Лови любовь на живца (СИ) - "Biffiy" - Страница 40

Как поднялась моя рука и стукнула ему по лицу, я даже и не поняла, но звук пощечины был таким сильным, что стих последний звук в зале ресторана. Наступила «минута молчания», которую я приняла на свой счёт, и это заставило меня действовать.

- Кто ты такой?! – Воскликнула я так громко, что  даже услышала саму себя.- Кто ты такой, Олег Сомов, чтобы бить моих друзей? Что ты из себя представляешь, что бы поднимать руку на людей? Ты всего лишь эмигрант, который вернулся на родину за… почитанием своего таланта и ни факт, что его найдёшь. – Я увидела оторопевший взгляд Олега, в котором было и удивление и …испуг, но  продолжила свою возмущённую речь. – Ты почувствовал себя повелителем человеческих судеб, стоя за спиной  папы? Олег, ты не понимаешь слова «нет» и не считаешься ни с чьим мнением и желанием. Ты думаешь, что никто не сможет тебе противостоять? Так знай, я - Анна Светлова, отказываю тебе в любви и дружбе, а также в демонстрации твоей работы. Ищи другую галерею для своего «Разума».

Я взяла Стёпу под руку и вывела его из зала ресторана под оглушительное всеобщее молчание.

Когда мы очутились на улице, то я почувствовала дрожь в ногах. Я и представить себе не могла, что  могу совершить  подобное. Стёпа оказался прав, говоря о  Сомове. Его лицо действительно в мгновение превращался из человеческого в звериное. А вот, как я превратилась из милой кошечки в мегеру – это стало для меня загадкой.

- Стёпа, поедем ко мне? Посидим, выпьем, успокоимся… Ни тебе, ни мне сейчас одним быть не надо. – Предложила я, глядя на удивлённое лицо школьного товарища.

- Анька, ну ты даешь! Я тобой восхищаюсь и …преклоняюсь. Так вмазать Сомову, что тот глаза не мог  в кучу собрать… И говорила ты…здорово!- Стёпа взлохматил свою голову и улыбнулся мне. -   Веди меня куда хочешь. Я весь твой.

- Зато я ни твоя. Запомни это, и мы будем друзьями. – Ответила я смущаясь. – А на счёт Сомова, так он меня  просто  рассердил. А когда я в гневе, то… берегись!

Я потрясла кулачком в воздухе, и мы рассмеялись.

Стёпа смотрел на меня с сожалением и восторгом. – Да я  уже понял, что  сердце твоё занято. Ты одна устояла перед моими чарами … Значит, ты влюблена?

Я кивнула. – Да ты прав, хотя я ещё и не до конца это  понимаю.

Конечно, я сожалела, что мои приготовления к этому вечеру, не были оценены по достоинству. Платье, драгоценности, моя причёска – всё это было надето только  для моей «пламенной» речи. Я уже сожалела о ней. Может, я была слишком резка? Но когда я задавала себе этот вопрос, мой внутренний голос, почему-то, молчал.

Тем не менее, вечер со Стёпой мы провели замечательно. Я привела его к себе в квартиру над нашей галереей.  Мы заказали китайскую еду и пиццу. Я поставила на стол бутылку вина из коллекции отца, и мы болтали со Стёпой почти до двух часов ночи. Вспомнив все свои школьные  подвиги, съев и  выпив всё, что было можно,   Стёпа уснул на диване в гостиной.

Простояв полчаса под душем, я рухнула в постель с одной только мыслью об Эжене, ведь он остался с Олегом Сомовым. О том, что  будет утром, я даже не хотела и думать, понимая, что  будет… катастрофа.

В десять утра меня разбудил бешено звенящий дверной звонок. Ещё не проснувшись, я открыла дверь и встретилась глазами с возмущённым взглядом моей крёстной. В руке она держала несколько газет.

- Анюта, ты меня доведёшь до инфаркта. – Сказала она, решительно входя в квартиру. – Вот уже час, как тебя все ждут в галерее… Телефон твой отключён… Эжен в панике попросил меня, тебя найти. А наша пресса… - Она потрясла  газетами в воздухе. – Она …сошла с ума, обвинив тебя в …бешенстве. Ты напала на господина Сомова в ресторане, ударила его и теперь у него…депрессия.

Я сжала виски ладонями. «Барабанная дробь» стучала в моих висках  так громко, да ещё и в такт  голосу крёстной, что не давала возможности мне её понимать.

