Обезбашенный спецназ (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 36

Мчится вперед со скоростью курьерского поезда.

— Ален, мы что опаздываем? Так давай побежим, — это меня на пошутить прибило.

— Не суетись, почти пришли.

И действительно. Дошли до КПП, в третью зону. У меня сейчас постоянный пропуск в жилую зону. Васильев выдал. Даже Пеплу на всякий случай. Хотя тот и не пользовался ни разу. Ну да недолго ему осталось. Ритка даже танк свернет, настолько упертая деваха.

Вот мы уже внутри, и девушка тянет меня в свою комнату.

— Ален, а чего это мы к вам приперлись?

— Ты что в казарме этим, предлагаешь, заниматься? — приподнимает бровь.

— У-у-у… Я пошел назад…

— Стоять, — упирает руки в бока, выпячивая вперед грудь. — Что значит пошел?

— Ален. Ну давай, хоть в праздник не будем меня обламывать.

— Ну, если ты отказываешься, — тянет зазывно улыбаясь.

— Ты серьезно?

— Ну, ты дебил…

— Так какого мы тут? — сгребаю в охапку, впиваюсь в губы.

— Стой, подожди… — отталкивает.

Что? Опять? И что на этот раз? Конечно, вслух ничего не говорю. Аленка, сделав шаг назад, стягивает с себя платье… Сегодня впервые увидел ее не в штанах. Чудо как хороша!

И без одежды тоже. Хотя нет, не так! Особенно без одежды! Не слишком крупная грудь, между вторым и третьим размерами, идеальной формы. Точеные бедра, плоский живот с отчетливыми кубиками пресса. Никогда не думал, что это может меня возбудить…

— Чего ждешь, давай быстрее, пока не передумала… — зло бросает в мою сторону.

Наклоняюсь к кровати, сдергиваю одеяло, и одним движением накидываю на плечи, прикрывая эту красоту… Вот ей-ей, завтра буду проклинать себя за это. Но мне одолжений не надо…

— Ты чего это? — в глазах девушки не понимание и обида.

— А того. Обойдемся без этого.

— Это вроде как… Ты меня динамила, теперь побудь на моем месте! — глаза яростно полыхают, начинает заматываться в одеяло.

— Ален, не знаю, почему ты избегаешь секса, но вот делать мне одолжение не надо. Я,конечно, не в восторге от такого положения дел. Но я слишком… ценю тебя, чтоб тупо трахнуть. Этого можно найти навалом, я же зачем-то жду? Ты если решила, что наши отношения ошибка, лучше так и скажи, не мучь себя и меня.

— А не пожалеешь, что не воспользовался, пока была возможность? — грустно спрашивает, отводя глаза.

— Конечно, пожалею! Ты же такая красавица! Где я еще такую найду…

— Прости… — Алена садится на кровать, все также замотанная в одеяло. — Я понимаю, что тебе было плохо, но я и вправду боюсь. Ты хороший…

Вздыхаю. Кажется, самые худшие опасения сбываются, и девушка сейчас расстанется со мной. Кому не приходилось слышать: "Ты хороший, но…" Так и заканчивается все…

Аленка молчит какое-то время и продолжает:

— Ты хороший и понимающий, но… я боюсь разочаровать тебя… Ты ведь привык к округлым и мягким девушкам, а я твердая… Титьки и те… А вдруг ты разочаруешься и бросишь меня-а-а-а-а…

Я хренею, дорогая редакция, женская логика в силе. Конечно Аленка совсем другая, но ведь она воин! Она должна быть сильной. Сажусь рядом, обнимаю… Но вот убеждать и жалеть не буду. Не прокатит, решит, что просто жалею…

— Аленка, если ты надумала такую хрень, то может, продолжишь логическую цепочку и решишь, что меня на экзотику прибило?

— Чего? — удивленный взгляд сквозь слезы.

— Ничего! Убирай на фиг свое одеяло, а то закуталась. Я тут чуть слюной не изошел глядя на тебя, а она время тянет…

— Правда? — в голосе надежда.

— Нет, млять. Чего я тогда распинаюсь, да отдай ты одеяло!

Пытаюсь стянуть его, но девушка в первое мгновение рефлекторно сопротивляется. Потом спохватившись, откидывает его в сторону и с грацией дикой кошки набрасывается на меня.

