Зависимость (СИ) - "viiserfii" - Страница 93

Отчаяние, густое и горячее, словно металлический сплав, прокатилось по груди, наполняя каждую клеточку тяжелой болью.

Отрицание.

Оно не было истерическим.

Кендалл не кричала и не плакала.

Лишь улыбнулась дергающимся уголком губ и снова отключилась.

========== 46. The call ==========

— Я могу его увидеть?

Доктор Хизберг взглянул на Кендалл каким-то сожалеющим взглядом и качнул головой.

— Еще нет.

— Но мне очень нужно быть рядом, — жалобно выдохнула она, уже обессилев говорить с врачами на эту тему.

Ощущение, будто она находится совершенно одна, кричит во все горло, но никто ее не слышит.

Всю эту ночь она выла волком от душевной боли, что обвила все внутренности, словно паучья сеть. Липкая, плотная, с хитроумными узорами. Ее хотелось порвать, уничтожить, но проще вырвать себе сердце, чем перестать думать о Джастине.

Сознание постоянно рисует его лицо перед глазами. Каким она видела его в последний раз: молодого, красивого, полного жизненных сил и энергии. Карие глаза горели теплым огоньком, а губы не прекращали целовать ее щеки.

А вдруг она больше никогда его не увидит? Не почувствует его прикосновений, не услышит шелковистого голоса…

— Да вы эгоистка, мисс Бёрд, — неожиданно заявил Хизберг. — Вам нужно быть рядом с ним. Не ему.

— Какого?.. — продолжать она не стала, вовремя вспомнив о воспитании, но доктор усмехнулся, мысленно заканчивая ее вопрос.

— Пациенту Биберу нужен полный покой. Сейчас его состояние стабильно, но любой раздражающий фактор может вызвать отрицательную динамику. Вы знаете, что люди, находящиеся в коме, все слышат и чувствуют, только сказать ничего не могут. Джастин узнает, что вы рядом, и даже если он вас очень сильно любит, его организм испытает стресс, отсюда изменения в нервной системе, которые повлекут за собой необратимые последствия.

— Да… Я все поняла, — девушка опустила голову, прислонив к пылающим щекам холодные ладони.

Как же паршиво на душе. Слез уже не осталось, только тяжесть в солнечном сплетении, но это состояние стало привычным.

— У меня есть для вас и хорошие новости, — вдруг произнес доктор. — Вчера у вас брали кровь на анализы, и я был приятно удивлен, увидев результаты, — мужчина развернул лист бумаги с таблицей и протянул его в подрагивающие пальцы Кенни.

Девушка взглянула на цифры и какие-то символы, но совсем ничего в них не поняла, поэтому поверила врачу на слово. Сказал, что все хорошо — значит, все хорошо.

— Когда меня смогут выписать? — осведомилась она, положив листок на прикроватный столик.

— Сегодня.

— Сегодня? — на лице впервые появилась улыбка.

— Да, после обеда за вами заедет мистер Бибер.

Это имя осело где-то в горле, сдавливая гортань острыми шипами.

Нет, это не тот Бибер, о котором ты подумала. Джастин будет ждать тебя через пару дней, когда Хизберг разрешит его навестить.

— Спасибо, Доктор, — шепнула девушка, благодарно моргнув.

Он попрощался и вышел за дверь.

Через несколько часов она уже ехала в машине Эндрю. Он сидел на заднем сидении вместе с Кендалл, пока молчаливый водитель гнал белый внедорожник по людному городу. Пронеслось полуразрушенное здание бизнес-центра. В глаза бросились корреспонденты, вспышки фотокамер и опечатанные стеклянные двери. От этого зрелища хотелось зажмуриться, поэтому Бёрд отвернулась от окна.

— Пострадавших намного больше, чем погибших, — успокоил мужчина, заметив реакцию девушки. — Идущих на поправку тоже.

— Я хочу, чтобы Джастин оправился, — искренне признается она, и это звучит так по-детски наивно, что Эндрю и сам поджимает губы в горестной полуулыбке.

Они приехали домой. Бибер-старший помог Кенни открыть дверь, иначе она со своим эпилептическим тремором простояла бы так до вечера.

Она шагнула внутрь дома и вдохнула спертый воздух. Здесь все оставалось неизменным: куртка Джастина, висевшая на крючке, чашка с недопитым кофе, даже флакончик с его духами немного сдвинут с привычного места — он сильно торопился в последний день.

