Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 19

— Нет, — вмешался Васильев и кивнул Рогожину: — Руслан, хотелось бы избежать, но прав Балагур, трусы и прочее надо сменить на гражданское. Не дай бог, но именно бельишко и может выдать, — подполковник старательно избегает произносить вслух, что всё это будет важным, только если труп кого-то из нас попадёт в руки тамошних властей.

— Ну вот и займись, где я тебе гражданское бельё на всех найду.

— Хм… — Васильев кивнул, — тряхну охрану. Думаю, парни поделятся.

— Что? — глаза у Балагура стали как у анимешной эльфийки. — Мне что, чужие трусы надевать придётся?

— Как я уже сказал, есть хорошие новости, — улыбнулся Рогожин, глядя на наши обалдевшие лица.

— Бельё будет стираное? — это из меня прёт сарказм.

— Во-первых, я даже не стал спрашивать вас, кто готов пойти на это дело. По факту это ведь не ваша работа и вы не должны идти на такой риск. Хотя Васильев настаивал, — все синхронно повернули головы и неодобрительно уставились на подполковника.

— Да я что? — мотает головой. — Вон у Лаки жена дома. У Листика почти невеста. Балагур вообще жизнь любит, не успел отправить одну Валькирию, как уже опять охмурил всю столовку. Парни, там кроме бандитов может армия местная подойти. Поймите, это не шутки. И ведь случись что, грохнут вас, — всё-таки не выдерживает подполковник, на которого хитрый Рогожин перевёл стрелки, — поймите, государство от вас откажется, и станете вы бандитами. Это вам не караваны ночью резать, — и посмотрев в глаза командиру, добавил: — Согласен я с Кардиналом, гнилое это дело, — и вновь нам: — Подумайте, может, кто-то хочет в этом участвовать?

— Я трусы чужие надевать не хочу, — возмутился Вовка.

— Да бесполезно это, Вить, — подаёт голос Степаныч. — Мне это тоже не нравится, меня вон вообще после дела, с заложниками другим маршрутом уходить отправляют. Не откажутся они. Не те люди.

— Я отказываюсь, — неожиданно заявил Балагур и все синхронно уставились на него, не понимая, как он мог такое произнести. Только, пожалуй, на губах Васильева появилась довольная улыбка. — Я категорически отказываюсь надевать чужие трусы, — Вован мотает башкой, — хоть режьте, но чужие не надену.

— Тьфу? — сплюнул Васильев. — Ты дебил? Я про то, что его убить могут, а он про трусы. Серьёзно? Для тебя это так важно?

— Да, — Вовка, зло посмотрел в глаза подполковника. — Вот если бы вам сказали, что вас могут убить, а вы в чужих трусах?

— А-а-а… — подполковник схватился за голову. — Серьёзно? Да поймите вы…

— А я согласен с Вованом, — невежливо перебиваю его. — Подыхать в чужих трусах не камильфо. Так что вы, Виктор Петрович, не охрану, а офицеров потрясите, уверен, у них найдутся новые про запас, — улыбаюсь.

— Мажор, ну ты… — у Васильева кончился запас слов.

— Шёл бы ты, Витя, офицерьё трясти, — усмехнулся Степаныч.

— А что? — почесал в затылке Рогожин. — У меня одни точно есть, даже в упаковке. Думаю на Балагура налезут. Ну что, Быстров, тебя это устроит?

— Ага, — Вовка, счастливо улыбнулся, — у меня будут настоящие командирские трусы. Да в них и помереть не страшно.

— Сплюнь, тупица, — Степаныч не поленился, привстал и отвесил Вовке подзатыльник.

— Даже не знаю, как после этого рассказывать о том, что нам надо всё после себя взорвать, благо есть чем, склад с оружием там тоже есть.

— Большой бум? — тут же ожил Листик.

— Самый большой и качественный, — улыбнулся командир. — К слову сказать, Хранители должны спрятаться, — бьёт себя пальцем по левой стороне груди.

— А как же ты? — смотрю в глаза Рогожину. — Ведь твой… он же…

— Спрятался, — счастливо улыбается.

— Что? — мы все вскакиваем от осознания того, что он только что сказал.

— Ты смог его вернуть, — выдыхаю, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, от осознания этого факта, теперь становится понятным, почему последние пару дней Рогожин постоянно ходит и улыбается.

— Не я, — качает головой, а в глазах набухают слёзы. — Не я. Вы. Вы и ваши Хранители, которые, как оказалось, отдавали практически всё, что у них было, оставляя себе лишь каплю чтоб самим не умереть.

— Так ведь это не мы, — сглатывает Балагур, — это они.

— Они есть суть вы, — Руслан смаргивает слезу. — Характеры у них ваши.

