Ледяной меч (СИ) - Мисечко Владимир Александрович - Страница 64

— Его больше нет с нами.

— А конкретней?

— Маг Оливиус мёртв. Его нашёл мой человек в одном незаметном домике на окраине города, — вымолвил Арчибальд и вновь замолчал.

— Ты, что замолчал? — посмотрел на него Феофан. — Что там дальше?

— Ничего. Взяв у моего человека адрес, я пошёл к магу, пытаясь с ним поговорить и расспросить, почему он скрывается. Когда я вошёл в дом, то чуть не околел от увиденного там кошмара.

— Что за кошмар? — проронил Феофан, не спуская глаз с толстяка.

Переведя свой затуманенный взгляд с одного старика на другого, которые внимательно смотрели на него, Арчибальд, вздохнув, продолжил:

— Зайдя в тот дом, я сразу почувствовал, что там что-то не ладное. Вещи были разбросаны, словно там, что-то искали или сделали вид, чтобы так подумали, когда найдут мага. Вся мебель была разбита вдребезги и навалена в углу, а за ней я увидел…

— Что, ты там увидел? — перебил его Феофан.

— Растерзанное тело Оливиуса! — произнёс казначей. — Руки, ноги и голова мага были оторваны.

— Откуда ты взял, что это маг Оливиус, а ни кто-то другой? — вновь поинтересовался маг.

— Недалеко от обезображенного тела, лежала голова мага с выпученными от страха глазами. Увидев её, я больше ничего там смотреть не стал, а выскочил из дома и куда-то побежал.

— Правильно сделал, что ничего там не трогал. Что было дальше? — посмотрел на обливающего потом (действовал отвар садовника на организм казначея) Арчибальда Феофан.

— Дальше ничего не помню, полный провал, — ответил на вопрос старика толстяк. — Очнулся я только здесь, когда вы меня пытались привести в чувства. Послушай Феофан, что мне сказать по этому поводу королеве? — посмотрев на старика, спросил Арчибальд.

— Это твои проблему казначей. Ты его нашёл, тебе об этом и докладывать, — поднялся Феофан. — Ладно, я пойду, у меня ещё есть дела, а ты, немного посиди здесь и ступай к королеве с докладом. — Северус, — повернулся он к садовнику. — Проследи за ним, чтобы всё было хорошо и не давай ему вина, как бы он не умолял тебя.

Через пару минут, Феофан покинул домик садовника и, пройдя по дорожке, скрылся в глубине королевского сада.

Посмотрев по сторонам, проверяя, не наблюдает ли кто за ним, старик переодел кольцо с голубым камнем и испарился, словно дождевая вода из лужи во время сильной жары.

Выпроводив Арчибальда, после нудного с ним разговора, Виктория забралась с ногами в кресло (как это она делала в детстве, когда ещё был жив король Филипп) и задремала, сжавшись в комочек. Но не прошло и четырёх часов, как в дверь постучали и стражник доложил, что пришёл королевский казначей и срочно хочет с ней поговорить.

— Впустите и скажите, чтобы нам принесли вина, — строгим властным голосом произнесла королева. А про себя подумала: "Какого чёрта опять припёрся этот жирный боров, наверно вновь будет ныть о своей бедной жизни и клянчить на неё золото. Как он меня уже достал со своими проблемами и нытьём.

Но не успел стражник покинуть королевские покои, как влетел Арчибальд, поплотнее прикрывая за собой дверь, чтобы их не подслушивали.

— Ну, чего тебе ещё надо? — строго посмотрела на казначея королева.

— Я всё выяснил, — топчась на месте, произнёс толстяк.

— Что ты выяснил? — ещё ничего не понимая, спросила Виктория. — Да не стой ты там столбом, а подойди ближе и расскажи.

Арчибальд засеменил своими маленькими ножками и подошёл к креслу, в котором вальяжно, закинув нога на ногу, сидела рыжая девица. Делая вид, что ей всё равно, кто перед ней, королевский казначей, заграничный посол или служанка, она, как бы невзначай кинула взгляд на помятого Арчибальда.

— Ты где это валялся? — произнесла королева, — от тебя на версту шибает вином. Ты опять пил со своими дружками в харчевне, а ну, говори? Сколько раз я тебя предупреждала, в таком виде не появляйся на моих глазах. А ты опять…

— Я нашёл Оливиуса, — не дал договорить Виктории Арчибальд.

