Кармическое путешествие по нижнему миру (СИ) - Старых Зоя - Страница 20

Потому что это никому не нужно.

Стивен Калинка, как индивид, вообще обладал сомнительной полезностью. Хакер Эль Диабло, его виртуальное эго, оказался успешнее, да вот быстро привел своего реального прототипа в рудники силиконовой долины. Кибернетик второго ранга, теперь с пятым уровнем доступа, имел ту же ценность, что и сельский фельдшер в проекте по изучению тончайших механизмов работы человеческого мозга.

Калинка застонал и ощутимо врезал ладонью по лбу.

Возможно ли это?

Действительно ли это он оказался теперь на месте Адриана, ненужный и ожидающий непонятно кем уготованной участи. И надеяться, что участь будут готовить долго, по меньшей мере, глупо. Сильные решают быстро, особенно, когда речь идет о слабых. Им позволительно церемониться и размышлять с невероятным существом вроде Адриана, но на кой ляд понадобился он, ничем абсолютно не примечательный кибернетик поневоле?

Например, его оставили, как няньку при Адриане. А что, разумное объяснение. В случае чего, погибшего при исполнении надсмотрщика всегда можно заменить. Таких, как он, юных и не очень гениев средней руки в ВНЦ пруд пруди. И почти наверняка, связанных ничуть не проще, чем у Калинки, обязательствами. Значит, он как батарейка, сдохнет — поставят новую.

Или на нем проверяют, что еще может Адриан?

В это Калинка сначала не поверил.

Ну не мог быть весь этот проект ВР экспериментальной детской площадкой для пробуждающегося телепата невиданной мощи. Да, в принципе, с этих гуманистов от науки станется дать Адриану поиграть Калинкой, техническим работником, ничего толком и не знающим об истинной цели исследований, какой бы она в конечном итоге не оказалась.

С другой стороны, двадцать девятая лаборатория вместе с персоналом, начальником и подопытными была все-таки дороговата для игрушки.

Разве что, когда игры закончатся, придется брать в руки целый мир.

Вот тут Стивен откровенно и весело над собой расхохотался. Видимо, статейка все-таки произвела впечатление. Даже с таким мощным телепатом, как этот нелепый тощий японец, миру ничего не угрожает. По крайней мере, со стороны «Проекта ВР».

Утром оказалось, что бокс пуст, убран и стерилен. На еще не сорвавшийся Калинкин вопрос «А где?» было попросту некому отвечать. Уборщица, возившая полотерную машину по коридору в непосредственной близости от места падения челюсти Стивена, вряд ли что-то знала.

Калинка развернулся и побрел завтракать в кафетерий. Еда казалась пресной, потому что не хватало знакомых, пусть и не питавших Калинке теплых чувств людей. Еще сильнее не хватало напарника и, признаться честно, не хватало чертова вегетарианца Адриана с его извечной капустой. Сейчас Стивен бы и на Гловера согласился в качестве какой-никакой, а компании.

Калинка уныло слизывал с булочки посыпку, когда над его головой, склоненной низко к самому столу в попытке изобразить скорбную горгулью, пролетел поднос. Затем он совершил посадку рядом с Калинкиным, слегка расплескав кофейный суррогат на тарелку с омлетом.

— Годзилла сожрала свободные столы? — пробормотал Калинка вместо приветствия. И хотя он секунду назад рад был видеть даже скорбного вестника Гловера, это еще не означало, что кому попало можно присоседиться.

А потом Калинка ненароком оторвал взгляд от руин своего завтрака и подавился кунжутом. Перед ним, все еще похожий на издыхающего героинщика, сидел некий Теру Адриан, с удивительного вишневого оттенка ленточкой в волосах. В сиреневом тренировочном костюме и лимонной футболке.

На секунду Калинке показалось, что у него галлюцинации, и для пущей бредовости не доставало только прыгающего через столы Деспота. Но конь не появился, а японец, будь неладна его полная цветовая слепота, неторопливо принялся за омлет и веточки вареной брокколи.

Стивен мрачно подумал, что ему завтраком послужил в итоге собственный язык, который он проглотил.

— Извини, я не хотел мешать, — сдался Адриан. — Но у тебя был такой вид, будто ты взвоешь хоть бы даже на люстру.

