Эволюция (СИ) - Криптонов Василий - Страница 27

Ллойд хмуро посмотрел на Строука.

— Да? Пока что я очень хочу, чтобы ты сдох, и вряд ли это изменится.

— Сколько пальцев я успею тебе сломать за две минуты, если у меня в рюкзаке есть молоток?

— Это, типа, загадка такая? Ладно-ладно, братишка, я всё понял, не надо доставать молоток, окей? Ты говоришь, Надин. Дай-ка припомнить. Надин не болтает о своих планах, но я, так уж сложилось, частенько слышу всякие интересные вестишки. Ну, ты понимаешь, общаюсь с разными людьми…

— Короче! — рявкнул Строук. Если время истечет, и этого торчка замесят до того, как он всё расскажет, ситуация выйдет крайне идиотская.

— Короче, в паре сотен километров отсюда есть типа секретный завод. Там не то пушки какие-то делают, не то бомбы, или, может, военные корабли — всякое болтают. Где он конкретно — тоже неизвестно. Там начинается промзона, кругом вышки, колючая проволока и дроны. Военная часть, еще какое-то дерьмо — территория километров сто квадратных, а то и больше. Это где-то там, ага.

— И? — наседал на него Строук. — При чем тут Надин?

— Так она там! — заулыбался Ллойд. — Эти чертовы психи из «Белого дня» надумали подорвать завод, чтобы вставить Лансу в зад раскаленный болт. Мои знакомые ребята поставили им взрывчатку, а теперь делают ставки, получится у них что-то или нет. Если Надин нет в городе — она однозначно там. Эта крошка на месте не сидит, если где-то начинается движуха.

Строук откинулся на спинку стула, широко раскрытые глаза его смотрели на Ллойда.

— Подорвать завод? — повторил он. — Безумие… Но… Как?

— У них есть «крот», — пояснил Ллойд. — Наверное, устроят подкоп и ворвутся туда. Ночью там не должно быть рабочих, только охрана. С ними быстро разберутся — у них есть боевики — заложат бомбы и свалят теми же тоннелями.

— Сука! — Строук врезал кулаком по столу. — Твою мать.

Он сорвался с места, подхватил рюкзак, бросился к выходу, протолкавшись через озадаченных отморозков. Но в дверях остановился, потому что его окликнул Ллойд.

— Эй, братишка! — жалобно крикнул он. — Ты обещал мне добродушный сюрпризик!

— Улетай с Чаппела, — сказал Строук. — И вас всех это тоже касается. Завод эвакуируют, закончат через пару дней, а потом планету аннигилируют, чтобы не сдавать гинопосцам.

Он видел широко раскрытые рты и глаза. Собравшийся здесь сброд хотел жить и, похоже, верил ему.

— Хорошо, что ты заскочил, — произнес бармен. — Даст бог — сочтемся.

— Можем рассчитаться прямо сейчас. Никто не подбросит меня до завода?

Бармен наклонился к Ллойду и, после секундной борьбы, что-то бросил Строуку. Тот поймал электронный ключ.

— От «красотки» нашего дорогого Ллойда, — пояснил бармен. — Хорошая птичка, только что не летает. За счёт заведения.

Строук, с благодарностью улыбнувшись, выскочил в дождливую ночь.

Вылетали без спешки и суеты, но быстро и технично. Взяли три лёгких десантных шлюпки и один штурмовой корабль — на всякий случай. Одну шлюпку вёл Лейст, вторую — Ирцарио, третью — безымянный пилот, отвечающий на позывной «третий». Рядом с Лейстом молча сидел «второй», рядом с Ирцарио — «первый». Им предстояло пилотирование на обратном пути.

— Время есть, — сообщил Ирцарио по спецканалу, прокинутому для этой операции. — Мёртвая зона у патрулей через пятьдесят восемь минут. Не хочешь потрясти своих птенцов?

— После прыжка, — сказал Лейст, улыбаясь.

— Принято. Готовность десять секунд.

На табло загорелись цифры. 10, 9, 8…

Улыбка сползла с лица Лейста. Он вдруг понял, что это будет его первый скачок после ранения. Не считая того, что принес их к Гинопосу, но тогда в жилах его в изобилии бурлила кровь Елари, делая его почти бессмертным. А сейчас? Как отреагирует сердце?

