Уходили в бой «катюши» - Вознюк Василий Иванович - Страница 19

Пройдут еще годы, участников Великой Отечественной войны останется совсем мало. На нас, прошедших через все тяготы войны, лежит большой гражданский долг и обязанность рассказать молодым о тех, кто отстоял своей грудью, своей жизнью и смертью свободу и независимость нашей Родины.

…Глубоким обходным маневром наши части окружили противника в районе Кишинев — Котовское и начали операцию по его уничтожению.

Третьему дивизиону 45-го гвардейского минометного полка вместе с 64-й механизированной бригадой нужно было войти в прорыв, и, действуя в тылу врага, не дать ему переправиться через Прут в районе села Хуши.

Продвигались по бездорожью, ночью. Прошли тридцать пять километров. До дороги возможного отхода противника оставалось около двух километров заболоченной местности. Но эти последние километры стоили всего пройденного пути. Расчеты боевых машин, мотострелки дружно взялись за прокладку прохода через болото. И сделали, казалось, невозможное: менее чем через час проход был сделан. Выйдя на трассу, стали преследовать разрозненные группы фрицев. Шли не останавливаясь. Небольшие заслоны немцев, завидев колонну, разбегались. Ночью 23 августа бригада с дивизионом сосредоточились в районе северо-восточнее Хуши.

Ночь была неспокойная. В расположении дивизиона то и дело вспыхивала перестрелка. Это мелкие группы немцев пытались выйти к реке и переправиться на правый берег. До рассвета гвардейцы взяли в плен двадцать два солдата и одного офицера. Утром подошли основные силы отступающих. Эти так просто сдаваться не хотели. Начался тяжелый и длительный бой.

Немцы пошли в отчаянную атаку в районе Сарата — Галбена. Атака удалась, гитлеровцы уже готовились к переправе. Но тут подоспел к месту схватки дивизион боевых установок. Немцы бросили на него танки. Старший сержант Никулин заметил, как два танка и группа автоматчиков отделились от остальных и стали заходить справа. Он быстро развернул свою установку им навстречу. Едва успел это сделать, как невдалеке разорвался снаряд. Никулин был ранен в ногу и голову. Второй снаряд разорвался совсем рядом. Осколками тяжело ранило водителя и повредило мотор машины. Старший сержант все же нашел в себе силы дать залп. Немцы начали было отходить, но видя, что установка больше не стреляет, снова ринулись в атаку.

По команде Никулина расчет залег и открыл огонь из автоматов и ручных пулеметов. Их поддержали другие гвардейцы. Фрицы вновь отхлынули назад. Воспользовавшись замешательством в рядах гитлеровцев, другая машина взяла подбитую установку на буксир и вывела ее из-под обстрела. Только после этого старший сержант Никулин позволил перевязать себя и отправить в санбат.

Группы гитлеровцев, целые обозы и колонны днем прятались в кукурузе, в балках и посадках. Как только темнело, они выходили из укрытий, искали подходящие места для прорыва из окружения. Но такого места просто не было. Враги находились в надежно замкнутом кольце.

25 августа дивизион гвардейской минометной части майора Леонова сосредоточился в селе Делень.

Старший лейтенант Сидоров, оставшись за старшего, предусмотрительно организовал круговую оборону. Он знал, что враг мог появиться в любую минуту, и выставил усиленное охранение. Все подходы к дивизиону хорошо просматривались.

Под вечер наблюдатели донесли, что в одном месте подозрительно шевелятся стебли кукурузы. Сидоров немедленно на этом направлении поставил три пулемета и автоматчиков, Через некоторое время группа немцев вышла из кукурузы и осторожно начала подходить к окраине села. За собой они тащили противотанковую пушку.

Дружно заработали пулеметы, им вторили очереди автоматов. Но противник попался обстрелянный. Фрицы быстро развернули пушку и открыли огонь.

— Бить по орудийному расчету! — приказал Сидоров и сам припал к пулемету. Пушка замолчала. Лишившись ее поддержки, гитлеровцы бросились наутек.