— Тут лампы дневного света, — поправил Калинка и против воли улыбнулся. — Ты вообще откуда взялся?

— Отпустили, — как обычно, японец сначала прожевал, а потом ответил. — Конечно, придется походить на кое-какие процедуры, но в стационаре меня держать уже нет смысла.

— А дальше что? Думаешь, тебя еще и из подвала отпустят?

— Сомневаюсь, — честно сказал Адриан. — Знаешь, Стивен, меня вообще мучают сомнения.

«Наконец-то», — подумал Калинка, но вслух этого не сказал.

— По какому поводу?

Если подумать, кафетерий был относительно безопасным местом для серьезных разговоров. От недомолвок Стивен устал слишком давно. Возможно, Адриан поможет разобраться, возможно, нет, лучше выяснить на месте, раз и навсегда.

— Ну, ты бы назвал это кризисом веры, — признался японец. — Только мне всегда казалось, что он поражает исключительно католических священников среднего возраста.

— Велась статистика? — не удержался Калинка.

— Нет, что ты, это скорее стереотипы, — отмахнулся Адриан. — Но у меня что-то похожее.

Вообще-то, это был очень деликатный вопрос, и к тому же, Калинка плохо представлял, чем помогут религиозные заморочки в его изысканиях, но следовало выслушать хотя бы по-дружески.

— Ты нашел несоответствия в картине мира, которую давала твоя вера, и тем, что на самом деле? — утончил Стивен.

— Именно, — кажется, Адриан искренне удивился, откуда Калинка мог знать.

Калинка и не знал, просто это было логичнее всего.

— Это странное ощущение, — добавил Теру. — Очень странное. Не хочу тебя этим грузить.

— Ты уже начал.

— Ладно, как хочешь. Я всю жизнь думал, что стоит чего-то захотеть и приложить определенное усилие — и все получится. Давным-давно, лет пятнадцать назад, я был достаточно маленьким и достаточно ловким, чтобы участвовать в скачках. Представляешь, мечта каждого ребенка в тех местах, где я вырос. И я тоже, чего уж тут скрывать, очень хотел. Но не просто мечтал, а старался поменьше кушать, больше всего боялся вырасти еще хоть на дюйм и честно убирал навоз в ближайшей конюшне. То есть у меня было намерение — стать жокеем, я его высказал — где-то спустя полгода после того, как выучился держаться в седле, и наконец, предпринял для этого действие — работал до одури и тренировался.

— Если это кризис веры, почему же ты все еще раскладываешь свои поступки по полочкам религии? — спросил Калинка, хотя ему было до жути интересно.

Адриан, в сущности, впервые заговорил о себе, и факты его биографии оказались мягко сказать захватывающими. Хотя можно было и догадаться, после той дикой скачки на Деспоте по джунглям.

— Я и не отрекаюсь от веры, — улыбнулся Адриан. — Просто небольшой кризис. Или большой. Стивен, я не слишком тебя затрудняю всеми этими рассказами? У тебя такой вид, будто ты вообще не спишь.

— Я и не сплю, — согласился Стивен. — Но ты меня не затрудняешь. По правде говоря, я даже успел соскучиться по твоим заумным речам.

— Благодарю. Тогда я продолжу. Я выступал на скачках до двадцати одного года. Довольно успешно, но не блестяще. Просто хорошо. У меня было какое-то чувство лошадей, и оно позволяло мне находить общий язык с такими дьяволами, на которых мало кто решался сесть. Теперь я понимаю, что это аниполе, но кто бы мне сказал об этом тогда… В общем, однажды я здорово поранился на одной и скачек, переломал половину ребер и обе руки.

Калинка поежился.

Он где-то слышал, что жокеи — психи похуже ученых. Но если увлекшийся экспериментом химик всего-то рисковал однажды взлететь на воздух вместе со своей лабораторией, носящимся на полутонных зверюгах парням приходилось намного хуже. Наглядное подтверждение смущенно сопело и жевало веточку брокколи.

— А на диете ты до сих пор, — дошло до Калинки. — Неужели хочешь вернуться?

— Вообще-то, я ем пирожные…

Стивен тихо позавидовал. Наверное, худоба смертная была у Адриана в крови, и все эти пищевые ограничения и правда были не более чем действием, которому следовало повлечь за собой реализацию цели.