Кармическое путешествие по нижнему миру (СИ) - Старых Зоя - Страница 11

— Иногда. Чаще сдавали нервы у пожарной сигнализации.

Стивен кивнул. Теру ненадолго задумался, а затем сказал:

— Еще мне сказали, что Эмиль Вереница — носитель очень сильного аниполя, и это позволяет ему управлять животными. Хотел бы я такое иметь, но мне приходится обходиться знаниями и терпением.

— Аниполе — редчайшая способность, — пояснил Калинка. — Реже только хомополе. Тебе про него рассказывали?

— Конечно. Всевозможные гипнотизеры, полагаю, не считаются.

— С некоторой натяжкой, парочка известных предсказателей будущего.

— И ты, — добавил Калинка про себя. — Правда, верить в это до сих пор не желаешь.

— Я сдал экзамен, сенсей? — спросил Адриан хитро.

— Почти.

— Ладно, Стивен. Мне нужно вести лошадку в стойло, если хочешь, можно будет через полчасика пойти позавтракать.

Калинка согласился, хотя не был уверен, что действительно хочет. Если снова влезть в это дело, вернутся и подозрения, и угроза водворения в тюрьму штата, и бессонница. А уж кошмары, можно не сомневаться, будут очень занимательные.

Потому что Адриан, черт бы его побрал, даже обладая тем же, что у и него набором знаний, не мог сделать простейших выводов. Стивен клял его мысленно уже и фанатиком, и блаженным, и простым, без всяких на то идеологических оснований, дураком. Не помогало.

Шансы на то, что даже из полного комплекта фактов Адриан сделает правильные выводы, по-прежнему оставались ничтожными.

— Стивен? Обязательно приходи, — повторил Теру и повел лошадь в сторону грузового лифта, скрытого зарослями травы. Деспот то и дело наклонял голову, отщипывая верхушки газона-переростка.

Калинка скреб мокрое пятно от кофейного концентрата на коленке брюк и думал, что от судьбы, наверное, не уйти.

— Кэта забраковали, ты знаешь?

Калинка и не ждал, что с Адрианом удастся спокойно пообщаться за завтраком. Стоило им усесться и расставить тарелки с булочками и пирожными, подкрался Гловер. Похоже, ему негде было позавтракать. Увидев рядом с Адрианом и Калинкой свободный стул, старший лаборант блаженно плюхнулся на него.

— Калинка, забирай его обратно, — пожаловался, жуя, Гловер.

— Я бы и рад, — хмыкнул Стивен. — Донял?

— Разве? — удивился Адриан.

— Не то слово, — вздохнул лаборант. — У нас и раньше был дурдом, а теперь я даже слова подобрать не могу, что творится.

— Слово-то я подскажу, — мирно проговорил Адриан. — Но боюсь, Колин прав.

— И в чем же проблема? — спросил Калинка. — Он забирается на столы и читает проповеди?

Гловер озадаченно нахмурился, но опять ничего не стал переспрашивать.

— Адриан, давай к нам в кибернетический, — чувствуя, что ведет себя по-свински, сказал Стивен.

— Уже не отпустят, — прошамкал Гловер, а Калинка, ковыряя вилкой омлет, с мрачной радостью записал угрюмого старшего лаборанта двадцать девятой во все полнившуюся армию Адриановых доброжелателей.

— Насколько я понял, — сказал Теру, — Вчера провели дополнительные тесты у всех стажеров и практикантов. Симмонс не прошел, еще двое — из твоего ведомства, тоже.

Калинка слыхом не слыхивал ни про какие тесты и расстроился.

— На психическую устойчивость? — предположил он. — Тут у Кэт-Конга шансов не было.

Гловер кивнул и скривился, не переставая упихивать в себя тост.

— В том числе. Стивен, ты проходил такие тесты?

— Наверное, — соврал Калинка. — Уже не помню.

— Я — нет, — встрял Гловер. — Но я-то с Харьковым пришел, а в Зеленограде были другие порядки. Здесь, можно сказать, детский лагерь.

— А там был концентрационный? — не выдержал Стивен.

— Вроде того.

— Для сложной системы требуется еще более сложная управляющая система, — решил поумничать Калинка. — С этой точки зрения, скоро нас начнут отбирать по группе крови.

