленький блокнот на спирали. Написала расписку и вырвала листок.

— Я могу напечатать нормальную расписку завтра в офисе.

— Не волнуйтесь, эта подойдет.

Она сложила расписку и положила в папку.

— Я должна задать несколько вопросов, — сказала я.

— Пожалуйста.

Я прошлась по списку вещей, которые мне нужно было знать, а Хелли с удовольствием отвечала. Так что, когда мы распрощались, у меня был ее адрес в Малибу, домашний телефон там же, плюс адрес офиса ее мужа и два его рабочих телефона. Ее ассистентку звали Эми. Позже я поняла, что нужно было узнать фамилию Джоффри, но это не пришло мне в голову.

Оказавшись в машине, я сидела на темной парковке, пока гасли по одному огоньки на дорожке. При внутреннем свете “хонды” я сделала заметки на нескольких каталожных карточках, которые я всегда ношу с собой. Не знаю, знала ли Хелли, что я до сих пор здесь, но это не имело значения. Всегда лучше зафиксировать факты, когда они свежи в памяти, пока самонадеянность и предубеждение не вступят в силу и не внесут изменения.

По дороге домой я заехала в магазин, чтобы запастись всякими мелочами, включая бумажные полотенца, молоко, хлеб и арахисовое масло. Повсюду были расставлены и развешаны пасхальные украшения и принадлежности: наборы для крашения яиц, пустые пластмассовые яйца, яйца, завернутые в фольгу, большие шоколадные зайцы в фольге, курицы из маршмаллоу ядовито-желтого цвета, мешки нарезанной зеленой бумаги, имитирующей траву, плетеные и пластмассовые корзинки и плюшевые животные.

В этот час покупателей было мало, и поскольку я была единственной в очереди, мы славно поболтали с Сюзанной, кассиршей средних лет. Я расплатилась одной из сотен, удивленная, как мало осталось сдачи.

Я была дома к 10 часам. Заперла дверь, разложила покупки, взяла книжку и поднялась в спальню, где переоделась в футболку большого размера, в которой я сплю. Почистила зубы, умылась и нырнула под одеяло. Я читала до полуночи, думая, что жизнь прекрасна.

Утром я совершила обычную пятикилометровую пробежку на автопилоте. Учитывая монотонность погоды, не было никаких шансов получить в подарок дождливый день, когда можно было поспать подольше. Местные домовладельцы были в такой панике, устанавливая экономичные туалеты и души, что спрос превышал предложение.

Голосование об ограничении потребления воды было в процессе. Пока что мы экономили воду добровольно.

Я всегда выключала кран, пока чистила зубы. Теперь даже спуск воды был ограничен только серьезными делами. Каждый (ну, почти каждый) член общества присоединился к усилиям по экономии, потому что отказ гарантировал суровый упрек от департамента общественных работ. Пока что нас не контролировала водяная полиция, но угрозы по этому поводу были.

Я вернулась домой в 6.45, включая остывание и растяжки. После этого я приняла душ, вымыла голову и натянула джинсы, водолазку и ботинки. Спустилась по спиральной лесенке и приготовила себе миску хлопьев с 2 % молоком. Я включила по телевизору местные новости, как фон, пытаясь игнорировать жизнерадостного метеоролога.

Сегодня было “Частично солнечно”.

Вчера “Утром местами облачно, потом частично и в основном солнечно”.

Завтра “Частично солнечно”.

На выходные нам обещали “солнечные” субботу и воскресенье, “частично солнце в местах утренней облачности, которая рассеется к полудню.”