В львиной шкуре (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 22

— Что? — спросил шаман, видя реакцию Слона.

— Где Ньянкао? — вместо ответа задал вопрос Иван, всматриваясь в вечерние сумерки.

— Сидел с братьями возле своей хижины…

В этот момент со стороны палатки Сомова донеслись воинственные крики. Иван, который никогда не расставался ни с пистолетом, ни с карабином, сдёрнул последний с плеча и стремительно направился туда. Подбегая, он увидел, что его палатку опрокинули, а рядом с ней и с жилищем вождя идёт яростная схватка. Не раздумывая, он дважды выстрелил в незнакомых ему аборигенов, но тут непонятно откуда прямо на него выскочил ещё один, стремясь копьём поразить ему грудь. Автоматически отбив стволом карабина удар копья, Иван вынужден был прыгнуть в сторону, потому что ещё один враг оказался рядом и тоже хотел его смерти. Карабин ремнём зацепился за куст и вырвался из рук. Пришлось срочно доставать пистолет. Обоих напавших на него аборигенов он застрелил почти в упор, когда их копья уже были занесены над ним. Быстро встав на ноги и подняв карабин, Сомов посмотрел в ту сторону, где шла основная схватка. Там, в свете горящих костров, выделялся незнакомый ему воин, одетый богаче остальных. Иван, не медля ни секунды, послал в него пулю, а потом начал методично стрелять по всем, кто там находился. Своих в том районе не наблюдалось. Расстреляв весь магазин карабина, он подбежал ближе и начал стрелять из пистолета. Нападавшие, видя смерть своего предводителя и товарищей от громоподобного звука, дрогнули и обратились в бегство. К этому моменту Иван расстрелял уже всю обойму пистолета и успел вставить новую, выстрелив пару раз вдогонку убегающим.

— Кааву, ты где? — позвал он громко шамана. — Все ко мне! Это я, Слон!

Его голос звенящим эхом разносился по всему побережью. Через некоторое время рядом с ним стали собираться выжившие после нападения соплеменники. Выжил и шаман. Иван быстро организовал охрану поселения, и вместе с остальными принялся подсчитывать итоги боя. Итоги оказались неутешительными. Погиб Ньянкао и ещё четырнадцать человек вместе с ним. Племя осталось без лучших охотников. Число убитых врагов застыло на цифре шестнадцать. Как они так близко подкрались незамеченными, оставалось загадкой. Правда, основное стадо и собаки находились сильно в стороне от расположившегося стойбища, поэтому на чужаков и не среагировали. А люди под вечер расслабились. По всему выходило, что объект атаки был выбран целенаправленно. Вождь умер от попадания стрелы в глаз, даже не дёрнувшись с места. Его братья тоже не успели среагировать достаточно быстро. Многие погибли в первые секунды нападения. Оставшихся в живых задавили числом. И только благодаря огнестрельному оружию Сомова, племя полностью не лишилось всех охотников и смогло отбиться. К сожалению, допросить было некого. Врагов, оставшихся в живых, не нашлось, слишком метко Иван стрелял.

— Кааву, ты знаешь, кто это? — спросил он, указывая на трупы.

— Да. Это наши братья.

— Как, братья?! — удивился Сомов.

— Вот лежит сын вождя из родственного нам племени, — указал он на убитого Иваном предводителя нападавших, — а вот охотники из другого…

— Но почему они напали? Ты же сам говорил, что на родственников нападать нельзя!

— Дух предков подсказывает мне, что их вождь отправился в царство Луны, а сын захотел править всеми родами и иметь много скотины. Он уговорил охотников из обоих родов напасть на нас. Теперь он мёртв и наш вождь тоже мёртв.

— И что теперь делать? — спросил Иван.

— Ты должен стать вождём. Вождём над тремя родами, иначе будет война.

— Они снова на нас нападут? — этот вопрос интересовал Ивана больше, чем неожиданное заявление шамана стать вождём.

— Нет, не они… Уже другие. Мы все стали слишком слабыми. Сегодня погибли лучшие.

Утром, собрав всё племя, шаман объявил волю богов. Боги выбрали вождём Слона. Всех погибших, и своих и нападавших, усадили в хижинах. Возле каждого положили лук или копьё. После чего эти места покинули. Племя возвращалось к берегу океана, где отсутствовало два месяца.

