Агата (СИ) - "Ярико" - Страница 32

— Всё просто, мам, — мы — мирились. И я на деле показал Агате, как хорошо носить фамилию Архангельских.

— Но меня моя фамилия устраивает!

Я очнулась как от морока. Хотя тот факт, что мои губы остались целыми и невредимыми (если не считать, что распухли и были изрядно покусаны) заставлял отвлекаться. Но предстать перед матерью парня в таком виде было стыдно.

— И какая такая фамилия тебя устраивает, рыжик? — хитро уточнил этот наглец, довольный как кот, который только что стащил у хозяев крынку сметаны и умял её за обе щёки.

— Как это какая? Огнёва!

— А как ты отнесёшься к тому, что тебя собираются на другую фамилию переписать? Только мне, если что, тоже не хочется, чтобы моя невеста была Бесоновой.

— Что? А это-то здесь причём, сын?

Теперь уже и мама парня ничего не понимала.

А вот уж когда Филипп усадил нас обоих и рассказал, как проходил совет кланов, всё встало на свои места. Только я долго ещё от шока отойти не могла. Как и тётя Бажена.

— И что теперь нам с Игорем делать? Как же эта метка? — растерялась я.

— Вам с ним ничего делать не нужно. Игорь своё уже сделал, за что уже выслан в качестве наказания. Без него справимся.

— И куда его выслали, в Сибирь? — хохотнула я.

— Нет, в Сибирь это мы с тобой уехали, Агата. Твоему родственничку, дяде, пришлось себя несчастного в столицу изгнать. Твой дед взял его на поруки и обещал к осени перевоспитать.

— А что будет осенью?

— Как что? Наша с тобой свадьба, Агата!

Глава 21 Когда всё встанет на свои места

Филипп

Идея провести летние каникулы в далёкой сибирской глуши была, пожалуй, одной из самых лучших, что приходили в мою голову за последние годы.

Каждый день в гостях у «ведьмочек» приносил свои сюрпризы и открытия. Каких только ловушек и каверз «добрая» бабка Агаты, Аграфена, не оставила! И у меня сейчас совсем нет ни времени, ни желания обо всёх их рассказывать. Может быть когда-нибудь, когда я стану совсем старым и вокруг меня будет несколько десятков внуков и правнуков, я и поделюсь с ними занимательными историями.

Пожалуй остановлюсь лишь на нескольких самых запоминающихся моментах. И первый произошёл уже на второй день моего пребывания в «гостеприимной» избе.

— Сынок, — начала мама, после того как мы позавтракали, — ты можешь нам с Агатой кое в чём помочь?

Ну а получив мой утвердительный ответ, они повели меня в дальнюю часть дома.

— Вот, сынок, нам нужно, чтобы ты взломал эту дверь. Замок мы открыть не можем, так как ключ потерялся. А сил самим избавиться от засова нам не хватит.

Я с удивлением лицезрел сейчас лицо своей матери и не мог поверить ни своим ушам, ни глазам.

— И куда только подевалась чопорная и благовоспитанная директриса гимназии? — не удержался и подколол родительницу.

За что тут же получил лёгкий подзатыльник от неё.

— Ого! А это уже совсем что-то новое! — хмыкнул, едва сдерживая смех, — а помнится кто-то раньше отца всё ругал, когда он воспитательный процесс по этому пути устраивал.

— Филипп, если ты хочешь узнать, что на самом деле произошло с нашими предками чуть больше века назад, открывай и прекрати дурачиться!

Мой нежный рыжик, чьи губки я вчера как следует покусал и сейчас был совсем не прочь это повторить, была как никогда серьёзна. Да и мама тоже обо всём догадывается. И если мне самому как-то всё равно, то Агата стесняется.

— Ладно, ваша взяла. Только отойдите подальше.

Да я взломал эту чёртову дверь. Только далеко не сразу. И дело оказалось не в самой двери. И даже не в колдовстве. Дело было в том, что мои силы меня здесь покинули. Вот как вчера вечером начался весь цирк, когда меня стало знобить, а потом я не смог снова обернуться в свою звериную ипостась, так вот и цирк продолжался.

Но я бы не был самим собой. А ещё не носил бы гордо расправив плечи фамилию Архангельских. Всё же упрямства и силы воли нам всем не занимать. Даже Миша у нас, хоть и совсем по другому пути пошёл, в науку, но и тот от своего не отступиться никогда. Поставит цель и будет идти к ней напролом.

