Оттепель (СИ) - Шаман Иван - Страница 32

Вот только третья точка подключения оказалась нерабочая. И не одного пузырька воздуха. Я понял, что нахожусь в полной жопе перед самым спуском на последний, третий этаж. По заверениям профессора там была камера с регенерацией кислорода и несколько комнат в которых был воздух. А еще там было, должно было быть относительно безопасно.

По составленной нами схеме я должен был спуститься на третий этаж. Взять из затопленной водой комнаты два костюма РХБЗ, замкнутого типа, которые вполне могли служить водолазным костюмом. Закрыть дверь, снижая давление, а затем открыть дверь к нему. Вода таким образом разольется по комнатам, оставив нам возможность для дыхания и позволив спокойно переодеться в костюмы. Отличный план.

Вот только по нему же у меня должно было хватить и кислорода, и длины провода до самого низа. А это явно было не так. Проблема только в том, что наверх сейчас дальше чем вниз. А значит нужно двигаться пусть и опасной, но более быстрой дорогой. Еще раз прикинув все за и против я с сожалением отцепил провода и пошел вниз максимально, задерживая дыхание.

Мои запасы уже окончательно подошли к концу, когда из темноты третьего этажа появился свет. В начале я обрадовался, даже пошел в его направлении быстрее. Лампа, или смотровое окно – мне было не важно. В любом случае это должно было быть более безопасное место. Вот только свечение само приближалось ко мне чуть виляя из стороны в сторону. Когда до меня дошло что это может быть – стало слишком поздно.

Огромная тварь, едва помещающаяся в коридор, казалось, ухмылялась своими жвалами, перед которыми словно на удочке горел небольшой, но яркий фонарь. У меня и так-то с дыханием не все в порядке было, а сейчас его напрочь перехватило, и я не нашел ничего лучше, чем выставить вперед гроздь марсианского винограда. Несколько секунд тварь висела в воде, напротив меня, а затем развернулась, и чуть не придавив к стене проплыла мимо.

Не веря своему счастью, я заковылял дальше. И только когда оказался у двери с надписью: «Лаборатория ИИ, вход строго по пропускам», до меня дошло произошедшее. Мой фонарик оказался больше. Пусть ненамного, но больше – а значит и тварь, которая его держит должна была быть мощнее уплывшей. Удивительно и потрясающе!

Грудь распирало от гордости, ну и конечно от горящего воздуха, который я вдыхал уже не первый раз. Я прекрасно помнил техническую схему, которую меня заставил заучить Березов, так что с помощью отвертки и шила справился с считывателем за несколько секунд. Дверь негромко хлопнула, открываясь, а потом меня занесло бурным потоком внутрь.

Давление в комнате было меньше чем снаружи, хоть и там и там была вода. Но мне, пусть и с трудом, но удалось закрыть за собой дверь, явно нерассчитанную на такие нагрузки. Ее бедную аж выгнуло внутрь. Но профессор не соврал, прямо у стены стояла стойка. С одним единственным костюмом РХБЗ.

Что за черт? Как же мы отсюда выберемся вдвоем? Или доцент хотел меня кинуть и забрать костюм себе? – думать было некогда, мне нужен был воздух. А потому сняв костюм с стойки я подошел к следующей двери. Пусть хоть в этом он окажется прав! Повернув вентиль я с силой потянул дверь на себя, с трудом преодолевая потоки хлынувшей внутрь воды. Но из приоткрытой створки пошли вверх пузыри! А значит там есть чем дышать!

Уперевшись ногой в косяк, я распахнул дверь ровно на столько, чтобы пролезть самому, и запрыгнув внутрь захлопнул ее, закрутив для надежности вентиль. Как я не старался сделать все быстрее, воды во второй комнате все равно набралось уже по колено. Хотя прибывать она перестала. С облегчением я сел на проплывавшую мимо табуретку и с удовольствием вздохнул. Добрался.

Даже не сразу понял, что воздух в комнате неестественно спертый. Хотя, чему тут удивляться при таком давлении воды? Но для того чтобы отдышаться организму потребовалось несколько секунд. Когда пелена перед глазами спала, чуть огляделся. Понять, что меня смущало удалось только через минуту. Вокруг не было ни одного растения. Ни одного жука. Почти стерильная чистота, в которой я выглядел словно пятно горчицы на белоснежном лабораторном халате.

