Кибердемоны. Призрак (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 35

- Берешь железяку за тупой конец и тыкаешь острым в противника, попутно не позволяя тому тыкать в себя, - сказал Мирон и поднялся. - Вот как это работает, бро.

Негр шутки не понял.

Но настоящие сложности начались, когда после короткого отдыха его вывели на татами. Теперь спарринг-партнёром был Голиаф. Размерами он превосходил даже Давида, но двигался, одетый в тонкое трико до пояса, с грацией балетного танцора. Мускулы под чёрной кожей, смазанной каким-то маслом, перекатывались, как щупальца Ктулху в озере нефти...

Боевые искусства никогда не прельщали Мирона. Ни в Плюсе, ни в Минусе. И теперь, непривычные к высоким прыжкам и растяжкам руки-ноги, попросту не хотели слушаться.

Голиаф, перепробовав несколько разных тактик, в конце концов остановился. Мирон, задыхаясь, повалился на мат. Под щекой тут же образовалось мокрое пятно, но он не обратил на это внимания. Еще пара таких вот раундов - и в Технозон придётся посылать кого-то другого...

Плюсы на этот раз не помогали, а только мешали. Все эти цифры - скорость ударов, углы нанесения, замудрёные названия...

- Тут ты меня потерял, бро, - прохрипел он Голиафу, когда тот присел рядом. - Все эти КИБА ДАЧИ и КАНЗЁЦУ ВАСА - не для меня. Слишком стар я для этого дерьма...

- Тебе приходилось когда-нибудь стрелять по живым людям, бро? - спросил Голиаф и Мирону на миг, на секунду показалось, что за ним стоит Мелета. - Это только на словах легко: раз - и спустил курок. Но когда доходит до дела, новички обычно ломаются. Просто пальцем не могут двинуть.

А перед глазами - толпа обезумевших чёрных ходоков. Белые глаза, пустые лица... А если лица - не пустые? Глаза молят о пощаде, а рот распялен в крике...

- Думаешь, убить кого-то в рукопашной будет легче? - вздохнул Мирон. А потом вспомнил того Хирурга, которого ему пришлось ткнуть ножом. Этот звук, когда острое лезвие, прорезав слои ткани, входит в тело... Нет. Лучше уж из пистолета.

- Когда борешься за свою жизнь, - сказал Голиаф, - некогда рассуждать. Ты пускаешь в ход всё, что у тебя есть: кусаешься, пытаешься выдавить глаза, изо всех сил бьёшь по яйцам... Когда нужно выжить, ничего другого не остаётся. Главное, не забывай: твой противник хочет жить не меньше тебя.

Мирон задумался.

- Найдите мне исходники Мортал-комбат 17, - сказал он наконец. - Удары, подсечки, уклонения... Кунг-фу я за пять секунд не выучу, но знать, когда подпрыгнуть, а когда ударить правой - Плюсы подскажут.

В зал вновь вошла Мелета. В Плюсе она выглядела, как Тринити из винтажного кинофильма. Чёрный латексный костюм, короткие волосы, белое, равнодушно-спокойное лицо...

- Нам нужно отдохнуть, - сказала она. - Скоро придёт Мышонок.

Ноги у неё в этом костюме просто умопомрачительно длинные... - подумал Мирон, поднимаясь по лестнице вслед за девушкой. Снимать Плюсы он не стал - решил, будет нелишним попрактиковаться быть "властелином двух миров" и при этом не натыкаться на стены.

- Почему ты сказала "нам"? - спросил Мирон. Нехорошее предчувствие заворочалось в животе, как большой холодный удав. - Ты же не хочешь сказать...

- Разумеется, я иду с тобой.

Тон - непререкаемый. Как тогда, в катакомбах, когда она приказала ему стрелять в чёрных ходоков...

- Но Плюсы только одни. Ты не будешь видеть того, что вижу я.

- Это и не нужно, - Мелета открыла дверь в "их" комнату. Пахло свежей куриной лапшой и хлебом. - Хватит того, что будешь видеть ты.

- Ты настолько мне доверяешь?

Он подошел к ней близко-близко, так, что ощутил лёгкое дыхание на своей шее. Виртуальный образ Тринити накладывался на лицо настоящей Мелеты, делая его резким, холодным и удивительно красивым.

Девушка стояла молча, спокойно опустив руки. Её взгляд перемещался по лицу Мирона, будто выискивал что-то невидимое, знакомое только ей.

