Живи! (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 7

— Да успокойся, тут все привыкли, — улыбнулась она, задержав мою руку, когда мы спустились. — Никто не хочет меня видеть, но все в тайне ждут, что выкинет эта "рогатая уродка".

Никто не разговаривал с нами, но все смотрели. Госпожа скалилась и сквозь зубы шипела:

— Когда начнутся танцы, эти несчастные — вон, видишь, косятся, — она показала на сверкающую группу молодых лордов в военной форме. Косметики на них было ещё больше, чем на госпоже. — Вот, все они будут наперебой проситься танцевать со мной. Потому что их родители так хотят. Будут шептать, какая я… красивая. Какими они могут стать заботливыми мне мужьями. Лгуны. Стоит мне выйти замуж, они запрут меня в дальних покоях и будут молиться, чтобы я родила им мальчика и сдохла при родах. Нет, я не умею читать мысли. Я вижу это на их лицах. Ты видишь, Ллир? Видишь?!

— Госпожа, может быть, вы хотите выпить? — я выхватил у проходящего мимо раба бокал с вином.

Принцесса громко рассмеялась и грохнула бокал о пол, попав на платье кого-то из леди. А когда та гневно обернулась, по-звериному оскалилась.

Слуги быстро убрали осколки, а госпожа, зевнув и повиснув на мне, усмехнулась.

— Сейчас отец выйдет…

Король действительно очень скоро появился. Под руку с королевой в сопровождении советников. Я попытался упасть на колени, но госпожа обняла меня и шепнула:

— Стой. Он подарил тебя мне — вот пусть смотрит.

Наверное, она пыталась привлечь к себе его внимание — единственным способом, который знала.

— Тебе понравился мой подарок, Лия? — сказал Его Величество после официальной речи, благосклонно глядя на дочь и не замечая меня. Был пир, в одном из зеркальных залов гостевого крыла накрыли длинный, как змея, стол. Сотни рабов прислуживали своим хозяевам. Я заметил много рей-на — мода на нас не угасала.

— Очень, отец, — госпожа смотрела на отца с обожанием щенка. Странно было видеть подобное выражение на лице демона. Пусть даже полудемона. — Ллир, оставь, я не хочу.

Она отказалась уже от четвёртого блюда. Я начинал волноваться: без сна, наверняка без еды, она действительно может упасть без чувств где-нибудь во время танца. Меня за это высекут.

— Ты дала ему имя?

— Он сам… — начала было госпожа, но её перебили.

— Дорогой, может быть, уделишь внимание мне, а не этому ублюдку, — протянула королева, сидящая напротив госпожи, но ни разу на неё не посмотревшая.

— Любовь моя, — устало откликнулся король, — я ведь просил…

Звучало это как старый непрекращающийся спор.

— Твоя мягкость по отношению к ней ничем не оправдана, — говорила королева, крутя в руке бокал с шипучим вином. — Из-за неё я не могу подарить тебе сына. Она прокляла меня, а ты продолжаешь держать её во дворце…

Госпожа, застыв, смотрела прямо перед собой. Я замер, не решаясь предложить ей утиные крылышки в меду. Пахло от них безумно вкусно.

— Алайя, довольно.

Королева криво улыбнулась.

— И ты даришь ей рабов, — она окинула меня долгим, привычно-оценивающим взглядом. — Он лучше выглядел бы в моей спальне, чем в её.

— Хватит! — не повышая голоса, приказал король, но его супруга замолчала мгновенно. — Оставьте женские ссоры себе. Ты хочешь себе раба, Алайя? Будь по-твоему.

— Его хочу, — кивнула на меня королева.

Госпожа встрепенулась.

— Отец, не надо. Ллир мне нравится. Он твой подарок, — она умоляла, и король ответил отнюдь не сразу.

— Помолчи, Лия. Алайя, дурной вкус забирать чужие подарки. Если хочешь себе наложника, мы выберем его вместе.

— Но дорогой…

— Помолчи.

Король людей напоминал мне старого утомившегося орла, окружённого стервятниками. Те рвали добычу, которую он когда-то поймал, но которую ему не хватило сил съесть. Падаль всегда была пищей стервятников.

Госпожа танцевала всю ночь. Я ждал её у стены, вместе с другими рабами, а потом отвёл — практически унёс — в спальню.

— Ллир… зель… — договорить она не смогла, природа взяла своё.

Я лёг рядом, не заботясь о мытье или переодевании. Всё равно просыпаться в крови.