В общем спустя примерно час, но дверь была снесена с петель. И под дружное «ах» в исполнении моих мамы и невесты мы шагнули внутрь некогда запретной комнаты.

— Ну и что тут было прятать? — невольно вырвалось у меня, стоило только пыли осесть.

Ничего особо ценного и интересного мои глаза не увидели. Разве что мебель и кое что ещё по мелочам в лавку старьевщика сбыть.

— Всё самое ценно и интересное здесь, дети! — воскликнула мама и рванула к старинному шкафу.

Мы за ней следом. А потом мама усадила нас за такой же старинный стол и принялась листать альбомы. Один за другим.

— А этих фотографий в прошлый раз я здесь не видела! — произнесла мама и показала на снимки, на которых были все мы: дед Григорьев, дядя Грег, тётя Ирина, отец, мама, Миша, мои сёстры, когда им было лет по пять-шесть, я. Последней лежала фотография Агаты. Только совсем маленькой. Я даже не сразу её узнал. Но сам себя поймал на мысли, что если у нас с рыжиком когда-нибудь будет дочь, то она непременно будет похожа на этого зелёноглазого ангелочка в бирюзовом платье с нежными белоснежными бантиками на мышиных рыжих хвостиках.

— А теперь они здесь есть, — нарушил молчание я, — а ещё стало понятно, что те люди, которых мы с Агатой видели в качестве видения на празднике Купалы, реально жили.

— И не просто жили, а умудрились заварить такую кашу, что мы все до сих пор хлебаем так, что иной раз рука устаёт. Хоть черпак бери побольше, — добавила Агата.

— Только так и не стало ясно, что у них там произошло? Понятно, что твои, рыжик, прабабки, умудрились зацепить каждая по моему прадеду. Но в чём тогда дело? И почему мы тогда до сих пор не родственники?

— А я, кажется, догадываюсь, — покраснела как спелый помидор Агата, — мне ещё одно видение потом было.

— И какое? — не выдержал я, так как она замолчала. И так залилась краской, что любопытно стало так, что сил нет. А ещё захотелось её такую разомлевшую и стесняющуюся прижать к себе поближе и потискать хорошенько.

— Ты не совсем прав, когда утверждаешь, что между моими бабушками и твоими дедами прям сплошная идиллия была. Это не история про Зиту и Гиту, где каждой по брату-красавцу досталось. В истории с нашими предками совсем по-другому всё вышло. Твои прадеды оба своей парой одну мою бабушку выбрали, Агату. А Аграфена не у дел осталась.

— А с чего ты так решила, Агата? — а это мама в себя пришла.

— Я своими глазами видела, как предок Григорьевых и Архангельских одновременно бабушке свои метки волчьи поставили.

— А она что? Не сопротивлялась при этом?! — ужаснулась мама.

— Совсем нет. Ей, по всей вероятности, они оба нравились.

В комнате повисла угнетающая тишина. Сказать по сути было нечего, поэтому мы все и молчали.

Я не выдержал:

— Ну и даже если это так? Давайте допустим, что они сделали такой выбор. Нам же известно, что как в прошлом, так и сейчас оборотни, хоть и редко, но заключают тройные союзы. И пример с нашей Никой и братьями Киреевыми тому яркое доказательство. В чём же дело тогда? Что должно было такое произойти, что вместо счастливого союза и кучи общих потомков мои прадеды разделились на два враждующих стана? И если бы не мои родители, то неизвестно что было бы сейчас.

— Не знаю, Филипп. Но мы непременно должны всё это выяснить. Жаль, конечно, что самой бабушки уже в живых нет. Хотя если учесть, сколько ей сейчас было бы лет!..

Агата замолчала, уставившись на то, что сейчас делала моя мама. А моя родительница, которая всегда, сколько я её помню, отличалась спокойным, кротким и уравновешенным нравом, сейчас вообще мало саму себя прежнюю напоминала.

— И здесь эта ненавистная Ирина! — в сердцах сказала мама. А потом достала из альбома фотографию своей сестры и стала рвать её на клочки, — как же я тебя ненавижу! Ты испортила нам жизнь! И продолжаешь это делать до сих пор! Я не хочу, чтобы моя Ника повторила печальную судьбу Агаты. Да и сыновья Ивана и Милены ничем не заслужили этот любовный треугольник!