Другая половина могилы (ЛП) - Фрост Джанин - Страница 4

Через несколько часов Кэтрин пришла в себя, и ее тут же вырвало. Благодаря находившейся между ними лампе без абажура, она не заметила, как он поморщился. Рвотные позывы действительно были ужасными. Хорошо, что он приковал ее в стоячем положении, а не уложил на спину. Иначе она бы захлебнулась в собственной рвоте.

Кости подождал, пока ее перестанет рвать, прежде чем войти в круг света.

— Я тумал, фифу кифку! — Издевательская пародия на птичку Твити[1] было наименьшим, что она заслужила после попытки убить его. — Фидел! Фидел кифку!

На ее лице вспыхнул гнев. Хорошо. Значит, сотрясение мозга не лишило ее рассудка. Пришло время получить ответы.

— А теперь, милая, поговорим о деле. На кого работаешь?

У нее хватило наглости изобразить удивление. Затем, к его великому разочарованию, она солгала.

— Ни на кого я не работаю.

— Херня, — сказал он и подошел ближе.

Ее сердцебиение участилось, и она в смятении оглядела себя. Он снял с нее оружие и верхнюю одежду, пока она была без сознания, оставив только в лифчике и трусиках. К сожалению, в ее одежде не обнаружилось ничего опасного, кроме еще одного серебряного оружия в форме креста, а на мобильном телефоне были только сообщения и телефонные звонки от ее матери.

Но кто-то же научил ее убивать вампиров. Кто-то послал ее за ним и Девоном. Если это был тот, о ком думал Кости, она защищала того же массового убийцу, которого он преследовал в двух разных странах, и ее молчание будет стоить жизни большому количеству невинных людей.

Он не мог этого допустить, но попробовал проявить вежливость еще один раз.

— На кого работаешь?

— Ни на кого, — снова солгала она.

Значит будем действовать по-плохому. Он отвесил ей пощечину, скрывая свое отвращение за глубоким хмурым взглядом.

Она сердито посмотрела на него и рявкнула:

— Пошел к черту!

Почему она не назвала имя своего босса? Неужели она была влюблена в этого мерзавца? Или она была настолько алчной, что ей было все равно, сколько людей пострадает, лишь бы получить обещанную награду? Если бы она была мужчиной, Кости бы применил свой нож, но он не мог заставить себя пытать женщину, даже ту, которая пыталась убить его. Тем не менее она была убийцей в лучшем случае, а в худшем варианте — заговорщицей картеля, который прикончил уже сотни людей.

Он отвесил ей еще более сильную пощечину.

— Еще раз спрашиваю: на кого работаешь?

Она сплюнула кровь ему на ноги.

— Ни на кого, засранец!

У него вырвался удивленный смешок. Его уже несколько десятилетий не называли таким мерзопакостным именем. Это стоило того, чтобы дать ей еще один шанс поговорить без лишнего насилия. Тем не менее ей не стоило рассчитывать на снисхождение с его стороны. Вот почему вампир позволил ей увидеть свои клыки, прежде чем наклонился к девушке очень близко.

— Я знаю, что ты врешь, — сказал он, касаясь клыками ее шеи. Все ее тело напряглось, а пульс участился втрое. — Я наверняка знаю, что ты врешь, потому что вчера наблюдал за тем типом, — прошептал Кости ей на ухо. — И видел, как он вышел с той самой рыжей девчонкой, которая до того отиралась вокруг меня. Я пошел следом, думал поймать его, пока он занят другим. И видел, как ты воткнула ему в сердце кол — и какой кол!

Он с торжеством сунул ей под нос усовершенствованное оружие. Ее глаза расширились при виде собственного творения.

— Снаружи дерево, внутри серебро, — произнес Кости, постукивая по колу. — Да уж, это «сделано в Америке»! Куда там Девону! И это еще не все. Ты сунула его в багажник, отвезла к своему грузовичку, а там отрубила голову и зарыла отдельно от тела. И отправилась домой, весело насвистывая. Как ты умудрилась это проделать, дьявол тебя побери?

С каждым произнесенным словом выражение ее лица становилось все более ошеломленным, а тон мужчины тем временем ожесточился.

— Ни на кого не работаешь? Тогда почему, стоит мне принюхаться… — Он почти ткнулся носом ей в ключицу и глубоко втянул воздух, — я чувствую не только человечий запах? Пахнет вампиром — слабо, но ошибиться невозможно.

