Тайна виконта - Брайант Аннабел - Страница 8

Линдси встал – несомненно, чтобы привлечь к себе больше внимания. Он беззаботно ухмыльнулся и сказал:

– Действуй, Диринг.

И это были самые мудрые слова, которые граф произнес за вечер.

Шарлотта аккуратно отцепила кошачьи коготки от потрепанного края покрывала. Некогда оно было отделано красивой орнаментальной полосой, но за последние два дня претерпело необратимые изменения. Она еще не выбрала имя котенку, однако рассматривала варианты «Трагедия», «Катастрофа» и «Бедствие». К счастью, ее горничная сразу полюбила малыша и помогала прятать его, снабжая едой, молоком, и, если необходимо, ремонтировала испорченные им вещи. Несмотря на бдительность Джилл, котенок с удивительной быстротой сумел обезобразить два вышитых ридикюля и прогрыз несколько дыр в шелковых тапочках Шарлотты.

– Ты самая очаровательная на свете неприятность. – Шарлотта подняла теплый пушистый комок и, прижав его к груди, откинулась на подушки, разложенные у изголовья кровати. Разочарование из-за еще одного вечера в одиночестве заставило ее отказаться от игры на фортепиано, и она после ужина сразу поднялась наверх.

Теперь тихое безмолвие дома, казалось, посмеивалось над ней. Она испытала небывалый душевный подъем – как же, Диринг сам подошел к ней, дольше, чем это было необходимо, занимался ее пуговицей и даже раз или два коснулся ее обнаженной кожи над перчаткой – как он сразу сменился безграничным отчаянием, поскольку супруг сбежал из вестибюля так быстро, как будто ему поджаривали пятки.

Разве это плохо – желать счастья? Верить, что если они узнают друг друга лучше, между ними возникнет привязанность? Разве их отношения не должны были складываться по-иному? Диринг добивался ее руки. В этом не приходилось сомневаться. Разве это не говорило о его чувствах? Или она обманывает себя напрасными надеждами, принимает желаемое за действительное? Ее родители любят друг друга. Отец сказал, что не все счастливые браки начинаются легко. У нее не было оснований ему не верить.

Если она не будет верить в возможность счастья, не станет поддерживать в себе оптимизм и молиться о большем, что станет с ее будущим? Ей не хотелось думать, что ее ночи отныне и впредь будут наполнены невыносимой тишиной и жалкими разговорами с котами? Шарлотта порывисто вздохнула. Возможно, Амелия предвидела именно такое будущее. Возможно, это маленькое усатое существо, покрытое мягкой шерсткой, – начало удручающей череды кошачьих компаньонов, которые помогут ей коротать часы одиночества. Быть может, Амелия решила подготовить ее к этой судьбе?

Нет. Шарлотта потрясла головой, стараясь отделаться от грустных мыслей. Амелия не могла думать о столь печальном исходе.

Амелия встретила герцога Скарсдейла и, несмотря на множество препятствий, сумела справиться со всеми трудностями и завоевала его сердце. Ее любовная история имела счастливый конец.

Шарлотта положила ладонь на живот и закрыла глаза. Ах, если бы Диринг все же лег с ней в постель и она сумела зачать ребенка. Малыш облегчил бы боль, постоянно живущую в ее сердце, избавил ее от бесконечного одиночества. Он бы любил ее.

Глубоко вздохнув, она постаралась избавиться от депрессивных мыслей. Нет, она не допустит такого развития событий. Котенок высвободился из ее рук и запрыгал по кровати.

– Думаю, надо написать Амелии. – Слова, произнесенные вслух, укрепили ее решимость. – А ты… – Она погрозила пальцем котенку. – Не будь ты таким сообразительным и очаровательным, было бы проще вернуть тебя или отпустить на свободу. – Она взяла котенка, повернула его мордочкой к себе и продолжила разговор: – Как бы в такой ситуации поступила Амелия? Ах, мне бы ее смелость и решительность. Она не стала бы чахнуть в своей спальне.

Диринг, похоже, решил, что их отношения должны быть формальными, а разговоры – редкими. Это следует изменить. Он должен хотеть больше от жены. Он же понес финансовые потери, но все же спас ее семью. Это же что-то значит. Этот человек не может быть таким холодным, каким хочет казаться. Шарлотта была в этом уверена потому, что когда он наконец справился с пуговицей, на его лице отразились те же эмоции, которые она заметила во время клятвы у алтаря. Какой-то миг он взирал на нее с обожанием. Она не могла ошибиться.