— Ну и где этот чёртов маг, прячется? Почему ты не привёл его сюда, а стоишь передо мной, распространяя винный перегар на все королевские покои и что-то тут мне объясняешь.

— Это невозможно сделать моя Королева, — пролепетал казначей.

— Почему?

— Этого невозможно сделать, — вновь повторил Арчибальд, вытирая платком пот, бежавший по его помятому лицу, — по причине его смерти.

— Как? — выкрикнула Виктория и вскочила с кресла, чуть не сбив толстяка с ног. — Они, что сговорились что ли? Сперва Серсус, а теперь и этот.

— Никак не могу знать ваше высочество, — отступив на пару шагов от Виктории, проблеял толстяк и поклонился.

— Да хватит тебе кланяться, — произнесла королева, — налей лучше вина.

Арчибальд подбежал к небольшому столику, на котором стоял кувшин и застыл, он был пуст.

— Ну, что ты там застыл?

— А здесь пусто, — повернувшись к Виктории, выдавил казначей.

— Что? — не поняла та.

— Вина нет, кувшин пуст моя Королева, — вновь промямлил Арчибальд, посматривая, что та ответит на это.

В королевских покоях повисла тишина, Виктория и Арчибальд смотрели на друг друга и молчали, ничего не понимая.

Прошла минута, дверь открылась и вошла служанка с подносом. Молча пройдя, она поставила на столик кувшин с вином и вазу с фруктами.

— Вам больше ничего не нужно? — поинтересовалась она, поглядев на королеву.

— Нет Сюзанна, — произнесла Виктория, — если понадобишься, я тебя позову, а теперь ступай.

Забрав пустой кувшин и бросив косой взгляд на обливающего потом казначея, служанка пошла на выход.

Проводив взглядом девушку до двери, пялясь на её пышный зад и пуская слюни, казначей забыл, что должен был сделать.

— Арчибальд, — прикрикнула на него Виктория, — хватит глазеть на моих девок, раздевая их своими бесстыжими глазёнками. После нашего разговора, скажу служанке, чтобы она зашла в твою комнату. Там хоть что можешь с ней делать, а сейчас налей вина и расскажи мне всё по порядку. Где ты нашёл мага Оливиуса и что с ним случилось?

Подав королеве бокал с вином, он присел рядом с её креслом и, отхлебнув из своего бокала превосходного красного вина, начал рассказывать.

После каждого произнесённого толстяком слова, Виктория вздрагивала и напрягалась.

Дослушав рассказ до конца (Арчибальд упустил в своём повествовании тот момент, когда пил в харчевни у своего приятеля, а потом валялся, как свинья, в домике у садовника), Виктория залпом осушила свой бокал и, поднявшись с кресла, произнесла, поглядывая на вскочившего следом казначея:

— Да сядь ты и не вскакивай, как молодой козёл. Кто-нибудь ещё знает о смерти Оливиуса?

— Нет, кроме одного, — ответил Арчибальд. Про то, что он рассказал садовнику и Феофану, казначей умолчал.

— Кто ещё знает? — посмотрела на толстяка Виктория.

— Тот, кто это сделал, — тихо ответил казначей и приложился к своему бокалу, который всё время держал в руке.

— Всё, ступай Арчибальд, мне надо подумать, что со всем этим делать.

— А как же служанка? — посмотрел на королеву толстяк, — ведь ты обещала.

— Иди с глаз моих долой, похотливый козёл, — прикрикнула на казначея Виктория. — Я скажу Сюзанне, она к тебе зайдёт.

— Премного благодарен моя Королева, — произнёс Арчибальд и, поклонившись, вышел из королевских покоев.

— Боров похотливый, — плюнула рыжая девица в след толстяку, когда за ним закрылась дверь.

Виктория всегда принимала своих хороших и верных ей подчинённых в своих покоях (казначей, граф Октавиан и маги были не исключения), а всех остальных, кто просился на аудиенцию в голубом зале, сидя высоком мраморном троне. Как-никак она была королевой Аросии, а не публичной девкой в борделе своей матери. Но всё равно Виктория вела себе и там и здесь, как продажная шлюха, выкрикивая нецензурные слова и оскорбляя, в тот момент, когда её начинали поучать жизни и перебивать, когда она говорила. Ведь гены, заложенные с молоком матери, являющейся проституткой и отцом (мать рассказывала, что он был вором), не переделать не за какие богатства, которыми она сейчас владела. После смерти короля Филиппа (своих детей у него не было), Виктория прибрала всё к своим рукам и считала, что всё принадлежит ей по праву.