Жюльетта. Том II - де Сад Маркиз Донасье?н Альфонс Франсуа - Страница 54
- Предыдущая
- 54/189
- Следующая
– Это лишний раз доказывает, что вы негодяй, – заметила я. – Будь вы честным человеком, вы предпочли бы сказать людям правду, нежели дурачить их; вы сорвали бы повязку с их глаз, вместо того, чтобы затягивать ее потуже.
– Разумеется, иначе я бы умер с голода.
– А какой смысл в том, что вы живете? Неужели ради вашего пищеварения стоит держать в невежестве пятьдесят миллионов людей?
– Никакого сомнения, ибо моя жизнь бесконечно дороже для меня, чем пятьдесят миллионов чужих жизней, ведь инстинкт самосохранения – главнейший закон Природы.
– Вот теперь я вижу ваше истинное лицо, дорогой первосвященник, и оно мне по сердцу. Поэтому давайте пожмем друг другу руки, как двое негодяев, стоящих друг друга, и больше не будем притворяться. Согласны?
– Прекрасно, – сказал папа, – пусть нас связывает только наслаждение.
– Очень хорошо, – добавила я, – тогда начнем с первого условия; дайте мне провожатого, я пойду осматривать вашу обитель.
– Я сам буду сопровождать вас. – Браски поднялся, и мы вышли из комнаты. – Этот великолепный дворец построен на месте древних садов, дорожки которых освещались по ночам живыми факелами – сжигаемыми заживо ранними христианами. Нерон приказал расставить столбы через определенное расстояние и обмазать их смолой[42] .
– Да, друг мой, такое зрелище будто специально придумано для меня, женщины, которая так ненавидит вашу веру и ее адептов.
– Не забывайте, дерзкая девчонка, – добродушно проворчал, святой отец, – что вы говорите с главой этой религии.
– Однако этот глава уважает ее не более, чем я, – отвечала я, – потому что знает, чего она стоит, и уважает лишь прибыль, которую она ему приносит. Я знаю, друг мой, что будь ваша воля, вы бы поступали так же жестоко с врагами религии, за счет которой жиреете.
– Вы правы, Жюльетта: нетерпимость – это основополагающий принцип Церкви; без непререкаемой суровости ее храмы скоро пришли бы в запустение, и там, где не уважается закон, должен опуститься меч.
– О, жестокий Браски!
– А как иначе можно царствовать? Власть князей зиждется на общественном мнении, достаточно ему измениться, и с властителями будет покончено. Единственное их средство поддерживать порядок заключается в том, чтобы терроризировать народ, внушать страх и держать население в невежестве – только тогда пигмеи могут оказаться гигантами.
– Ах, Браски, я уже говорила вам, что люди начинают прозревать, дни тиранов сочтены, скипетры властителей и оковы, которые они надевают на людей, – все будет брошено на алтари Свободы, ведь даже могучий кедр падает под покровом северного ветра. Деспотизм слишком долго угнетал людей, поэтому они вот-вот должны проснуться и выпрямиться, и тогда по всей Европе будет бушевать всеобщая революция; все рухнет – и священные алтари и троны, – и в освободившемся пространстве появятся новые Бруты и новые Катоны.
Между тем мы продолжали идти по бесчисленным залам, и Браски начал объяснять:
– Осмотреть все это практически не представляется возможным; дворец содержит четыре тысячи четыреста двадцать две комнаты, двадцать два внутренних двора и огромные сады. Давайте пройдем сюда, – и папа провел меня на балкон, расположенный под прихожей базилики Святого Петра. – Вот отсюда я благословляю мир, здесь я отлучаю от церкви королей и объявляю недействительными вассальные обеты.
– Бедный мой лицедей, не очень-то надежна ваша сцена, которая покоится на абсурде, и очень скоро философия разрушит ваш театр.
Оттуда мы прошли в знаменитую художественную галерею. В целом мире нет более длинной залы – даже галерея Лувра не может сравниться с ней, – и ни одна не содержит такой богатой коллекции прекрасной живописи. Рассматривая полотно, на котором изображен Святой Петр с тремя ключами, я заметила его святейшеству:
– Это еще один памятник вашей гордыни?
– Это символ, – объяснил Браски, – символ неограниченной власти, которую вручили сами себе Григорий VII и Бонифаций VIII.
– Святой отец, – обратилась я к престарелому викарию, – откажитесь от этих символов, вложите в руку своему ключнику кнут, оголите свой досточтимый зад для порки и пригласите живописца – так, по крайней мере, вы прославитесь тем, что возвестите миру истину.
Осмотрев галерею, мы перешли в библиотеку, устроенную в виде буквы «Т», где я увидела великое множество шкафов, но в них, было на удивление мало книг.
– Все фальшиво в вашем доме, – заметила я, поворачиваясь к Браски, – каждые три из четырех книжных шкафов вы держите закрытыми, чтобы не была видна их пустота. И вообще, ваш девиз – обман и мошенничество.
На одной из полок я нашла редкий манускрипт Теренция, где перед текстом каждой пьесы были нарисованы маски, которые должны были надевать актеры. К немалому своему удовольствию я увидела также оригиналы писем Генриха VIII к Анне Болейн, этой блуднице, в которую он был влюблен и на которой женился несмотря на запрет папы, а случилось это в достопамятные времена английской Реформации.
Вслед за тем мы опустились в сады, где пышно расцветали апельсиновые и миртовые деревья и журчали фонтаны.
– В другой части дворца, где и завершится наша экскурсия, – сказал святой отец, – содержатся предметы сладострастия обоего пола; они живут за решетками, и некоторых мы увидим на ужине, который я вам обещал.
– Так вы держите их в клетках? – восхитилась я. – Мне кажется, у них не очень сладкая жизнь. Вы, наверное, и наказываете их?
– Человек неизбежно делается суровым, когда годами живет в таком окружении, – согласился добрейший Браски. – Для мужчины моего возраста нет слаще удовольствия, чем жестокость, и я признаю, что ставлю его превыше всех прочих.
– Если вы подвергаете их порке, так потому лишь, что вы жестокий человек; флагелляция для распутника – это отдушина для его жестокости: будь он более дерзким, он выражал бы ее другими способами.
– Иногда я бываю очень дерзким, Жюльетта, – обрадованно откликнулся святой отец, – и вы скоро, очень скоро убедитесь в этом.
– Друг мой, не забывайте, что я желаю осмотреть и сокровища. И они, должно быть, несметны, ведь о вашей алчности ходят легенды. Я тоже грешу этим пороком и с радостью погрузила бы руки в груду этих сверкающих, свежеотчеканенных монет, которые настолько приятны на вид и на ощупь.
- Предыдущая
- 54/189
- Следующая
