Эпоха переселения душ (СИ) - Невзоров Виталий - Страница 3

— А может у тебя забрать, если моё испортишь?

Лайла рассмеялась:

— Да будет тебе, Витольд! Тело останется в полном порядке, главное возвращайся! Я буду очень скучать. Я люблю тебя!

— Ладно, дорогая… Пойду подготовлю последние несколько заклятий и пора начинать трансгрессионный аркан. В лаборатории стой спокойно, можешь наблюдать, только, пожалуйста, до окончания аркана ничего не делай ни при каких обстоятельствах.

— Витольд! Да ну что ты, в самом деле! Я ж не маленькая! Ты уже сто раз повторил… я всё поняла!

Лайла осталась сидеть в кресле, когда мастер удалился в большой арканный зал, который они использовали для экспериментов. Лайле вдруг вспомнился тот дождливый вечер более семидесяти лет назад, когда она впервые встретила мастера. Ей тогда было всего одиннадцать… нищенка… Её мать была проституткой в дешёвой таверне в полудне пути на восток от Токима, столицы Фионы. Отца будущая волшебница естественно не знала, впрочем, мать практически тоже, так как она умерла от родов вместе с новорожденным, когда Лайле было всего восемь.

Она осталась в таверне, прислуживала на кухне, и уже год как Аким, хозяин этого постоялого двора, поставил её прислуживать посетителям. Аким? Лайла не чувствовала ни обиды на этого человека, ни благодарности. Он был не хуже и не лучше других хозяев постоялых дворов. Аким не издевался над ней, но и не попускал. Работая наравне со всеми, она уже год как замечала сальные взгляды Акима. Несмотря на юность лет, Лайла хорошо представляла, что её ждёт, и иллюзий на будущую роль молодой девушки в таверне не питала. Ей всё было ясно, и совершенно обыденно, единственное, хотелось, так чтобы это случилось как можно позже, но тут она мало на что могла повлиять.

В тот вечер в таверну зашёл молодой и красивый человек, впрочем, Лайле он показался уж совсем не молодым, но в одиннадцать лет и мерила другие. Несмотря на проливной дождь, шикарный чёрный костюм пришельца был абсолютно сух. Лайла сразу догадалась, что он чародей — видимо его магии хватало, чтобы путешествовать по дождю, оставаясь совершенно сухим. Вид у волшебника был уставший. В их таверну слишком редко заходили столь знатные посетители. Мастер тогда заказал половину поросёнка и кувшин вина. Он уселся в самый угол, подальше от шумной компании каких–то вооруженных людей, видимо стражников из Токима. Попробовал вино, скривился, бросил неодобрительный взгляд вслед удалявшемуся хозяину, но ничего не сказал. Потом отдал должное поросёнку, и видимо остался доволен, хотя по его лицу трудно было что–либо сказать определённо.

Чуть позже он позвал Акима и потребовал комнату на ночь. Трактирщик в ночлеге, естественно, не отказал, но заметил, что негоже такому солидному джентльмену спать в холодной постели, предложив волшебнику Айру, служанку лет двадцати. Витольд хмыкнул скептически, но трактирщик расценил это по–своему: «Мастер желает помоложе? Эй, Лайла, иди сюда!». Она подошла. Маг взглянул на неё каким–то очень странным и чрезмерно тяжелым взглядом, так на Лайлу ещё никто не смотрел. Сердце забилось учащённо, и девочка решила, что момент, которого она так боялась, настал. Волшебник словно прочёл её мысли и хмыкнул ещё раз, но как–то одобрительно. Он вынул из кармана целый гульден, между прочим, огромное состояние для провинциального трактира, которое обычный хозяин придорожного постоялого двора вряд ли мог заработать за месяц.

— Эта девочка пойдёт со мной! — сказал чародей, протягивая монету хозяину трактира, — Вообще пойдёт, ты больше её не увидишь. Вопросы есть?

Тот тон, которым это было сказано, предполагал, что вопросов нет и быть не может. Трактирщик только рассыпался в благодарностях, а маг обратился к ошалевшей девочке:

— Как тебя зовут?

— Лайла.

— А меня — мастер Витольд де Льеро. И у меня к тебе просьба, — волшебник говорил с ней совершенно серьёзно, как со взрослой, — до утра собери, пожалуйста, свои вещи. С рассветом мы выезжаем.

— У меня нет своих вещей, ваше магичество!

— Тем лучше, меньше выбрасывать. А по дороге купим тебе одежду поприличнее.

