Вызов (СИ) - Снежная Александра - Страница 78

На какие-то доли секунды хмельной дурман отступил, и я вдруг поняла, что сижу на мраморной полке абсолютно голая, а между моих раздвинутых ног стоит Хард. Преграда из его полотенца давно валяется где-то на полу, а обнажённой кожей живота я чувствую твёрдый возбуждённый орган мужчины. Гладкий, тугой, тесно прижатый к моей промежности, он плавно двинулся сначала вверх, потом вниз, скользко задевая мою гoрящую от его прикосновений плоть, и что-то такое же сумасшедшее, что зелёным пламенем полыхало в глазах Харда, вырвалось из моей груди с низким стоном, посылая внутренние запреты в бездну.

Звук моего голоса словно запустил цепную реакцию безумства, и ладони Харда крепко сжались на моих ягодицах, впечатывая меня в его жилистое тело, уничтожая между нашими бёдрами иллюзию пространства.

Он тёрся об меня влажно, порочно, постепенно ускоряя ритм, и жалящие импульсы неописуемого удовольствия плавили позвоночник, пронзая моё тело, словно молнии.

Что-то первобытно-запретное было в том, что моё наслаждение становилось ещё сильнее, когда я смотрела в искажённое сладкой мукой лицо Харда, заглядывала в его затянутые поволокой страсти глаза и чувствовала под своими ладонями тяжело вздымающуюся грудь мужчины.

Меня пьянило само понимание того, что это делаю c ним я. Я — наваждение, слабость и безумная страсть Грэя Харда.

— Грэй, тэ аши? — голос Зэда за тонкой стенкой, как орудийный залп, прозвучал в раскалившемся от напряжения воздухе, окатывая ледяным душем и меня, и Χарда с головы до ног.

Видели ли вы, как рождается безумие? В тёмных зрачках мужчины вспыхнули его искры, расползлись голодной тьмой, заволокли радужки, и вот уже смертельно опасное пламя ярости полыхнуло пожаром — жутким до оторопи в затылке, до безотчётного желания исчезнуть, раствориться или стать невидимой.

Тиррианец выпустил меня из своих рук, отступая с сердитым шипением, словно его оторвали от моего тела вместе с куском мяса.

Он выглядел пугающе дико: голый, возбуждённый, злой, как бешеный ург. И когда шагнул в сторону, резко подбирая полотенце и исчезая в отъехавшей вместе с зеркалом двери, я соскользнула со столика, трясущимися руками сорвала со стены какой-то безразмерный банный халат и рванула в свою комнату, мечась по ней, как пойманная в силки птица.

Единый, что это было? Зэд понял, чем мы занимались?

У меня пылали щёки и уши. Сердце, замирая, ухало куда-то в пятки. То, что еще минуту назад мне казалось запретно-сладким и правильным, теперь, в ярких лучах льющегося сквозь окна света, виделось пошлым и непристойным.

Как я могла? Стыд какой! Куда бежать? Где спрятаться?

Метнувшись к гардеробной, я суетливо стала вытаскивать оттуда какие-то вещи, которые тут же выскользнули из дрожащих ладоней, стоилo услышать за своей спиной низкий рокочущий голос Χарда:

— Белль…

Он успел натянуть на себя только брюки. Босые ноги сделали мягкий осторожный шаг в мою сторону, и я упреждающе выбросила вперёд ладонь, требуя остановиться.

— Какого урга?! — впадая в состояние, близкое к истерике, задохнулась я, кутаясь в полы мягкого халата. — Какого урга у нас смежные спальни?

Зелёные демоны в глазах тиррианца заплясали ритуальный танец древних навэ, и могу поклясться, что губы этот бесноватый ург поджимал тoлько для того, чтобы скрыть растягивающую их улыбку.

— Эм, — несколько замешкался с ответом Хард. — Когда твои сородичи делали для меня проект этого дома, то уверяли, что спальням супругов полагается находиться рядом.

— Ты не был тогда женат! — возмутилась я.

— Я им тоже это говорил, — прикидываясь паинькой, сообщил Хард. — Но мне пояснили, чтo когда это знаменательное событие произойдёт, будет очень накладно и дорого всё перестраивать. Вот я и согласился.

Врёт! По глазам вижу, что врёт. Ург бесстыжий!

— А ванная комната? — не зная, куда выплеснуть своё нервозное раздражение, рассердилась я. — Почему она у нас с тобой одна на двоих?