— Сверхсветовой скачок через пять секунд, — сухо передал Лейст своим пятерым пассажирам. — Дружно думаем о сиськах.

Он успел отключиться, прежде чем последовали вопросы. Потом разберутся. На больших кораблях скачки осуществлялись редко, и там работала превосходная система стабилизации, позволяющая отделаться лишь головокружением. На малых кораблях такая система лишь жрала бы энергию. Поэтому здесь приходилось сталкиваться с неприятными побочными эффектами.

В учебке с мозгами Лейста и других новобранцев работали специалисты, которых называли «менторами». Они делали из людей — бойцов. Они намертво вшивали в подсознание инстинкт выживания, который включался, если боец не успевал среагировать на атаку сознательно. Об этом инстинкте каждый солдат должен был предупредить агрессивно настроенных гражданских: даже если он захочет — не сможет «подставить другую щеку». Атака включает режим защиты, а лучшая защита — нападение. Лучшее нападение заканчивается выходом из строя противника.

Те же менторы вставляли в сознание так называемую «капсулу смерти». Это было нечто противоположное инстинкту выживания. В безвыходной ситуации, чтобы не сломаться под пытками, любой хороший боец мог визуализировать капсулу с ядом и проглотить её. Смерть наступала в течение нескольких секунд.

А вот с преодолением сверхскоростных порогов работали мало и ограничивались в основном теорией. Суть её сводилась к простому принципу: визуализировать сильный образ и концентрироваться на нём. Это помогало преодолеть момент, когда сознание «расщепляется на части». В одном проценте случаев «расщепление» приводило к отказу мозговых функций и превращению десантника в «овощ».

На учениях «скачков» не совершали — дорого и опасно. Поэтому когда Лейст отправился на первую боевую операцию — усмирять террористов на Анмиле — он больше всего тревожился из-за скачка. Пытался «визуализировать сильный образ», но мысли хаотично метались вокруг всякой чепухи, то вообще замирали, парализованные страхом. И вдруг по внутренней связи раздался голос их командира: «Готовность пять секунд, парни. Дружно думаем о сиськах».

Вся теория менторов оказалась излишним грузом в этот момент. Лейст удивился, задумался, представил… И пережил скачок. Даже почти не заметил его, потому что думал о том, о чем двадцатилетний парень просто не мог не думать.

3, 2, 1, 0.

Лейст не стал ни на чем концентрироваться, он наоборот позволил мыслям умереть. Инстинкт подсказал, что так будет лучше.

Кабина корабля вытянулась, исказилась, будто резиновая. Звуки и запахи поменялись местами, творилось нечто неописуемое.

Лейст спокойно смотрел на то, как Космос отступает перед Хаосом и не думал. Он просто был, вот и всё. Вдох-выдох, удар сердца, растянувшийся в вечность.

Корабль исчез. «Второй» исчез. Тело Лейста исчезло. Остался лишь он сам. Душа, дух или разум — этого он не знал. Не думал, не делал выводов, просто был.

Всё закончилось спустя миг или вечность. Тело вернулось, корабль — тоже. Пахло пластиком, по́том и почему-то озоном. Попискивал датчик, фиксируя выход из прыжка. Мерно стучало сердце.

— Маневр закончен. Как состояние? Доложить по одному.

Тишина. Лейст сжал руки на штурвале.

— Повторяю, бойцы, маневр закончен! Доложите, как состояние!

Что-то шевельнулось сбоку, Лейст покосился и увидел, как приходит в себя, мотая головой, «второй». Вот он глубоко вдохнул и повернулся к Лейсту.

— У тебя какой рикошет?

В голосе слышалось удивление пополам с уважением. «Рикошетом» гинопосцы называли время, необходимое, чтобы прийти в себя после прыжка. У лучших оно составляло три секунды. «Второй» уложился за семь. Лейст понял внезапно, что не только показал врагу свою сильную сторону, но и сам её только что узнал. Потом записи с черных ящиков будут анализировать, и Аргеною обязательно доложат, что капрал Лейст интересовался самочувствием личного состава уже в первую секунду после прыжка. Рикошета у него попросту не было.

— Халт, в порядке, — послышался глухой голос.

— Ритекс, порядок! — чуть бодрее отчитался другой.

Когда все пятеро подтвердили боеготовность, Лейст перевел дух. Как-никак он отвечал за этих ребят, и не только перед Ирцарио и Аргеноем. Перед самим собой.