Жизнь с вампиром (СИ) - "Натаниэль" - Страница 34

Через несколько часов Криса сменила Хикару, не менее веселая и заводная, она что-то рассказывала, но уже не вызывала в девушке тех бурных эмоций, что Крис. Хикару так же не затрагивала темы, связанной с этим молодым вампиром. Даже и словом о нем не обмолвилась, ничего не спросила, и при смене караулов, лишь слегка кивнула в знак приветствия. Флоренс было искренне интересно, что же произошло между этими двумя, но нельзя было об этом выспрашивать, раз сами не рассказывают. Быть может позже.

К Флоренс периодически заглядывали медсестры проверить состояние, дать таблетки, сменить капельницу или принести обед. Рэнджин всегда приходил уже к вечеру, и оставался с ней до утра, что конечно, безумно радовало ее. Пусть только ночи, но он проводил их с ней. Она старалась высыпаться днем, чтобы ночью подольше остаться с ним. Когда Флоренс смогла садиться, они играли в настольные игры, самой любимой игрой Рэнджина были шоги. Девушка проигрывала почти всегда, за исключением тех случаев, когда он ей поддавался. Она не говорила ни слова, но понимала, что самостоятельно не смогла бы побить его, оставалось лишь печально вздыхать. Не была она великим стратегом. Это не сильно расстраивало ее, хоть и было обидно, все же хотелось отличаться хоть в чем-то, помимо своей глупости.

Неделя пролетела незаметно. В пятницу Рэнджин пришел днем, они долго о чем-то говорили с безымянным доктором. Да, за все это время она так и не удосужилась запомнить его имя, с этим у нее всегда были проблемы. Даже в сериалах и книгах, ей требовалось куда больше времени для запоминания имен персонажей, чем другим. Так ей, по крайней мере, казалось.

Как только все формальности были улажены, они отправились домой.

За это время в доме почти ничего не изменилось, кроме, может, количества пыли на полках, и домашнего задания, что школа беспрерывно посылала ей. Все начало возвращаться в привычное русло. Флоренс занималась на дому, иногда ездила после учебы в клуб, где помогала на кухне. Рэнджин все время пребывал в своих мыслях, частенько отвечая не впопад. Сколько бы она не пыталась, выяснить о чем он все время думает, но все ее усилия были тщетны. Если вампир не хотел посвящать ее в свои дела, то хоть головой о стену бейся, ей не узнать ничего. Даже Крис ничего не знал, он был первым и единственным у кого Флоренс попыталась выведать правду. Все чаще Рэн уходил по каким-то своим делам, которые никак не были связаны с клубом. Все молчали и делали вид, что все идет свои чередом.

Флоренс чувствовала, что еще ничего не закончилось, и этот бал был только началом в череде предстоящих событий. Она не знала, откуда, но у нее была точная уверенность в этом. Шестое чувство. Девушка пыталась вспомнить, что же случилось там, на балу, но совершенно не понимала, как оказалась в коридоре, про который ей рассказывал Рэнджин. Флоренс смутно помнила бал, гостей, и вообще все, что она там делала. Картинка была сильно размыта, было ощущение, словно она смотрела на экран сквозь запотевшее стекло, а не сама принимала участие во всем. Вся ее жизнь изменилась. Пока еще было рано говорить к добру это или нет, просто стоило принять это как должное, что она и сделала.

Флоренс старалась преодолевать свои страхи, все чаще погружаясь в себя, обдумывая, размышляя, ища ответы. Но каждый раз она словно бы натыкалась на невидимый барьер, и беспомощно колотила по нему кулаками, но ничего не менялось. Чувство беспомощности убивало ее, и она уже подумывала попросить Рэна записать ее на какую-нибудь борьбу. Но каждый раз, как только она пыталась сказать об этом вслух, рот открывался, и все так же безмолвно закрывался, словно у рыбки. Много ли ей даст умение правильно ударить человека? Против вампира и другого существа, как бы она хорошо не умела бить, это будет не больше чем комариный укус. И так по кругу. Флоренс пыталась хотя бы эмоционально стать сильнее, чтобы быть достойной поддержкой для Рэнджина. Она больше не сомневалась в своих чувствах. Она больше их не боялась и перестала это ненавидеть. Стало легче дышать.

