Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 28

— А-а-а!!! Суки!!! — это Марат чуть замешкавшись, схватил пулю в бедро... К нему уже полз Петька-Пьеро...

— Возле пулемёта, — кричу, пытаясь попасть в снайпера из «калаша». Как же больно когда отдача бьёт в плечо. На груди, там где рана, уже отчётливо проступила кровь. Больше не чешется. Накаркал, дятел? Ага… «Ворошиловский стрелок» нашёлся! А вот Саня не подвёл! Молодца! Двести метров для «Винтореза», не слишком критично, но найти, прицелиться и попасть — надо смочь! Хотя эта «тварь» успела выстрелить ещё раз и засадить в плечо Олегу, в последний момент видимо, почувствовав опасность, он дёрнулся и отделался ранением. Больно, но не смертельно! Чёрт, ещё и воевать не начали, а уже два «трёхсотых».

Обдираясь о камни, ползу к завалу, среди нагромождения камней, так будет поспокойней. Ну, всё, на месте, теперь хрен меня отсюда выкурят... ну, пока патроны есть, точно! Рядом плюхнулся Саня. Командир оказался по другую сторону тропы и тут же посетовал:

— Кажется, не всех ублюдков Ифритовских перебили. Точно, что-то происходит, не зря же здесь один из них был. Да ещё и такой матёрый, сквозь отвод глаз спалил нас. Хотя, может, бежали не аккуратно, камни летели из под ног? Пыль опять же, — затем сплюнув, поинтересовался: — Пьеро, как раненые?

— Хан, бедро навылет, артерия не задета. Кольнул противошоковое. Олег: плечо, кость не задета, кольнул. Скорее всего, стрелять не сможет.

— Что значит не смогу? — послышался голос Олежки. — А ну отдай автомат, сволочь!

— Тебе нельзя!

— Отставить! — рявкнул капитан. — Пьеро, отдай автомат...

Тоже верно, Олег не должен чувствовать себя лишним на празднике жизни.

— Хан, стрелять сможешь?

— Пока патроны есть — да! А вот когда кончатся, не знаю!

— Шутник. Выживем, наряд впаяю!

— С удовольствием!

— А мне? — влез Балагур.

— И тебе! Ты главное: выживи, Вова!

Оп-па! Первый раз, Вовку по имени назвал! К чему бы это? И тут началось...

Первых «шакалов» заметил Саня:

— Вижу противника! Трое. Сто метров!

— Работай!

Три бесшумных выстрела и боевики падают на землю. На такой дистанции Сашке нет равных, ну кроме Марата, пожалуй... И тут, из-за камней показались остальные. Двадцать человек... Хех... А я боялся!

Завязалась перестрелка, бандиты, прикрываясь наваленными тут и там камнями, приближаются. Постреливая одиночными, пытаемся их сдержать. Полетели гранаты, унеся жизнь нескольких бандитов.

— Отставить! — в гарнитуре раздался голос командира. — Берегите гранаты...

Как он был прав! Ведь через несколько минут к противнику подошло подкрепление, не менее полусотни стволов! Откуда они здесь взялись в таком количестве? А ведь впереди не слышно чтоб бой шёл, значит, основные силы там, а этих отправили подготовить отход и разобраться с возникшей проблемой в тылу.

Стреляю, не смотря на боль в разошедшейся и кровящей ране на груди, экономлю каждый выстрел, но долго это продолжаться всё равно не может. Три рожка, что были у меня, при всём старании надолго не растянешь. Стрелков становилось всё меньше, патроны быстро заканчивались не только у меня. В ход пошли пистолеты. Пока было чем стрелять, ситуация была патовая, ни они не могли к нам подняться, преодолев подъём, ни мы их перебить за камнями.

Хотя накосили вражин не мало, человек двадцать точно кончили. Да и раненых должно быть не меньше. Гранаты вполне неплохо себя показали. Это к нам, вверх бросать неудобно, может и обратно отскочить, гранаты не особо разбираются, кто их бросал и видно тебя из-за камня или нет. Взрываются, калеча и убивая. Именно так погиб Витя-Тихоня — вечно задумчивый и молчаливый парень. Единственная граната, которая смогла долететь до нас, упала сбоку большого камня, за которым прятались Витек и Олежка. А рядом, за соседним камнем, залегли Андрюха и Димка. Тихоня не медлил ни мгновения, которого и так не было, метнувшись вперёд, перехватил отскочившую после удара о камни гранату и метнул её обратно. Парней спас, а сам не уберёгся, тело изрешетили осколки. Прощай, брат!!!

