Не склонив головы - Калачев Владимир Сергеевич - Страница 17

— Один я не мог решать такой вопрос, — заключил Рамке. — Нам необходимо вместе оформить все документы.

— Неужели все это так срочно? — опять удивился Майер.

— Дело никогда не ждет, — холодно прозвучал ответ.

— Хорошо, поедемте ко мне, подпишу все, что вы сочтете нужным.

Всю дорогу Майер и Рамке молчали. Чувствовалась какая-то неловкость во взаимоотношениях между этими двумя людьми. Только в кабинете, прихлебывая из маленькой чашечки кофе, поданное фрау Эльзой, Майер спросил у своего компаньона:

— Скажите, герр Рамке, что означает ваша форма?

— Я хотел объяснить этот маскарад еще там, в лаборатории. Но при Шницлере счел неудобным. — Рамке по привычке спокойно уселся в кресло, закурил сигару и неторопливо продолжил: — Дорогой профессор, простите за прямоту, но вы слишком оторваны от настоящей деловой жизни Германии. И возможно сразу не поймете меня так, как хотелось бы.

Майер поднял глаза на Рамке, с минуту молча смотрел на своего собеседника. Потом спросил:

— Вы стали интересоваться политикой? Странно, а раньше…

— То было раньше… — развел руками Рамке. Он встал, подошел к двери, прикрыл ее и подвинул ближе к Майеру свое кресло.

— В наше время любой делец, если он хочет, чтобы его предприятие не обложили налогами, чтобы оно получило в достаточном количестве сырье, имело сбыт — должен иметь не только способности промышленника, коммерсанта, финансиста, но стать еще и политиком, И это я понял. Да, да, дорогой профессор, понял. — Увидев, что доктор хочет что-то сказать, возможно возразить, Рамке предупредительно поднял руку: — Политиком необходимо быть! — и уже тише пояснил: — Я вступил в национал-социалистскую партию. Это я сделал ради коммерции…

В кабинете воцарилась тишина. Было слышно, как в углу тикают большие старинные часы. Первым нарушил молчание доктор.

— Позвольте, но при чем здесь форма оберст-лейтенанта? Странно, коммерсант — и эсэсовский офицер.

Рамке пренебрежительно махнул рукой и как бы нехотя, словно говорит о прописных истинах, пояснил:

— Я уже сказал, что главное — вступление в партию националистов. Остальное — приложится. К тому же я — офицер запаса. Вот мне и посоветовали одеть форму, так сказать, для укрепления позиций. А это сделать, смею уверить вас, профессор, сейчас совсем несложно. — Рамке усмехнулся: — Кредитовал одного приближенного Гиммлера круглой суммой, и… через двадцать четыре часа был подписан приказ о моем производстве в офицеры СС и «прикомандировании» к свите самого рейхсфюрера СС. Теперь наше предприятие еще быстрее пойдет в гору! — бодро закончил Рамке свое повествование.

— Вы так полагаете? — Майеру было не по себе от столь быстрого превращения своего компаньона в эсэсовского офицера. Ученому было непонятно, почему Рамке до сих пор скрывал от него все это. Ведь только случай позволил узнать, что Рамке — офицер СС.

Между тем, Рамке поторопился изменить тему разговора.

— Забыл сказать вам, профессор, что наш завод уже получил специальный заказ, — делая ударение на последних словах, проговорил Рамке. — Заказ крупный, — подчеркнул он. — Придется значительно расширить производство. А это повлечет за собой новые вклады. Я полагаю, что мы понесем определенные расходы. Впрочем, это не страшно. Еще бы парочку таких специальных заказов и все окупится с прибылью.

— Каких? Специальных?

— Как обычно, на оптику, но по военному ведомству. Заказ очень выгодный и, знаете, с гарантией.

Рамке начал объяснять, какую большую прибыль получит завод в ближайшее время, переключившись на новый заказ. Но Майер слушал рассеянно. Не отдавая себе отчета, он не вполне доверял объяснениям Рамке, Доктор не мог так быстро отделаться и от того впечатления, которое произвело на него неожиданное вторжение Шницлера и Рамке в лабораторию. «Что ему надо была в моем кабинете? Он не мог не знать, что меня там нет — кабинет я закрыл. Значит, у него есть второй ключ?! — Майер нахмурился. — Неужели Шницлер меня в чем-то подозревает и решил побывать в мое отсутствие? Но при чем здесь Рамке? Зачем он оказался в лаборатории? Значит, и Шницлер и Рамке были там вместе?!»