Из-за гибели пятнадцати самых лучших охотников, Сомову пришлось из рабов отобрать десяток наиболее боевитых на его взгляд мужчин и разрешить им охотиться. В придачу к этому каждый наделялся скотиной и имел право выбрать жену. Эти рабы стали частью рода. Всего в племени вместе с рабами осталось шестьдесят мужчин. Остальные — это женщины и дети. Стариков было мало. У кого не было сил передвигаться самостоятельно, тех просто оставляли в хижинах, положив рядом небольшой запас еды, а сами кочевали дальше. Шаман от старости не лечил. Сейчас племя насчитывало двести тридцать два человека.

Пока основная масса людей и скота двинулась к Большой Воде, Сомов с десятком охотников и шаманом направился в сторону кочевий родственников. Первое кочевье встретило их настороженно. Люди собрались в кучу, но агрессии никто не проявлял. Все ждали. Две смерти подряд, сначала вождя, а потом его сына, явных лидеров не оставили. Плюс к этому погибли восемь лучших охотников. Своего же шамана у них не было. Те, кто принимал участие в вечернем нападении и остался жив, виновато жались позади остальных.

— Вы напали на родственников, и боги покарали вас за это, забрав души вождя и лучших охотников в царство Луны! — громко заговорил Кааву, выйдя вперёд. — Теперь вы подобны стаду без пастуха. Любой хищник сможет на вас безбоязненно напасть. Мстить будет некому!

Собравшиеся молчали и только испуганно смотрели на Кааву. Он обвёл всех презрительным взглядом и продолжил.

— Если нападут чужаки, куда вы побежите? У кого будете просить помощи? Кто за вас заступится? Пролив кровь своих родственников, вы отвернулись от них… И я отворачиваюсь от вас! Не приходите больше ко мне! Я не стану никого лечить! Я не буду разговаривать с духом предков, чтобы он помогал вам! Теперь любое более сильное племя подчинит вас себе! Ваш скот и ваших жён заберут их охотники, а вы станете рабами и будете им прислуживать!

После этих слов шаман развернулся и пошёл прочь, вместе с ним прочь пошли все пришедшие с ним.

— Кааву! Кааву! — закричали в отчаянии женщины, — не оставляй нас! Кааву, прости нас! Кааву, дай нам вождя!

… со вторым кочевьем получилось ещё проще. Их шаман с пятью охотниками сам шёл навстречу. Он не одобрял нападения, но был стар, и не всё у него получалось контролировать. Понимая, что война между родственниками ни к чему хорошему не приведёт, этот мудрый старик решил первым начать переговоры. Кааву быстро нашёл общий язык со своим бывшим учителем. Отсутствие вождя и старость шамана давали прекрасную возможность объединить всех под одной рукой. А гибель семерых самых буйных охотников эту задачу облегчала. Эмоционально обработав народ, шаманы представили им нового вождя. Противников данного решения не нашлось. Про Слона слышали, знали, а более светлый цвет кожи будто подчёркивал некую избранность. Плюс рост… Иван больше чем на голову был выше самого высокого мужчины в племени. Вот так вот неожиданно Сомов стал вождём трёх родственных племён, общая численность которых составляла почти семьсот человек.

События, предшествующие этой апрельской ночи, не давали Сомову уснуть. К темноте внутри палатки время от времени добавлялись его тяжёлые вздохи. Мысли, сменяясь одна за другой, будоражили мозг. И каждая казалась важной. Да, Иван легко согласился с шаманом, что нужно стать вождём над тремя родами. И вот, он вождь. И что теперь? Когда-то, учась в военном училище, Сомов представлял, что дослужиться до генерала и будет управлять дивизией, а то и армией… Спортсмен-пятиборец легко поступил в рязанское высшее воздушно-десантное командное училище, был на хорошем счету, стал мастером спорта… Но пьяный инцидент с одним полковником поставил крест на его военной и спортивной карьере. Мстительный чиновник сделал всё, чтобы испортить жизнь зарвавшемуся молокососу. И стал Иван "перекати-поле"… И что делать сейчас? Мысленно жать тому полковнику руку или ещё больше его проклинать? Вождь, он вождь! Даже — султан… Количество жён не ограничивалось. Но сколько обязанностей накладывала эта власть? Можно, конечно, тупо прожить остаток жизни в плотских утехах, во всю используя привилегии вождя. Только не очень этого хотелось. А после памятного змеиного укуса он даже выпивать практически перестал. Запах алкоголя у него, почему-то, ассоциировался с тем случаем. Зато, словно мстя укусившей его змеюке, Иван с удовольствием стал употреблять её сородичей в пищу.