И вот с нашей стороны прозвучал последний выстрел. Больше никто не стрелял... Боеприпаса больше не было. Ещё какое-то время продолжалась пальба со стороны противника, и вот... Раздался смех:

— Что, русский, стрелять не чем? Хочешь, патронов продам? — и хохочут твари.

— Давай! Неси сюда! — выкрикнул Балагур, придерживая левую окровавленную руку.

— Какой шустрый! — раздался смех. — Выходите, давайте, а то хуже будет!

— Не, нам и здесь не холодно! — продолжил зубоскалить Вовка.

— Выходите! Клянусь Аллахом, если не сдадитесь, узнаем, кто такие и домой к вам придём! Всех зарежем! У тебя семья есть, неверный? Не сдашься, не будет! Всех убьём!

Тут раздался голос Рогожина:

— Ей, сучёнок, у меня есть предложение получше! Давай ты у меня отсосёшь! Только учти, я нежность люблю!

— Ах ты, шакал поганый, я тебя резать буду...

— Не надо так грубо! Просто полижешь яйца и всё... — и прошептал в гарнитуру. — Гранаты есть?

Как выяснилось, гранат было три штуки... одна из них у меня. А внизу бесновался кричавший бандит, он требовал принести голову этого неверного... Начальник, наверное?

— По команде бросайте и в рукопашную — это единственный шанс. Слышите, на дороге стрелять начали — караван подошёл и ведёт бой, парни. Не зря всё, не зря Витька погиб. Передушим мразей. Сколько их там? Человек сорок дееспособных, а? — в глазах командира плескалось безумие. — Выбора нет, братва, так что зубами им глотки рвите… — и резким движением смахнув, набежавшую злую слезу, выдохнул и каким-то безбашенно весёлым голосом выкрикнул, продолжая злить бандитов: — О! Я вижу, вы решились! Желающих могу трахнуть, у меня тут кусок сала есть — пойдёт со свистом!

Вот это правильно! Про сало это в тему! Гляди, как озверели, многие даже автоматы побросали — за кинжалы схватились! Собрались зарезать неверных, за слова их дерзкие. Ждём! Поворачиваю голову к Сане:

— Ну что, брат? Сегодня чувствую, напьёмся кровушки?

Саня, усмехаясь, вытирает кровь со лба, зацепило осколком гранаты, убившей Тихоню:

— Спрашиваешь, — и вдруг, став серьёзным, сглотнув, попросил: — Егор, если меня убьют, передай Лиде, что я её любил… Обещаешь?

— Ты это брось. Не каркай, дятел!

— Обещай!

— Обещаю…

Когда бандитам оставалось до нас не более двадцати метров, раздалась команда:

— Бросай!

В приближающихся бандитов полетели три наступательных гранаты. Эх, тут бы оборонки... Но как говорится: «на безрыбье и щуку раком»! Прогрохотали взрывы.

— Ну что, братцы? — закричал Рогожин. — Отличный же день, чтобы сдохнуть! Вперёд! За Тихоню! За ВДВ!

— За Витьку! За ВДВ! За Тихоню! — яростно гремело со всех сторон. Бросаюсь в бой, не смотря на слабость от потери крови. Злость душит и требует выхода: — За Витька, суки!

Всё что происходило вокруг меня, напоминало плохое кино с затёртого и поцарапанного диска, крутящегося в DVD-проигрывателе. Какие-то фрагменты и рывки: вот я втыкаю нож в чьё-то горло и солёная кровь бьёт мне в лицо. А вот Санек отбив ногой автомат, втыкает свой клинок в подбородок противника. Рогожин размазанной тенью мечется в толпе бандитов, нанося смертельные удары. Олег-Молот прыгает вперёд на прицелившегося в спину Пьеро «шакала» и получает в упор очередь, заваливая бандита на спину, последним судорожным движением вонзает нож ему в бок... А где-то там, Листик с рёвом бросается сразу на двоих...

Вот снова я: падаю на землю, уклоняясь от автоматной очереди и, подкатившись, втыкаю в пах ублюдка нож! Марат катается по земле, сцепившись в смертельной хватке с врагом, а подскочивший капитан, ткнув гада ножом, уносится дальше. С трудом поднявшись, Хан снова бросается в бой. Непонятно как, но успеваю прыгнуть на бандита собирающегося выстрелить в спину Сашке, очередь уносится в небеса. Рядом взрывается граната, резкая боль пронзает правую ногу, падаю, но, стиснув зубы, встаю — бой не закончен. Балагур и Пьеро валяются на земле, обагряя её своей кровью. А нет, это Петька пытается наложить жгут на жутко изуродованную взрывом и почти оторванную ногу Вовки.