Во сне над Великим водопадом заблудившихся она ждала меня. Вода в ручье, где она стояла, окрасилась в алый, а в воздухе снова кружился пепел.

— Приведи мне в следующий раз ребёнка, я люблю детей, — шептала она мне на ухо, прижимая к себе. — Ты мне тоже нравишься, но дети намного… намного… много более питательны. Почему мне не подарили молодого рей-на?!

Я не слушал. Она могла говорить сколько угодно, но в моём сне не было никого, кроме меня: этим я всё ещё мог управлять.

— Когда я заберу эту слабую человеческую оболочку, я смогу есть много… когда захочу… кого захочу.

Её слова были только дымом, и больше ничем. Она всегда останется запертая в мире снов.

По крайней мере, так я себя убеждал. А ещё напоминал, что мне нет дела до людей.

Утром госпожа выглядела отдохнувшей и сломленной. Она бросала на меня долгие косые взгляды и молчала. А после обеда снова напилась наркотика (наверняка притупляющего боль) и взялась за нож.

Я приготовил ей сонное зелье, перевязал раны, когда она упала без сознания, и снова лёг рядом.

Глупая человеческая девочка. Она действительно убьёт меня до того, как поймёт, что сама себя загоняет в ловушку. Но даже ради жизни я не собирался давать ей хоть крупицу знаний. Я видел, как она смотрела на короля, и понимал, кому она предложит свою силу. Я не собирался делать людям такой подарок. Даже ради жизни. Наверное, какие-то крупицы достоинства моего народа во мне ещё сохранились. И потому я просто наблюдал.

Неделя прошла в дымном угаре вперемешку с кровавым дурманом. Госпожа практически не покидала спальню. Почти не ела, зато еженощно пила мою кровь. Я понимал, что долго так продолжаться не может, но выхода не было. Девочка убьёт меня, потом ещё кого-нибудь, повинуясь инстинкту демонов, и как только этот "кто-то" окажется не рабом или слугой, а знатным лордом или леди, королю ничего не останется, как отдать приказ казнить "сумасшедшую" дочь. Если наследник у Его Величества так и не родится, а с самим королём вдруг что-то произойдёт, правящая фамилия империи пресечётся.

Я не чувствовал радости, что косвенно повлияю на судьбу людей, наших врагов, а теперь и господ. Иногда я чувствовал жалость — к глупой полукровке. Порой мне было смешно: расхваленные человеческие маги даже не знали, что творится в сердце их Империи, в королевском дворце. Время от времени я сожалел: спустя все годы мне всё ещё не хотелось умирать. Но если Праматерь уже сплела твою судьбу, от неё не отвертеться.

В конце недели моя госпожа решила провести ночь в саду: на улице было достаточно прохладно, и она думала, это позволит ей не спать. Как обычно, я сопровождал её, неся корзинку с ужином, к которому (тоже как обычно) госпожа не собиралась притрагиваться. Насытившись кровью ночью, она не чувствовала голода днём.

— Холодно, — пожаловалась госпожа, забравшись в беседку в глубине сада.

— Принести вам плащ, госпожа?

— Нет. Сядь… Странно, холодно, а в сон как будто сильнее тянет. Ллир, не дай мне заснуть, я приказываю… Спой мне.

— Что вы хотите послушать, госпожа? — уточнил я, сидя на траве у её скамейки.

Госпожа зевнула и пожала плечами.

— Не знаю. Что угодно. Все говорят, у рей-на красивые голоса. Хочу в этом убедиться.

— Конечно, госпожа. Может быть, ваш слух не оскорбит баллада о рыцаре Гильдаэ…

Начать я не успел: кусты вокруг беседки зашевелились, и пять теней обступили нас. Никто из них не был слугой или придворным. Двое в мундирах королевской стражи, и трое, по виду, простых горожан. Неброская одежда и тёмные плащи скрывали их в сумраке.

— Господа, — зевнув, спокойно произнесла госпожа, когда одна из теней зажгла факел и приблизила его к лицу принцессы, — вас послала королева?

— Вы догадливы, Ваше Высочество, — отозвалась тень.

Южанин, судя по наречию. А вот кинжал, которым играл его товарищ, был с севера, с Малиди. Малидские клинки стоят бешеных денег: мы сбывали их человеческим контрабандистам в конце войны в обмен на чистую воду. Люди алчны и готовы были торговаться даже с рей-на.