Рэнджин тем временем обыскивал все возможные хранилища, архивы и библиотеки, силясь найти хоть одну подсказку на те сказанные лисицей слова.

«Вы ни капельки не раскаиваетесь за свои грехи».

С того момента, когда Рэнджин был известен под совершенно другим именем, которого он не помнит и сам, минуло далеко не одно столетие. На улицах можно было встретить проходящих мимо эльфов, а вечерами, затаив дыхание, слушать пение русалок на берегу кристально чистых озер. Тогда люди и остальные существа жили в гармонии, насколько это было возможно, и процветании. Если спросить Рэнджина, то он лишь пожмет плечами — воспоминания о том мире остались, пожалуй, только у демонов, которые всегда отличались своей острой памятью. Самое раннее из воспоминаний вампира затрагивает уже эру людей. Тогда он был дворецким в одной из самых известных и влиятельных семей Англии. Сколько бы он не рылся в глубинах своей памяти, мужчина так и не смог вспомнить ничего, касательно своего прошлого до того времени.

Когда он впервые открыл глаза, лил дождь. Для осенней Англии это привычная погода. Мир вокруг был непривычно размытый и блеклый, словно в одно мгновение все его привычные чувства были перекрыты, как кран в ванной. Мужчину порядочно удивило его странное место расположения, ведь он не мог вспомнить, как здесь оказался и почему лежал на земле — почти все воспоминания кроме его сути были размывчатыми, как и все вокруг. Сквозь пелену дождя Рэн увидел склонившуюся перед ним даму в черном, ее лицо было скрыто вуалью, она протягивала ему руку, затянутую в кожаную перчатку. Он неуверенно протянул свою навстречу, и крепко сжав его пальцы, женщина помогла ему подняться. Казалось, что ее сила превышала его во много раз — она подняла его с необычайной легкостью, едва не оставив без руки. Рэнджин удивленно посмотрел на нее, но лица сквозь вуаль видно не было.

— Все в порядке, я знаю кто ты, я такая же. Пойдем. Садись в карету, — ее голос звучал громко, вопреки шуму дождя и завыванию ветра, они словно в одно мгновение остановились, чтобы все могли услышать обладательницу столь притягательного голоса.

Ему было неудобно садиться в дорого отделанную карету в своем мокром и грязном костюме, да, даже в такой момент, когда любой бы лишь растерянно озирался и спрашивал «кто он и где он», Рэнджин думал о таких приземленных вещах, как чистота чьей-то кареты. Отказывать женщине по столь глупой причине было бы как минимум странно. В этом мире у него еще не было своего места, он должен был с чего-то начать, пусть даже так. Рациональное мышление не покинуло его даже в такой момент, когда все вокруг было чужим и слишком плоским, он мог вот так вот спокойно и рассудительно обдумывать свои действия. Что вообще с ним не так?

— Ваш муж… — начал было Рэнджин, пытаясь разбить неловкое молчание.

— Умер, — ответила она, не оставляющим сомнений в окончании разговора, тоном.

Это все что они сказали за весь долгий путь, который они проделали по дороге к дому. Слух и зрение постепенно привыкали к непривычному окружению, больше не казалось, что перед глазами стоит пелена, а уши забиты ватой, медленно, но верно все чувства возвращались назад, принеся с собой легкую пустоту от незримой потери. Что именно ему не хватало, Рэнджин сказать не мог, он лишь четко это ощущал, с этим миром что-то было не так, он слишком сильно отличался от того, к чему он привык. А вот к чему он привык?

Карета остановилась у шикарного поместья. Перед дверями тут же выстроилась прислуга, молча приветствуя хозяйку и ее спутника. Рэнджин спокойным шагом, не поднимая головы, следовал за этой странной женщиной. Ее особняк производил впечатление своим ярко выраженным готическим стилем, тяжелые шторы во всех залах были опущены, замок словно пребывал в вековом сне и не был готов от него пробудиться. Запах роз, несомненно алых, из сада и с клумб разносился повсюду, придавая еще более загадочную атмосферу. Таинственная женщина отправила его в комнату вместе с несколькими слугами, со словами: «Теперь это наш новый дворецкий». Все приняли это как должное и, не проронив ни слова, последовали наверх, выполнять непроизнесенный приказ.