Она вздрогнула от его последних слов. Кости начал действовать решительнее. Ей нужно было понять, что больше нет смысла лгать.

— Значит, у тебя есть босс. Подкармливает тебя своей кровью, да? Ты становишься сильнее и проворнее, но все равно остаешься всего лишь человеком. Мы, бедные вампиры, не замечаем угрозы. Видим только… еду, — Он пальцем прижал дергающуюся жилку у нее на горле. — Ну, последний раз, пока я еще не забыл о хороших манерах, — кто твой босс?

Гнев и ненависть немного подпортили ее запах, но взгляд девушки впился в него с вызывающим отчаянием.

— Нет у меня босса! — сказала она таким тоном, словно общалась с полным идиотом. — Хочешь знать, почему я пахну и человеком, и вампиром? Потому что я такая и есть. Давным-давно моя мать встретилась с типом, который показался ей славным парнем. Он оказался вампиром и изнасиловал ее. Прошло пять месяцев — и появилась я. Раньше времени, но совершенно нормальная, если не считать полного набора мерзких способностей.

Господи. Она бредила. В современной литературе полукровки упоминались часто, но на самом деле единственный, о котором знал Кости, умер более шестисот лет назад.

— Когда мама наконец рассказала мне об отце, — продолжала Кэт, — я дала ей слово, что буду убивать всех вампиров, каких сумею найти, — в отместку за ее обиду. И чтобы ни с кем другим не случилось такой беды, как с ней. Она ведь с того раза боится выходить из дома! Я охотилась за нее, — Ее голос поднялся до крика, — и единственное, о чем жалею сейчас, перед смертью, — что не прихватила с собой побольше таких, как ты!

С этими словами она закрыла глаза и напряглась. Кости поднял брови. Неужели она думала, что он собирался разорвать ей горло? Как будто он мог убить кого-то, кто так грубо выражался… или это было нечто большее? В ее голосе отчетливо звучала правда. Мог ли вампир заставить ее поверить в такую невероятную историю? Простой приказ «убить этих парней» был бы намного проще, но некоторые вампиры были склонны к драматизму.

Через несколько мгновений ее веки приоткрылись.

— Ну! — потребовала она. — Убивай же, ты, жалкий кровосос!

Кости наградил ее насмешливым взглядом.

— Засранец, кровосос… Ты целуешь мамочку губками, которыми выговаривала такие слова?

Она надулась от возмущения.

— Не смей говорить о моей матери, убийца. Не таким, как ты, о ней говорить!

— Разбитый горшок упрекает чайник, что он черен? Ты убивала у меня на глазах, — напомнил ей Кости, а затем не удержался и добавил: — К тому же, если верить твоим словам, ты такая же, как я.

Она тряхнула головой настолько сильно, что ее рыжие волосы взметнулись.

— Вовсе я не такая! Вы все — чудовища, охотитесь на невинных людей и думать не думаете о тех, чью жизнь погубили! А я убивала вампиров, которые на меня нападали, — им просто не повезло, что я оказалась наготове. Может, в моих жилах и течет немного их проклятой крови, но я, во всяком случае, пользуюсь этим, чтобы…

— Ох, да хватит уже, — Какая фанатичная маленькая пташка попалась. — Ты всегда столько трещишь? Неудивительно, что парни норовили сразу вцепиться тебе в глотку. Не могу сказать, что осуждаю их.

У нее отвисла челюсть, и он чуть не рассмеялся, узрев выражение ее лица. Королева не могла бы обидеться сильнее, даже если бы кто-то испортил воздух в ее покоях. Тем не менее небольшое затишье было желанным, поскольку он продолжал взвешивать, была ли она сумасшедшей или же находилась под вампирским внушением. Сейчас он бы сказал, что шансы были пятьдесят на пятьдесят.

— Не хотела бы мешать тебе выражать сочувствие погибшим вампирам, — сказала она язвительным тоном, — но ты что-то не торопишься меня прикончить!

«Точно сумасшедшая», — подумал он, приблизив губы к бьющемуся пульсу на ее горле. Но потом ее запах заставил его передумать. Мало кто из людей знал, что храбрость и трусость пахли одинаково. Единственное различие между смелыми и трусами состояло в том, преодолели они этот страх или нет. Даже с самым опасным существом у своего горла, которого она при том презирала и боялась, Кэт не унижалась и не пыталась предложить чью-то жизнь в обмен на собственную. Она только застыла в смирении, когда его клыки задели ее кожу.