Она слабо улыбнулась и почувствовала странное предвкушение. Его близость пробуждала в ней незнакомые ощущения. Аромат его волос и мыла для бритья, широкие плечи и даже твердый подбородок вызывали волнение и надежду. Как, должно быть, чудесно очутиться в его объятиях.

А когда он произнес ее имя… Оно прозвучало райской музыкой. Ей хотелось услышать его снова… но, к сожалению, Диринг почти сразу ушел.

Шарлотта положила котенка на покрывало, зажмурилась и попыталась вернуться к тому замечательному моменту. Но видение ускользало, вероятно, не выдерживая натиска обуревавших ее эмоций. Зато перед мысленным взором материализовались другие видения, которые она подсмотрела, когда ее супруг об этом не знал, – то через окно, то через щелку в двери.

Она видела Диринга, каким он был рано утром: волосы влажные, подбородок чисто выбрит, безупречно одет, в бриджи и жилет, и каким он был днем – работал с корреспонденцией, спорил с Факсманом, внимательно изучал развернутую на столе карту. А у Диринга вечером на лице уже появлялась темная щетина, а в уголках глаз – морщинки. Шарлотте хотелось ощутить, как колется его щетина во время поцелуя, узнать, что его волнует. Она представляла, как касается кончиками пальцев его щек, разглаживает морщинки в уголках глаз, но дальше воображения дело не шло. Ее жизнь стала книжкой с картинками, а не историей любви. Как она хотела все изменить! Как хорошо было бы жить в окружении любви и смеха, радости и интересных событий.

От грустных мыслей ее отвлекло громкое мяуканье. Ей очень хотелось получить ответ на один вопрос: что бы сделала Амелия? Ее подруга наверняка не стала бы запираться в спальне и жить в ожидании безрадостного будущего. Нет, Амелия придумала бы план.

На следующий день Диринг подошел к двери, соединявшей две спальни, его и Шарлотты. Жена занималась музыкой внизу. Сам он в это время должен был просматривать контракты и отвечать на письма вместе с Факсманом, но оказалось, что он не может сосредоточиться и все время думает лишь об одном: он должен пробраться в комнату жены и попытаться понять ее вкусы. До сего дня их брак можно было считать полной катастрофой. Если между ними так и не будет физической близости, любой пастор или судья аннулирует их брак, и Шарлотта снова станет свободной.

Мысль о том, что Шарлотта может стать женой другого мужчины, доставляла нестерпимые мучения. Диринг еще сильнее разозлился на себя за то, что не сумел наладить отношения между ними. Почему он позволил все так запутать? И еще он все время помнил: если Шарлотта узнает правду, она его возненавидит. А когда-нибудь она непременно все узнает, хотя он предпринял воистину героические усилия, чтобы надежно скрыть прошлое.

Тем не менее в проницательных вопросах и логических оценках Линдси что-то было. Почему бы не попытаться насладиться тем, что находится в пределах досягаемости? Возможно, когда страшный день все-таки настанет и Шарлотта откажется с ним разговаривать, он сможет вспоминать, как им было хорошо вместе.

Проклятье, она и сейчас с ним почти не разговаривает.

А что, если его ожидает еще более странная судьба? Что, если его прелестная жена простит его расчетливый обман? Такая возможность, определенно, существует, хотя и мизерная. Вдруг он как-то сумеет убедить ее, что достоин доверия? Диринг боялся даже подумать о том, что между ними может возникнуть более глубокое чувство. В общем, как говорится, куда ни кинь, всюду клин. Любой путь только множил вопросы без ответов и, как следствие, раздражение и недовольство собой.

Неважно. Настало время перемен.

Удостоверившись, что горничная его жены ушла в кухню, Диринг открыл дверь в спальню Шарлотты. Остановившись в дверном проеме, он глубоко вздохнул и вошел, стараясь не наступать на толстый светлый ковер, чтобы не оставлять следов. Это было личное пространство Шарлотты, и он его ни разу не видел. Он никогда не ощущал в воздухе слабый аромат ее духов, не притрагивался к ее вещам. Он понятия не имел, какие цветы она любит и как сложены вещи в ее гардеробе.