Я отобрала из её рук газеты и прошлёпала в гостиную. Плюхнувшись в большое мягкое кресло, я вздохнула и попыталась сосредоточить взгляд на первой же газете, но голос крёстной мне это не позволил.

- Милая, что это? – Воскликнула она, указывая рукой на тело Степана, лежащее на диване, укутанное мягким пледом и сопящее в две носовые дырочки.

- Знакомься, это Стёпа – мой школьный друг. У нас была вечеринка воспоминаний. Сейчас  он отдыхает, а мне ты это сделать не позволила. Итак, что там обо мне написали?

Крёстная онемела от увиденного зрелища, и у меня появилась  возможность в тишине ознакомиться с прессой. Все три газеты  «вещали о моём триумфе над великим российским художником Сомовым, которого я  уничтожила на корню». Я избила бедного парня, и нанесла ему душевную травму, представ перед ним со своим любовником.

В каждой газете были и фотографии. Но две газеты давали лишь мои фото с вечера в мэрии. А вот последняя газета предоставила фото из ресторана. На ней я «во всей красе», и могла по достоинству оценить свой наряд. Я была запечатлена в момент поднятия руки на Олега. Глаза сияют так же, как и драгоценности на моей шее.  Эротическая часть моего наряда прекрасно  выставило напоказ моё обнажённое плечо,  зато другая часть платья – деловая, эффектно оттенила мою поднятую для удара руку. Глядя на эту фотография, я могла сказать, что не зря наряжалась на этот вечер. Наряд сыграл свою роль в моём образе на все сто процентов и перевёл меня из статуса любящей невесты в статус невесты-мегеры.

Я посмотрела на «своего любовника», мирно спящего на диване. Стёпа тоже приобрёл новый статус в свете, даже этого не подозревая. Из друга жениха он превратился в предателя. Да и меня так «расписали под хохлому», что отмыться от краски клеветы мне будет трудно. Но это меня, почему-то, не трогало. Я искала, хоть слово об Эжене Лароше, и нашла несколько слов в последней газете.

В статье говорилось, что сын мэра, после нападения его невесты-мегеры,  нашёл успокоение и дружескую поддержку у господина Лароша, с которым у него была назначена встреча в ресторане, в который и пришла госпожа Светлова со своим любовником. Избежать встречи жениху и невесте не удалось... И, чтобы не объясняться, госпожа Светлова перешла в наступление…

- Интересно, какое успокоение принёс Сомову Ларош? – Произнесла я вслух.

- Мне это тоже интересно, девочка, но до Эжена я не могу дозвониться. Его телефон не отвечает. И ещё… - крёстная кашлянула и смущённо договорила, - Элен.  Эта девушка организовала два скандала в двух отелях города. О ней тоже есть небольшая заметка в…третьей газете.

Я нашла заметку и с удивлением прочитала её заголовок «Ревность, не знающая границ». Красок для описания ревности французских женщин автор статьи не пожалел. Мне даже стало жалко Элен. Но досталось и Эжену. В конце заметки был поставлен вопрос: зачем приехал в наш город господин Ларош: заниматься устройством выставки импрессионистов, выставлять инсталляция сына мэра нашего города, или соблазнять русских девушек? Интересно, как далеко зашли его отношения с владелицей галереи госпожой Светловой, которая является невестой господина Сомова? Их уже не раз видели вместе в различных развлекательных заведениях нашего города…

- Итак, мы дискредитированы все: я, Эжен, Степан и Элен. Ну и хорошо, зато не обидно. – Со вздохом подытожила я чтение газет и откинула их на журнальный столик. – Теперь можно спокойно проснуться, привести себя в порядок и позавтракать.

- И ты так спокойно об этом говоришь? – Удивилась крёстная.

Я кивнула. – Да. Я и Элен, мы вместе, сделали отличную рекламу выставки Эжена  Лароша в нашей галерее без участия жуткой инсталляции господина Сомова!  Да на эту выставку народ валом повалит. Всем будет интересно  посмотреть ни сколько на выставку, сколько на Лароша, меня и…  поглазеть друг на друга. Любопытство, крёстная, это порок, а наш народ подвластен такому пороку. Что может быть прекраснее… для бизнеса?!

Но когда я спустилась в галерею и подошла к ограждению балкона второго этажа, то мой энтузиазм поутих. В центре большого зала первого этажа среди рабочей обстановки стояла… Элен. Она смотрела на меня пристальным взглядом, и …у неё из ноздрей шёл пар злости.