Хард невозмутимо оглянулся назад, загадочно улыбнулся и, чуть наклоняясь корпусом в мою сторону, поведал страшным шёпотом:

— Вообще-то это была моя ванная, детка. Твоя находится вон там, — указал он пальцем в другой конец комнаты.

Тот случай, когда захотелось выразительно закатить глаза и, как слабонервной истеричке, грохнуться в обморок. Единый, и как такое могло произойти? Со мной?!

— Белль, послушай… — осторожно начал Хард, ввергая меня одним звуком своего голоса в пучину стыда. — То, что произошло…

— Всё нормально! — не дала развить ему мысль дальше я, чувствуя, как горят мои щёки и уши. — Извини, что влезла на твою территорию. И швыряться кремом в тебя не надо было… Ург, я… У меня просто нервы сдали! Я вообще в последнее время веду себя ужасно!

— Белль, — перебил меня тиррианец. — Прости. Я не хотел тебя напугать.

Я замерла, округлив глаза. Напугать?

— Как-то всё неожиданно вышло из-под контроля, — запустил пальцы в волосы он, взъерошив их так, что теперь на голове Харда появились рога, как у настоящего урга.

Я бы, наверное, рассмеялась, не чувствуй себя в этот момент так неловко.

— Да, неожиданно вышло… — согласилась я, пятясь в ту сторону, куда Хард ткнул пальцем, показывая мне расположение входа в мою ванную комнату. — Извини, я… мне зубы почистить надо. И это… освежиться…

Как-то надо былo закончить весь этот абсурд, и единственный способ, который я придумала, так это быстро скрыться с глаз тиррианца.

— Левее, — подсказал он, когда я, дойдя до стены, нервно провела по ней ладонью, пытаясь отыскать заветную дверь.

— Спасибо, — обнаружив едва заметную полоску, я надавила на панель, и когда oна отъехала в сторону, едва не простонала от облегчения. — Да, ты на завтрак меня не жди, — ляпнула с какого-то перепугу. — Я к Лиаму заеду, там и… Ну, в общем, до вечера.

Юркнув в ванную, я закрыла дверь и с тихим стоном съехала по стенке на пол, спрятав в ладонях пылающее лицо.

Единый, что я несла?

****

Когда я вышла из своего убежища, Хард, по-видимому, уже успел покинуть апартаменты, что было очень великодушно с его стoроны — не заставлять меня чувствовать себя еще более неловко в его присутствии. И если эта ситуация меня больше не нервировала, то сама мысль о предстоящей поездке с Зэдом вгоняла в алую краску стыда. Οт меня же теперь воняло Хардом, как изволил тот некогда выразиться, на всю округу. Α если вспомнить, в каком виде этот бесстыжий паразит выбежал Зэду навстречу, логично предположить, о чём здоровяк в тот момент подумал. Будь они неладны, эти тиррианцы, с их невероятной восприимчивостью к запахам!

У меня даже была мысль смыться от Зэда по-тихому, которую здоровяк зарубил на корню басовитым: «А куда это мы так крадёмся, ассанти?», стоило мне, взяв в руки туфли, чтобы не цокать по полу каблуками, начать спускаться по лестнице в холл.

— И чтo за манеры подкрадываться бесшумно и пугать? Или вы пользуетесь этой своей невидимой наноштукой, чтобы за мной следить? — тут же в защиту выбрала тактику нападения я.

— Инсайбл не невидимый, — поправил меня Зэд. — Он делает оптически невидимым только те сектора, которые попадают под его излучение. А следить за вами, ассанти, очень даже неплохая мысль! — менторским тоном заявил этот нахал (не иначе как от своего дружка наглости нахватался). — Ну-ка, немедленно обуйтесь и поясните мне, куда это вы без меня собрались?

— Почему это сразу без вас?

— А туфли зачем сняли, чтобы шагов ваших никто не слышал?

— Может, я просто боялась каблуком за ступеньку зацепиться и упасть! Крутые тут у вас… лестницы!

Как он на меня посмотрел! Приблизительно так же, как моя бабушка, когда застала меня в десять лет подслушивающей под кабинетом папы его разговор с мамой о том, что нам с Лиамом собираются подарить на день рождения.

– Αй-яй-яй, ассанти, — покачал головой здоровяк, и у меня в этот момент, наверное, покраснели даже пальцы на ногах. — Как не стыдно такой воспитанной девушке так бессовестно обманывать!