— Разумный подход, — Адриан не стал смеяться. — Группа крови по-своему влияет на деловые качества и вообще на характер.

— Это уже метафизика, а не медицина, — фыркнул Гловер. — Я с вами всеми скоро с ума сойду. Вы еще гороскопы составьте!

Калинка ушел, не доедая. Гловер по-своему был неплохим парнем, но слишком нервным и издерганным. Впрочем, работая с Харьковым, трудно сохранить рассудок, тут уж Стивен мог поручиться. После памятного заседания шеф двадцать девятой на горизонте больше не возникал, к вящей Калинкиной радости.

Адриан, насколько Стивен мог судить, оставался на привычном уровне идиотизма, казался жизнерадостным и спокойным. Калинка уже понял, что это не маска. Именно таким японец и был. Даже проводя по двенадцать часов в сутки в лаборатории, где живой мертвец сходит с ума, запертый внутри собственного искалеченного тела, где шастает жуткий до зубовного скрежета доктор Харьков, и где живет сумасшедшая лошадь.

— Самость порождает страдание, — как-то пытался объяснить Адриан. Дело было еще во время стажировки, и разговор начали из-за скудности пожитков того. — То есть если у меня имеется что-то, это автоматически порождает привязанность к этой вещи, а где привязанность, там и страдание.

— А к людям как? — сомневался Калинка. — К людям тоже не надо привязываться?

— Им надо помогать избавиться от страдания, — не отвечал на вопрос Теру.

— Жизнь — страдание, страдание неизбежно. Я б их тогда убивал, — пошутил Стивен.

— Это крайность, — не оценил японец. — Другая крайность — равнодушие и эгоизм. Между ними пролегает единственный правильный срединный путь, идя по которому избавляешь от страдания и себя, и других. Наверное, это нелегко понять. Когда до меня дошло, стало гораздо проще.

— Этому надо учиться, — признал Калинка. — Если религии учатся, во что тогда верят?

— Я бы верил в человека. В общем, человек тоже имеет природу Будды, хотя Будда, строго говоря, не является в европейском представлении Богом. Ты веришь в Бога, Стивен?

— Не знаю, — пробормотал тот. — Не задумывался. Но верить в человека — это зря. Вот правда. Ты что же, будешь верить в каждого мерзавца, который приставит тебе к горлу нож и заберет деньги?

— Это вернется и к нему, и ко мне, — пожал плечами японец. — И я не настолько беззащитен, чтобы позволить с собой такое проделать.

— То есть его ты убьешь.

— Ни в коем случае.

— Слушай, Адриан, если ты возомнил себя Иисусом Христом Суперзвездой, то самое время избавиться от иллюзий, — разозлился Калинка.

— Знаешь, почему мне с тобой интересно? — сменил тему Адриан. — Потому что те вещи, которые, по-хорошему, должны вызывать в людях уважение и просветление, приводят тебя в бешенство.

— Исключительно в сочетании с тобой, — отбил выпад Стивен. — Ты довел их до крайности. Разве такой этот твой срединный путь?

— Я стремлюсь к нему.

Срединный путь, выбранный упертым фанатиком, привел того сначала в лабораторию Харькова, а теперь, словно поганая замусоренная река, нес дальше, а куда, Калинка не знал, и все врал себе, что и знать не хотел.

Никаких психологических тестов после окончания стажировки не было. Если ты был буйным психом или имел задатки серийного убийцы, у тебя не было шансов даже приблизиться к ВНЦ.

Калинка выдержал три недели. Заставил себя выдержать, хотя любопытство порой доводило не только до бессонницы, но и до потери аппетита. Что-то происходит, а он, Стивен Калинка, лезть в это не должен. Просто потому, что нельзя. ВНЦ — все-таки не благотворительная организация, что же, вполне разумно использовать полученные результаты исследований в каких-нибудь целях.

Недавно «Лига Свободы Сети» вывесила на своем ресурсе информацию о том, что Всемирный Научный Центр, в действительности, занимается разработкой нового оружия массового поражения, а не служит великому делу глобализации. Текст, конечно, привел Калинку в состояние здоровой истерики. Стивен долго хохотал, утирал выступившие слезы рукавом халата, давился кофе, а потом позвал Шона, чтобы тот тоже смог насладиться.

Калинка готов был поспорить, что в начальной школе он и то писал убедительнее.