Ну что я могу сказать, длительное воздержание никому на пользу не идет. Мне уж точно, ибо как бы пошло это не звучало, но первый заряд даже не донес до нужной части организма. Только, Аленку уделал. Ох, эти нежные женские губы. Смесь счастья, облегчения, и неудовольствия. Расстроился я, а Аленка счастливо засмеялась.

— Ты чего ржешь?

Вот чего веселого нашла, а?

— Как чего? Вон как я тебя перевозбудила! — и тесно прижавшись, восторженно шепчет: — Нравлюсь…

Да здравствует женская логика! Ура!

— Так может, помоемся и еще разок? — спрашиваю с улыбкой.

— А то! А есть шанс, что не разок?

— Как попросишь.

Смеется:

— Попрошу, уж я-то так попрошу…

И вот произошло нечто, напрочь выбившее меня из колеи, и рикошетом зацепившее Аленку. Вон лежит, закатив глаза и почти не дышит, а я и не знаю, как дальше жить… Несколько преувеличиваю, но все же…

Оказывается можно почувствовать не только злость или ненависть… Но и другие чувства, в первые мгновения, я ошалел. Чем лучше было девушке, тем сильнее становились эмоции и отчетливее они ощущались… Тем больше хотелось, чтоб ей было хорошо. Замкнутый круг. Вот и накрыло.

Не знаю с чем сравнить. Это как прыжок с парашютом, когда восторг переполняет тебя, ветер бьет в лицо и сердце готово выпрыгнуть из груди. И хочется делать это снова и снова!

Кстати! Кажись, ожила!? А не пора ли?..

— Руслан, мне не нравится эта идея, — подполковник Васильев вскакивает с кресла и начинает расхаживать по кабинету, совсем недавно принадлежавшему полковнику Семенову.

— Позволь не согласиться, — качает головой Степаныч, как и Рогожин, сидящий в гостевом кресле. — Обещания надо выполнять.

— Да кто спорит! — Васильев пристальным взглядом смотрит на сослуживцев. — Мужики, но зачем это видеть Зухре?

— Ты пойми, Витя, — Рогожин, тяжело вздыхает, — мне самому это не нравится. Но у нее мания. А ведь очень перспективная девочка, это Катю нельзя, только хуже будет. А для Зухры, Аслан идея фикс. Пусть увидит его смерть.

— И при этом то, что мы с ним сделали?

— Да! В этом и смысл…

— И заметь, — вмешивается Степаныч, — с ним ни делали ничего, что он в свое время не делал с другими. За что боролся…

— А! Проклятье. Вот как с вами спорить? Тем более, что не уверен в своей правоте…

По длинному, хорошо освещенному коридору идут люди. Впереди, показывая дорогу, невысокий и как будто не приметный ученый в белом халате. Но если присмотреться, можно с удивлением признать в нем Резнова. Следом шествуют еще один генерал с дочерью, которой предложили присутствовать на казни ее насильника. Девушка с каким-то нездоровым энтузиазмом согласилась. Ну и конечно подполковник, капитан и прапорщик.

— Открыть дверь, — командует Резнов.

Один из двух сопровождающих охранников молча открывает металлическую дверь… За ней комната, со стенами и полом обитыми мягким материалом.

— Выводите.

Никогда ни думал что скажу, но безделье это плохо. На улице мороз, за пятьдесят — на лыжах не побегаешь. А мы с парнями в последнее время пристрастились. Тренироваться весь день, махая железяками, надоедает. Понемногу гоняем местную охрану, но тоже скучно! С ними даже не поспаррингуешь. Настолько все это медленно. С друг другом не интересно…

Пробовали играть в шахматы, шашки, карты, смотреть фильмы… Спросите, чего это с нами. А с того, за прошедшие полторы недели два раза видел Руслана, один Степаныча и ни разу Аленку. И вообще никого из Валькирий. Марат и Балагур в тоске. Олежка, несмотря на всю сложность его отношений, вообще, чуть ли не в депрессии. Один Пепел радуется. Точнее радовался, первые два дня. На третий стало чего-то не хватать… Так что нашего полку, страдающих, без внимания сумасшедших женщин прибыло.

Димас говорит, что его подружки "хакерши" тоже куда-то запропали, а если и появляются, то бледные и уставшие. Что происходит? Куда все подевались…

Выяснилось. Но как всегда, в режиме "Катастрофа". Пять часов утра. Спим, никого не трогаем и вдруг:

— Подъем!!! Боевая тревога!