Тогда он наклонился, обхватил её лицо и поцеловал в губы. С той ночи в каптёрке он прикасался к ней в первый раз. Кожа щек была горячей, как и губы, как и язык... Он закрыл глаза, отключив на мгновение и Плюс и Минус. Остались только ощущения, только жар её ладоней, просунутых под его майку и вспышка радости: она его не оттолкнула. Она принимает его таким, как он есть...

Не разжимая объятий они добрались до пенорола и рухнули на него, переплетя руки и ноги. О пиявках в ушах он просто забыл.

- Почему вы боготворите моего брата? - спросил Мирон, поглаживая нежное плечо Мелеты, водя кончиками пальцев по татуировке дракона - голова на шее, будто собирается прокусить яремную вену, крылья - на спине, повторяя контуры острых лопаток. - Ведь он всего лишь человек.

- Он - человек и он Бодхи, - ответила она, не открывая глаз. Ресницы отбрасывали на щеки длинные густые тени.

- Да, я помню. Но что это значит? Что он такого сделал, что вы готовы рисковать жизнями из-за его прихотей?

- А ты? - повернувшись на бок, закинув одну ногу ему на бедро и глядя прямо в глаза, спросила девушка. - Почему ты вылез из своей уютной норки и рискуешь жизнью ради его прихотей?

Вздохнув, Мирон сдвинул ногу девушки и сел. Отвернулся...

Что тут сказать? Он и сам толком не понимал, почему ввязался в эту игру, которая вовсе не игра.

- Он всегда умел добиваться своего. Иногда аргументами, иногда - шантажом. Но чаще всего - взглядом. Вот он смотрит на тебя, не отрываясь, будто приклеенный, и ты понимаешь: если не сделать того, что он хочет, жить на свете станет очень неуютно.

- Но сейчас он не шантажирует тебя и не смотрит, - Мелета встала, потянулась и направилась к плитке, на которой стояла кастрюлька с супом. Зажгла сине-фиолетовый фитиль... - Так почему ты это делаешь?

Оставаясь в одних тоненьких трусиках, ослепительно-белой полоской разделяющих её узкий торс на две половины, она нисколько не стеснялась. Тонкая талия, маленькая крепкая грудь, плоский живот - всё выдавало в ней бойца. Длинные руки и ноги, тонкие мускулы - признак выносливости...

Мирону нравилось смотреть, как она разливает горячий суп по одноразовым чашкам из белого пеностерола.

- Поначалу я здорово злился, - сказал он и полез за своими трусами. - Опять Платон вмешивается в мою жизнь, опять указывает, что делать... Но сейчас, узнав всё, что я знаю, я понял, что он, чёрт побери, прав. Технозон - это паразит. Они только доят людей в Нирване, и никак не заботятся об их безопасности. Михаил - чувак из их охраны - прямым текстом заявил, что они не моргнув глазом отключат всю систему. Если поймут, что их драгоценной корпорации угрожает опасность. А знаешь чем грозит резкий обрыв связи, когда человек в Нирване? - Мелета молча покачала головой и вручила ему миску горячего супа. От него шел такой вкусный пар, что в животе начинались спазмы.

Не удержавшись, он поднес миску ко рту и сделал несколько глотков горячего бульона прямо через край, не утруждаясь зачерпывать его ложкой.

- Когда спишь в Нирване... твой разум соединяется с другими в единое облако, - он сделал еще несколько глотков супа, пытаясь подобрать слова. - Ты вроде как чувствуешь их все - все несколько миллиардов, до которых можешь дотянуться без затухания сигнала. Это похоже на... Словно ты - капля в море, полном таких же капель, и вы все вместе, вы едины и вы... делаете общее дело. Иногда это чувство вызывает эйфорию, оно лучше всех наркотиков. Чувство целостности. Цельности. Твой мозг, как и другие вокруг, нечувствительно занят разработкой сложнейших структур, о которых в Минусе ты не имеешь никакого представления. Но там, в Нирване, ты чувствуешь себя БОГОМ... Если тебя вдруг вырвать из этого состояния - как сорняк из земли, безжалостно, вместе с корнем... Сознание погружается в шок. Наступает кома. Почти нереально выбраться из этого состояния в одиночку.

- Если Технозон отключит Нирвану, все, кто там находится, погибнут, - кивнула Мелета. К своей чашке она почти не притронулась, остывающий суп покрылся плёнкой желтого жира.

- Не все, но многие, - согласился Мирон. - Очень многие. Те, кто в этот момент был один, кому не могут оказать помощь...