Мертвая зона - Дивов Олег Игоревич - Страница 37

Леха представил, как будет ужасно пить с Лоренцо все подряд, что там у него в ящике, а потом блевать всем этим, но зато ощутил себя коварным идиотом и испытал некоторый прилив сил.

— Какое странное затишье, — он поднял голову и, заранее наслаждаясь своим коварством, посмотрел в небо.

Понял, что затишье действительно из тех, которые не к добру, и снова загрустил.

— Я слишком хорошо воспитан, чтобы выразить, насколько мне все это не нравится, — процедил Смит. — Мы непростительно затянули с приездом, убив двое суток на бессмысленную игру в конспирацию вместо того, чтобы прямо в Лагосе предъявить военным наши институтские значки и наобещать манны небесной. А теперь может оказаться поздно.

— Для чего?

— Для нас.

— Все меня сегодня запугивают, — сказал Леха.

Сунул руки в карманы и побрел к «басику».

— Не вздумай там нализаться с этим пройдохой. Он только изображает пьяную скотину, а из тебя душу вынет и всю информацию заодно, — напутствовал его Смит. — Пожалей себя, ты и так выглядишь... усталым!

Леха в ответ хрюкнул. Получилось неплохо.

Точно нажрусь, — подумал он. И пусть мне будет хуже.

«От вас, дорогие коллеги, слова человеческого не дождешься, вы решаете свои проблемы, а я — мальчик на побегушках? Вы сейчас практически нарушили инструкцию, разбивая группу. Не боитесь, что потом настучу? Ну да, у меня на морде написано, что я не из таких. Зато я могу наплевать на вас. Если Дебанги прав, и Пасечник выдумал себе подвиг, чтобы выбраться из калифорнийского захолустья, пусть шеф справляется без меня. Если Смит играет в старого мудрого оперативника, который слишком хорош, чтобы снизойти до молодого балбеса, пусть выполняет свою суперсекретную миссию без молодого балбеса!

А я спрячусь. Чтобы не наделать тут... Подвигов! Меня-то за них не переведут на Кипр, наоборот, могут попросить оттуда. А почему бы и нет! Я бы себя давно выгнал...»

За спиной, на взлетке, урчали шагоходы, а впереди, у линии складов, оказалось неожиданно пусто. Люди куда-то рассосались, убрался в свой ангар штаб Дебанги, попрятались нигерийские вояки, госпиталь вообще не подавал никаких признаков жизни; и только на прежнем месте стоял, уютно сложив руки на животе, доктор Лузье-Корсварен, словно ему больше заняться нечем, да поглядывал туда-сюда; как показалось Лехе, ехидно.

— Что-то вы бледненький, молодой человек, — сказал доктор. — Найдете пять минут, я вас обследую?

— Все нормально, благодарю. Мне сегодня пришлось по долгу службы, исключительно во имя науки, выпить два стакана местного джина. И эта отрава, кажется, до сих пор действует.

Доктор всплеснул руками в неподдельном ужасе.

— Вы бы еще местного бензину выпили!

— Знаете, по вкусу это было похоже на дизель, так что я бы предпочел бензин... Алексей Филимонов, Институт Шрёдингера, к вашим услугам.

— Знаю, меня уже проинформировали, что вы национальный герой Лимпопо...

— За что мне это наказание! — произнес Леха с чувством.

— Вероятно, за героизм? — доктор усмехнулся. — Давайте я распоряжусь, чтобы вам укольчик сделали. И все снимет, как рукой. Идемте же, мое обследование еще никому не повредило. Заодно выпьем... Чаю!

Леха почувствовал себя, для начала, польщенным, а затем еще и человеком, которому в кои-то веки повезло по работе. Нельзя отказываться, когда зовут мальтийцы, пусть даже только на чай, и какие бы цели они ни преследовали, даже если ничего кроме чая. Надо идти, а потом составить подробный отчет. Но... Проклятье, как невовремя!

— Если вы не возражаете, я бы зашел через час, — промямлил он. — Должен съездить в город...

— Конечно, конечно. Заходите ко мне в любое время запросто, я вон в том здании, буду рад. Только не пейте больше здешней гадости! Зачем это вам понадобилось вообще? Среди дня в такую-то погоду!

— Пытался расспросить человека про Йобу, — ляпнул Леха. — Непростая тема — как говорят русские, «без стакана не разберешься»... Кстати, это правда, что он никогда не стрелял по аэропорту?