Солнце скрылось за горизонтом. С каждой минутой становилось темнее. Бойцы после нескольких бессонных ночей и трудного марша были утомлены, но спать не ложились — готовили технику к бою. Наступила такая тишина, что казалось, война кончилась. Гвардейцы, стараясь не заснуть, тихо разговаривали. Часовые чутко вслушивались в тишину. Вдруг впереди, за кустами, раздался треск сучьев. Лукин, стоявший на посту, насторожился. Треск повторился. Лукин шепотом передал командиру о замеченном. Бойцы неслышно заняли свои места. В полумраке можно было уже заметить осторожно идущих людей. Кто это: свои или немцы?

Сержант Зайцев со своим расчетом ползком выдвинулся вперед. Подпустив идущих поближе, крикнул:

— Стой, кто идет!?

И сразу стало ясно — немцы! Услышав окрик, они бросились врассыпную. Гвардейцы открыли огонь. Те залегли. Уже совсем рассвело, когда фашисты стали махать платками — они сдавались в плен.

Наступил рассвет. Гвардейцы получили разрешение отдохнуть. Но отдых их был нарушен. Пять танков зашли в обход наших боевых порядков и открыли огонь. Была выведена из строя одна установка. Положение на огневой осложнилось. Выручил расчет сержанта Золотухина. С открытой позиции он дал залп по танкам, и те, хоть и не понесли потерь, отошли.

Немецкие офицеры пытались собрать остатки своих войск, чтобы еще раз попробовать прорваться из окружения. Большая группа гитлеровцев скопилась у опушки леса, вблизи Гура-Галбена. В двух километрах отсюда занимал огневую позицию дивизион гвардии капитана Молотова. Он-то и накрыл залпом осмелевших фашистов. Уцелевшие фрицы разбежались, а потом, спустя несколько дней после ликвидации группировки, продолжали выходить из леса группами и в одиночку, сдаваясь в плен первому попавшемуся красноармейцу.

Но не везде гитлеровцы легко поднимали руки. Одурманенные геббельсовской пропагандой и обещаниями фюрера выручить их во что бы то ни стало, многие из них еще надеялись на чудо. Надеялись и дрались с упорством обреченных. С такими и пришлось встретиться связисту Егорову.

Он обеспечивал телефонную связь между наблюдательным пунктом и огневой позицией дивизиона майора Ткаченко. Связь от артиллерийского и минометного огня противника то и дело прерывалась. Егорову приходилось часто выходить на линию.

Исправив очередной разрыв, он возвращался на НП. Внимательно следил за проводами, но не забывал поглядывать и по сторонам. И не зря. Недалеко от наблюдательного пункта он увидел шесть автоматчиков в серых немецких мундирах. Гвардеец не растерялся. Незаметно приблизился к ним и несколькими очередями уложил всех. Но тут же увидел другую группу. Очередь за очередью посылал Егоров в наседавших врагов, но патроны быстро кончились. Из брезентовой сумки он вытащил несколько гранат, одну за другой метнул в приблизившихся фашистов.

Отважный гвардеец Егоров победил.

Противник поспешно отходил в юго-западном направлении, бросая технику, раненых солдат и офицеров. Охваченный страхом и паникой, он метался из стороны в сторону, но всюду получал отпор.

…Тихое августовское утро. Опушка молодого дубового леса. Размеренным шагом ходят часовые. Дивизион капитана Забродоцкого отдыхает. Вдруг раздался звонок телефона. Начальник разведки старший лейтенант Соломонов доложил, что противник, прорвав наш передний край, предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения.

Капитан, подняв дивизион, вывел его на открытую огневую позицию. Гул гвардейских минометов прорезал утреннюю тишину. Десятки снарядов обрушились на осмелевших гитлеровцев. Это были последние залпы по окруженной группировке немцев в районе Котовского. Молдавия была освобождена от фашистского нашествия.

Наши войска вышли на границу СССР. Я пишу эти по-телеграфному короткие строки, а за ними — бои и бои, имена сотен и сотен героев, наших бойцов и офицеров, большинство из которых до войны были мирными тружениками. В жестоких боях с фашизмом они нашли в себе и силу, и мужество, и стойкость, которые со времен Древней Руси были так характерны для нашего народа.

День 28 сентября 1944 года навсегда останется в памяти гвардейцев дивизиона. В этот день войска Красной Армии, получив приказ командования перейти государственную границу между Болгарией и Югославией, начали освобождение многострадального героического югославского народа от немецко-фашистских захватчиков.