Здесь были почти голые стены, на которые раньше проецировалось трехмерное изображение. Ни каких устаревших приборов с лампочками и тумблерами. Один единственный экран на все помещение да пара столов. Ну и бумага, много бумаги. Двигаться было тяжело, и я решил заняться интеллектуальным трудом. Воспоминания возвращались как отдельные вспышки. И я, вертя в руках лист, с трудом восстанавливал в своей дырявой голове, кому и зачем понадобилось хранить информацию в толстенных папках.

Защита, оборона, доверие. Эти слова кружились в хороводе, но ухватиться за хвост мысли удалось далеко не с первой попытки. Некоторые записи были в самом обычном виде, в тексте. Но большинство как шум из точек и пропусков. Прочесть такой было совершенно нереально. По крайней мере обычным человеческим взглядом.

Смотришь на такую и понимаешь, что ничего не понимаешь. А учитывая, что это может быть цветная картинка где у каждого из цветов свой смысл и свое место – вообще застрелиться можно. Цветов то несколько миллиардов. Это человеческий глаз может определить миллионы цветов, а компьютерный не ограничен такой малостью – в его распоряжении весь спектр начиная от инфракрасного и заканчивая черно-синим.

Криптография – сложное слово, которое разложило все по полочкам. Стоило его вспомнить как остальная картина появилась перед глазами. К концу двадцать первого века средства взлома и защиты свелись к противоборству квантовых суперкомпьютеров. Они создавали целые миры визуализации и больше не воспринимали информацию как точки и единицы. Боролись в этих мирах сражаясь за доступ к информации.

А что оставалось делать тем, у кого не было ресурсов на свой суперкомпьютер? Бумага вновь вошла в моду. Естественно не обычная, бархатистый, почти вечный пластик с идеальной цветопередачей, которому не были страшны солнце, пыль, микробы и вода. Бумага+. Конечно кристаллы с информацией тоже использовались, и хранили в разы больше информации. Но их можно было подключить к компьютеру и взломать. С бумагой все было немного по-другому. Это не маленький кубик, который можно незаметно во рту вынести с режимного объекта.

Нахлынувшие воспоминания оставили после себя странное противное послевкусие. Это не моя жизнь. Я знал об этом, может даже пользовался периодически. Но никогда не был связан с этим аспектом напрямую. А с каким тогда? Что в ней было? Как так вышло что были отчетливые воспоминания о прошлом, а были размытые словно мыльная вода? Почему я никак не мог вспомнить никого из родственников, родных, друзей? Даже того же Березова – который утверждал, что мы с ним, пусть и не близко, но знакомы.

Голова разболелась от всех этих размышлений. А может оклематься так и не удалось до конца. Мозг тоже не компьютер, как он просуществовал почти пять лет без еды и воды меня можете даже не спрашивать. Я понятия не имею. Главное, что сейчас я был жив – а с остальным разберемся по ходу дела.

С трудом поднявшись я подошел к второй двери и понял, что на ней нет не только ручки, но и вообще каких-либо приспособлений. Больше того – судя по внешнему виду она должна отодвигаться в сторону. Зачем делать ее особенной при том что вся остальная лаборатория была снабжена пусть разными по прочности, но совершенно одинаковыми по функционалу створками, раскрывающимися наружу. Явно же не просто так на ней нет никаких приспособлений для открытия. Но, тогда как доцент внутри выжил?

Хотя, а что я знаю? Может за этой перегородкой еще с десяток комнат в которых есть и ферма, и электричество, и спальни. У меня был зарисован только путь сюда. Хотя надпись «реакторная» и знак радиационной опасности как бы намекали что ничего хорошего меня там ждать не должно. Однако путь мой вел внутрь.

Уперевшись ладонями в гладкую поверхность, я что есть сил надавил, стараясь откатить створку вначале в одну сторону, а затем в другую. Безрезультатно. Дверь была как влитая. А может так и было учитывая, что за ней должно находиться? Может она даже запаяна? Может я все же запутался под водой и пришел не туда? Такая вероятность тоже ведь могла быть, и как узнать? Совершенно запутавшись в своих мыслях я с силой ударил о стальную дверь. Не скажу, что звон был как от колокола, но гул пошел знатный.