— Да... Только почему вы говорите «он»?

— Простите. А как надо?

— Но ведь ориша́ Йоба — женщина. Супруга Шанго, а потом его брата, Огуна-Разрушителя. Впрочем, кажется, второй брак продержался недолго.

Леха тяжело сглотнул.

— Она, если мне не изменяет память, убила Разрушителя потом, — доктор наморщил лоб. — Или нет?

Еще как убила, — подумал Леха. Двести три миллиметра в башку.

Черт побери, ориша́ Йоба.

Ты, умник хренов, решил, будто это забавное имя и сопутствующую охранительную легенду высосали из пальца совсем недавно ради контроля над умами йоруба? Поздравляю, ты балбес.

Йоба здесь живет от сотворения мира.

«Надо же так облажаться. Как стыдно-то, Господи! И ведь это было запрограммировано... Ага, знакомые слова, я тоже в своем роде Элис, только ей ооновцы свистнули — и та побежала, а меня готовили к ошибке долго. Я два года окружен узкими специалистами. Они въедливые и системные, всюду докапываются до логики и выгоды — и всегда правы.

Но в Абудже все иначе. Когда в игру вступают духи, логика сдвигается, и люди видят свою выгоду совсем не там, где ее привычно ищут военные аналитики...»

— С оришами трудно, у них очень запутанно, кто на ком женился и кого потом убил. Да и женятся они направо и налево... — извиняющимся тоном продолжал доктор. — И дерутся часто. Сколько я ни читал о них в энциклопедии мифов йоруба — немедленно забывал. Тем более, что все ориши, грубо говоря, только проекции сознания Ифы на наше измерение. Его заместители по разным вопросам. Но Йоба — особенная, и я ее запомнил...

— Йоба — женская версия духа войны? — перебил Леха хрипло.

— И это тоже, но ее полномочия шире и, я бы сказал, намного глубже. Она богиня войны и защитница женщин от мужчин, если те плохо с ними обращаются. И еще богиня любви, страсти и ревности, доведенных до высшей точки. К культу Йобы мужчины не допускаются под страхом смерти.

— Запрещено видеть Йобу... — пробормотал Леха.

— Ну да.

Доктор смотрел на него участливо и с едва скрываемым любопытством, а он готов был провалиться сквозь землю со стыда.

«Ифа, когда создал наш мир, решил, что с него хватит, и ушел спать. Но остались духи — ориши́, — разные эманации Ифы, которые живут своей жизнью и взаимодействуют с людьми... Для Пасечника это суеверия, они мешают работать; Смиту в общем все равно; но я-то обязан был подготовиться! Вон какой-то Корсварен из Корсварена может быть сто раз врач, но еще мальтийский рыцарь, и когда едет на новое место, изучает его мифологию! А я? Отставной козы маркетолог!..

Мы думали, в Абудже раскручен культ, сляпанный на коленке неким хитрецом. Неважно, кто вбросил идею, штаб «Ландскнехтов» или окружение Бабы, главное, — новодел. Логично ведь! И понятно! А тут орудуют могучие духи йоруба, которые чихнут — и полгорода сдуло.

Это полностью меняет правила игры.

Запрещено видеть Йобу...»

— А кому можно? — тупо спросил он, думая о своем.

— Женщинам, естественно.

— Логично. А мужчинам — совсем ни-ни?.. Жрецы например.

— Тот, кто увидит Йобу, должен стать ее мужем или принять смерть.

— Но это, наверное, для йоруба, а мы-то... из другой мифологии, — предположил Леха, вспоминая поход к Разрушителю и поведение «архангелов»: сами боялись, а белым не мешали.

— Хм... — Корсварен покачал головой. — Не знаю, насколько уместна такая аналогия, но белому отнюдь не возбраняется стать бокором вуду. Был бы, э-э... человек хороший. И его волшебство окажется вполне действенным. Подозреваю, справедливо и обратное. В общем, я бы не рисковал.

— Ага... Благодарю вас, доктор...

— Какое-то непонимание с местным населением? Мы можем помочь. В разумных пределах, конечно.

— Нет-нет, исключительно трудности перевода. Иногда в английском теряется гендер, особенно если говорят нигерийцы... и делают вид, что не знают языка.

— Они добрые люди, — сказал доктор. — Немного одичавшие... Ну так вы посмотрите, в каком ужасе им приходится жить.