— Как прикажете, мастер.

— Спокойной, ночи! — он произнёс это совсем каким–то безразличным тоном, было видно, что он погрузился в какие–то свои мысли.

Так Лайла поселилась в Ла Вентале и стала личной ученицей архимага. Вопреки её первоначальным опасениям, мастер вовсе не питал к ней похоти. Он рассмотрел в девочке искру редкого по силе магического дара и старался, как можно полнее её дар раскрыть. Архимаг заставлял её учиться ежедневно и довольно интенсивно. Витольд был странным человеком, во всяком случае, Лайла таких до сих пор не видела. Он никогда на неё не кричал, но и не высказывал никаких любезностей. И ещё он очень не любил хвалить… Впрочем, жаловаться было не на что, так как Лайла благодаря ему, стала довольно искусной волшебницей.

Сейчас, спустя много лет, она понимала, что мастер тогда усмотрел у неё дар, и его поступок тогда не явился ни проявлением симпатии, ни следствием человеколюбия. Это было чисто прагматическое деяние чародея, который нуждался в ученике и помощнике. Однако, со временем Лайла искренне полюбила этого внешне хмурого и нелюдимого человека, Витольд тоже привязался к юной чародейке. Они отлично сработались, и последние двадцать лет Лайла уже плодотворно во всю помогала волшебнику в его исследованиях. Она оказалась на редкость прилежной ученицей, к тому же обладающей изрядными способностями к магии. Конечно, по сравнению с архимагами Академии её умения пока были очень скромными. Тут Лайла иллюзий не питала никаких, но была твёрдо уверена, что её знания и навыки гораздо глубже, чем у ровесников, окончивших официальный курс магии при Академии.

Мысли Лайлы опять вернулись к завтрашней трансгрессии. Она вздохнула и отхлебнула ещё совсем маленький глоток необычайно вкусного вина. Волшебница очень боялась грядущего эксперимента вообще, но даже более того её пугали возможные последствия. С экспериментом теперь рушился весь установившийся и такой привычный порядок. Она больше не ученица, а самостоятельная волшебница, и, как только что выяснилось, теперь уже полноправная владелица замка и титула. Однако зачем ей они, если её любимый может погибнуть или исчезнуть навсегда? Лайле было не по себе от этой мысли. Она пыталась себя уговорить, что и мастер и она лично сделали всё возможное и невозможное для успеха, она лично пересчитала заново все до единого тензоры астральных направлений, и всё же… смутная тревога никак не покидала.

Взгляд Лайлы остановился на очень старой толстенной книге, лежащей на столике. Книга была переплетена в кожу, а её страницы были слегка желтоватые, из толстой, но очень гладкой бумаги. От неё веяло мудростью веков. На обложке с невоспроизводимым искусством был изображён седовласый старик с короткой и аккуратной бородкой, с какой–то странной диадемой на голове и большой причудливой брошью на шее. Вид он имел совсем отрешённый. Архимаг Маркус Великий — главный теоретик магии на Кердане. Когда–то в незапамятные времена он доказал, что скорость света есть максимально возможная скорость во Вселенной, и что шансов достичь, даже самой ближайшей звезды, нет. Причём ни магическим, ни физическим способами. Из этого следовал печальный факт, что человечество навсегда заперто на единственной обжитой планете. Однако, Маркус же доказал и множественность Вселенных, которые разлетаются друг от друга со скоростями бóльшими скорости света, а следовательно, никогда не встретятся. Причём, каждая такая Вселенная обладает своими собственными законами. А ещё всё тот же Маркус предположил, что, несмотря на то, что перенос материальных тел в другую Вселенную невозможен, то на перемещение духовной субстанции такого запрета нет, по крайней мере, теоретически нет.

Примерно в те же века и возникла знаменитая теория трансгрессии о переселении душ. Над её практическим воплощением билось не одно поколение магов и только Витольду, похоже, удалось подобраться вплотную к разгадке природы трансгрессии. Кроме ряда теоретических трудностей в доработке теории, существовал пласт чисто практических проблем в осуществлении путешествий между мирами: трансгрессия, по расчетам магов–теоретиков, требовала очень много энергии и помимо обыденной проблемы её добычи возникал и вопрос, как и где её хранить. Такая прорва маны должна была испепелить чародея, попытайся он скопить столько энергии перед ритуалом. Витольд эту задачу решил, разработав собственную, совершенно уникальную руну Тайо, способную на короткое время впитать в себя колоссальное количество энергии.