— Чем-нибудь еще помочь?

У них даже интонация одна. Кендалл внутренне усмехается, поворачивая лицо к мужчине.

— Спасибо, не нужно. Я справлюсь, — хрипит она, и слышит, как дверь захлопывается.

Тишина. Удушающее чувство одиночества накрыло с головой, не позволяя свободно дышать. Девушка открыла окна во всех комнатах, чтобы выветрить навязчивый запах мужских духов.

Невыносимо чувствовать его присутствие, слышать дыхание, видеть его отражение в каждом из зеркал, ощущать его запах в спальне, где через пять минут Кендалл свернулась калачиком и поджала под себя ноги. Телевизор включен для фона, чтобы мозг не выдавал новые галлюцинации.

Серые безжизненные глаза тупо наблюдают за сменяющимися картинками и совсем не вникают в сюжет комедии. За кадром смеются люди, и этот звук отдается в голове неприятным скрежетом. Кендалл хватает с тумбочки пульт и переключает канал, тиская его в ледяных мокрых ладонях.

«…Известны новые подробности теракта в главном офисе корпорации Голден Леверс. Как сообщают СМИ, директор фирмы находится в медикаментозной коме. Здание офиса закрыто на ремонт, который спонсировал бизнесмен Эндрю Бибер. Напомним, что главной задачей террористов было овладение ценными документами и последующий захват власти…»

Не дослушав, Бёрд швырнула пульт прямо в экран с истошным криком. Посыпались осколки. Девушка запустила пальцы в волосы и уткнулась лбом в колени, сотрясаясь всем телом.

Ей не хотелось плакать. Хотелось вопить от безысходности, крушить все на своем пути и упиваться липкой кисловатой болью. Но она лишь лежит на кровати, царапает собственные руки и чувствует, как ее лихорадит. Надо принять теплую ванну… и утопиться в ней.

Вода с маслами и ароматом хвои помогла успокоиться. Кендалл накинула на плечи длинный шелковый халат и выпустила волосы из небрежного пучка с влажными прядями возле шеи. Где-то шипели остатки мягкой пены, которые девушка легко смахнула пальцами, встав возле зеркала, а потом замерла. Потянула за поясок и провела ладонями по животу, опуская их в самый низ. Пальцы приятно покалывало от ощущения гладкой кожи. Бёрд развернулась боком и снова скользнула взглядом по своей фигуре. Никаких изменений. Она усмехнулась, качнув головой.

***

Прошло пару дней. Эндрю взял в привычку звонить ей каждое утро и вечер, чтобы быть уверенным в нормальном психическом состоянии Кендалл, и она не давала ему поводов сомневаться — успокоительные капли, что прописал Доктор Хизберг, прекрасно справляются со своей работой.

Чтобы не усугублять ситуацию, девушка спала на диване в гостиной. Все-таки возвращаться в спальню ей было совсем тяжело. Некомфортно спать на двухместной кровати в одиночестве, еще и мысли дурацкие в голову лезут. Ей это ни к чему.

Сегодня Кендалл ощутила особую потребность в прогулке. Погода за окном радовала как никогда, поэтому девушка надела легкое весеннее платье цвета мяты и выскочила на улицу.

Ветер приятно трепал ее волосы, солнце нагревало декоративные деревья, выращенные вдоль небольшого сквера. Ноги сами вели ее куда-то вдаль, а мысли путались между собой, вытесняя тревогу.

Ступив на вымощенную камнем дорогу, девушка ощутила сырой запах, затем оглянулась по сторонам и остановилась.

Кладбище.

Непонятно, как она вообще сюда забрела. Ведь только что в парке гуляла.

Бёрд зашагала дальше, не в силах совладать с желанием найти здесь белую мраморную плиту. Взгляд скользнул в сторону, и она застыла на месте. Черт… Как будто все тело парализовало. «Октавия Бибер».

Кендалл медленно подошла к надгробию и улыбнулась уголками губ, коснувшись пальцами железной оградки. Сестра Джастина лежит в нескольких метрах под землей, и осознание того, что от нее остался лишь этот холодный камень с именем, жгло глаза. Девушка сжала в ладони резной металл с такой силой, что на коже остались красные вмятины.

Воспоминания стали накладываться одни на другие, оживая яркими красками. Они душат, вскрывают зажившие раны и не дают затянуться свежим.