— А чего молчал-то? Только не говори, что только что узнал.

— Не скажу, — кивает, — пару дней, как показалось, что что-то шевельнулось. Но лишь сегодня, когда подумал о том, что надо будет, если убьют, гранату на груди чтоб рванули. Ну, а он возьми да заговори. Вот заодно и про ваших Хранителей сказал.

— Ну, теперь хоть понятно, чего он у меня не откликался, — улыбаюсь и чешу затылок. — Оказывается, занят был, силы отдавал вот и не рос.

— Простите, парни, — Рогожин разводит руками. — Врать не буду. Даже если бы знал, что такое происходит, мешать бы не стал. Прижимает руку к груди. Ваши ещё вырастут, а мой был мёртв.

Хм… Если подумать хорошая они парочка. Оба были мертвы и оба воскресли. Верно Руслан сказал. Хранители есть суть мы.

— Вот скажи мне, Мажор, — Рогожин держит перед моим лицом зажатую в кулаке гранату. — Что было не понятным во фразе не брать с собой оружия? На месте предоставят левое?

— Так это всего лишь граната, — возмущению моему нет предела.

— А давно гранаты перестали быть оружием? — сверлит меня взглядом. А мне пофиг, я в новых трусах, хотя если быть точным, то вообще только в них. Ибо мы тут переодеваемся, а Рогожин решил по быстрому проверить, не взял ли кто, чего лишнего. А я и не брал. И чего рычит? Всего лишь две маленьких гранатки.

— Командир, ну нельзя же к незнакомым людям с пустыми руками идти, — прижимаю свои к груди и преданно заглядываю в глаза. — Понимаю стволы, номера и прочая фигня. Но гранаты? Обещаю, я их первые взорву.

— И ножи бы не мешало прихватить хоть кухонные, а то неудобно засмеют же, пришли к людям и даже пырнуть нечем, — добавил Лаки.

— Ага, у них бензин в дороге закончится, не успеют подвезти и всё. Это же Россия, — подержал Степаныч. — Давай хоть пистолетами вооружимся, номера спилим, если так надо.

— Ага, одинаковые ПБ, всем в руки, чтоб сразу было видно, что вы армейцы, — влез Васильев.

— И мне бы пару брикетов пластида, — поддержал Листик, — а то вдруг там нет взрывчатки.

— Это был сарказм, — пояснил подполковник.

— А я серьёзно, — не остался в долгу Антошка. — Я тоже если что, в первую очередь рвану. Тем более у меня С-4 с базы бандитской есть.

— Хм… А ведь истину глаголят, — потёр подбородок Рогожин. — Это Россия тут всё может быть. Хотели хорошо, а в результате кислородные маски забудут.

И ведь накаркал. Маски действительно забыли, хорошо хоть в остальном всё оказалось на высоте. В том плане, что в самолёте. В грузовом отсеке там же где и мы. В остальном же… Кто был тот странный человек, который решил в качестве стволов дать нам АС «Вал»? Нет серьёзно? Кому дать кулаком в рыло? Кто та сволочь, которая проносила на борт самолёта эти чемоданы с оружием? Ну или провозила? Хотя нет. Кто их собирал? Вы только вдумайтесь. Десять «Валов» с магазинами. А нас двенадцать! Ещё в одном чемодане находился боеприпас, можно смело воевать. Вот только патроны те, были к «Калашу». Кто не понял юмора, у них калибры сильно разные.

Ни разгрузок, ни броников, ни пистолетов. Вот это дело! Вот это круто! А где гранаты? А?! Я вас спрашиваю? Или что? Если предполагается бесшумное проникновение, то гранаты не нужны? Кому дать в рыло? Хорошо хоть маски нашли, догадался же кто-то заныкать так, на самый низ контейнера, под парашюты положить. А то даже не представляю, как бы мы в темноте без целеуказателя прыгали. Хотя. Если подумать. Может ведь и бензин закончиться. И хрен нам, а не маячок. Не успел доехать и всё. Даже не знаю, что делать будем. Полетим, как гуси за командиром, хорошо хоть в темноте видим, так что не должны сильно потеряться.

И спасибо голосу разума, которому, внял Руслан. Ножи мы прихватили, пусть и не иридиевые. Не до жиру, как говорится, было бы чем по горлу чиркнуть. И гранаты по две штуки разрешил взять. А ещё С-4, на пару раз взорвать, как выразился Листик — двенадцать килограмм, по одному на брата. Всё правильно, взрывчатка она лишней никогда не будет. Точно вам говорю. Как и гранаты. Все три. Ну Рогожин же у меня одну отобрал, не признаваться же что у меня их две было. Так что, дают бери. Тем более, что всего двадцать патронов выдали. И всё же, кто та сволочь?