…Прошло полгода. Увлеченный своей работой, ученый постепенно забыл о событиях того вечера.

И только теперь, после происшествия в цеховой лаборатории и крайне неприятного разговора со Шницлером, Майер вдруг вспомнил, что Рамке в хороших отношениях с шефом местного отделения службы гестапо. Это ученому показалось несколько странным. Но сейчас в беседе с Рамке он промолчал. Разговор между доктором Майером и Рамке касался только коммерческих дел. Однако в этот вечер разговор получился очень коротким. Рамке вдруг заторопился. Он энергично пожал руку Майера и быстро покинул его кабинет.

Когда совсем стемнело, повалил мокрый снег. Он падал крупными хлопьями и, медленно тая, превращался в густую, серую грязь. На шоссе, ведущем из Берлина в Бельциг, в этот вечер машин было мало. А те, что изредка встречались, главным образом легковые, шли в одном направлении — к столице. И если обычно по автостраде машины мчались с огромной скоростью, то сейчас они двигались по ней вслепую. Мокрая скользящая поверхность шоссе, плохая видимость — не долго и до катастрофы!

К полуночи машин на дороге совсем не стало. Снегопад усилился, в десяти — пятнадцати метрах невозможно было что-либо разглядеть. Местные жители едва ли решились бы выехать за город так поздно. Кругом было пустынно…

Спустя некоторое время на шоссе показался низкий заснеженный лимузин. Миновав последние жилые строения пригорода Берлина, он направился в сторону Потсдамского леса. Пройдя километров шесть, машина свернула на край дороги и остановилась. Водитель вылез из автомобиля, отошел в сторону и стал внимательно вглядываться в темноту. Снег, не прекращавшийся уже более часа, слепил глаза, лез за ворот шинели. Через каких-нибудь две-три минуты на шинели водителя уже нельзя было различить погончики с офицерскими знаками отличия, кокарда фуражки и та скрылась под слоем липкого снега. Но водитель машины — оберст-лейтенант Рамке не обращал внимания на непогоду. Он продолжал вглядываться в темноту. Наконец, убедившись, что за ним по дороге никто не едет, подошел к своему автомобилю, стряхнул с себя снег и сел за руль.

Недалеко от леса машина замедлила ход, Рамке несколько раз мигнул фарами, затормозил. Из-за ближнего дерева отделилась фигура человека в плаще. Он быстро подошел к лимузину и, удостоверившись, что за рулем находится именно тот человек, которого он ждал, открыл заднюю дверцу и молча сел на мягкую кожаную подушку.

— Проклятая дорога, продрог совсем.

— За сиденьем спирт, — отозвался Рамке.

Машина тронулась дальше. Рамке некоторое время молчал, ждал, пока пассажир подкрепится. Шоссе здесь было ровным, и низкий длинный лимузин быстро начал углубляться в лес.

Согревшись, пассажир сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Погасите сейчас же, — бесцеремонно приказал Рамке. — Вы что с ума сошли?

— Здесь никого…

— И молчите…

Только через четверть часа, отъехав на значительное расстояние, машина остановилась. Рамке открыл дверцу и знаком позвал пассажира следовать за ним. Они прошли вперед с полсотни шагов. Машину совсем не стало видно, и только тогда Рамке сказал:

— Говорить в машине опасно.

Пассажир недоуменно уставился на собеседника.

— Я не могу ручаться, что где-нибудь в кузове не приспособлен подслушивающий аппарат.

— Понятно.

— Зачем вызвали меня? — в голосе Рамке послышалось раздражение: — Я же информировал о работе Майера. Передайте там, что торопливость может повредить.

— Это нам известно.

— В чем же дело?

— Получено донесение, что известный русский специалист в области радиолокации профессор Органов находится на одном из заводов концерна «Динкельбарх-верке». Органов представляет для нас особый интерес, его необходимо разыскать. Это мистер Локк поручил вам лично.