Сталки. Лес (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич - Страница 48

— Почему это не наше? — возмутился Лас. — Ведь именно для этого мы сюда пришли!..

— Потому что вы всё равно сегодня умрёте. И никто вас здесь не найдёт — кроме, разве что, мутов. И то — вряд ли.

— Ты нас убьёшь? — спросил Лас.

— А вы думали, будто я вас просто попугать сюда пришёл?

— Ксюню хотя бы пощади!

— А зачем? Она же сбежит от меня при первом удобном случае, заявится в деревню, там всё расскажет, сталкеры прочешут весь лес, найдут и прикончат меня! Нут, уж лучше сначала я получу желаемое, а потом сделаю-таки с вами то, что считаю нужным.

— Чего ты хочешь? — спросил Плющ.

— Получить удовольствие, ставшее для меня недостижимым после того, как она, — взгляд сверху вниз на Ксюню, — упорхнула к Ласу. — Довольная, с оттенком злорадства, усмешка.

— Не смей, урод! — закричал Лас, поняв, что Стан имеет в виду. — Не трогай её!

— А то что? Что ты мне сделаешь? Одно движение в мою сторону — и Ксюне не жить. Вы ведь этого не хотите, да?

Ответа не последовало.

— Значит, не хотите, — кивнул Стан — и свободной рукой залез Ксюне под юбку.

Сталочка уже, кажется, готова была потерять сознание от охватившего её ужаса. «Неужели мне придётся отдаться этому вонючему безумцу?!» — в панике думала она, изо всех сил сжимая ноги вместе, чтобы помешать Стану осуществить задуманное.

Внутри Ласа поднялась волна ярости; он готов был сорваться с места, в одно мгновение подобрать мачет и, молниеносно метнув его, отхватить Стану голову — но понимал, что тот в таком случае сдержит своё обещании и Ксюня погибнет первой. Поэтому Лас кое-как сдерживал себя, стараясь придумать что-то, что поможет им троим спастись или хотя бы потянуть время, которого сейчас для решения проблемы катастрофически не хватало.

Плющ был занят тем же, но с таким же успехом и без заполняющей душу ярости, которая, как он считал, в этот момент могла только помешать.

Тем временем пальцы Стана, похоже, несмотря на противодействие Ксюни, добрались до цели.

— О, да у тебя, Лас, с ней всё, кажется, уже было! — с наигранным удивлением произнёс «подсталкр-гора». — Быстро вы перешли от слов к делу…

— Не трогай её, — со странным отчуждением в голосе ответил Лас. Видно было, что сейчас он принимает какое-то очень важное решение. — Лучше… лучше убей меня, только убери от Ксюни свои грязные лапы!

Стан захохотал. Это прозвучало особенно жутко в той гнетущей тишине, что царила около Трубы.

— Что, не хочешь смотреть, как я имею её? Боишься этого больше, чем смерти? Тогда ты ещё больший дурак, чем мне казалось! Ведь то, что ты сдохнешь первым, ничего не изменит! Вы всё равно в моей власти — все! И я в любом случае сделаю с вами то, что хотел, — со всеми!

— Если ты всё равно нас убьёшь, — заговорил вдруг Плющ, — скажи тогда нам, куда ты утащил ту штуковину, за которой мы сюда пришли! Или хотя бы её название!

— Где она сейчас, вам знать ни к чему — ни живым, ни мёртвым, — ответил Стан. — А как называется, я, пожалуй, скажу вам. — И он чётко и раздельно произнёс по слогам: — «Бор-то-вой ком-пью-тер». И не спрашивайте, что это значит: всё равно не поймёте.

Он помолчал немного, потом продолжил:

— Не пытайтесь тянуть время — ничего не получится. Ты хотел умереть первым, Лас? Что ж, я могу предложить тебе кое-что получше — выбор: или я сейчас имею и убиваю Ксюню, а уж потом тебя с Плющом, или первым гибнешь ты сам, или — Плющ. Выбирай. Если что, времени у тебя в обрез.

— Зачем? — процедил Лас. — Зачем ты это делаешь? Зачем ты мучаешь нас, прежде чем убить?

— Вы меня достали — уже тогда, в деревне. Меня бесило то, что ты, Лас, быстрее меня — как по бегу и плаванию, так и со своей сталочкой; то, что ты, Плющ, умнее меня и что тебе с виду на всё наплевать. Я так не умею. Вы меня вынудили. Вы меня просто достали!

— Как ты собираешься убивать нас? — спросил Плющ. — Из вот этого самопала, что ли? Он же довольно маломощный… К тому же, где ты его взял?

— Где взял, там уже нету… А что: по две щепки в глаза — вы ослеплены и вырубаетесь от боли. Вскоре либо вы умираете сами, либо я просто, когда до этого дойдёт очередь моих действий, добиваю вас — считайте, что из милосердия… Итак, Лас, ты выбрал? Я не могу так долго ждать: мне уже становится скучно…

На последние слова Стана Лас не обратил внимания, чуть наклонив голову вперёд и рассматривая землю у себя под ногами. Он думал; и от его решения зависела судьба всей группы.

Ксюня не должна умереть ни в коем случае; этот вариант Лас отбросил сразу. Остаются Плющ и он сам. Но может ли он, имеет ли он право обрекать друга на бесполезную смерть, зная, что это им всё равно не поможет? Нет, Лас не хотел предавать ни подругу, ни товарища. А значит…

— Я выбрал, Стан, — сказал Лас, делая шаг вперёд. — Можешь убить меня, если хочешь. Прости, Ксюня, но лучше я пожертвую собой, чем вами.

— Лас… — прошептала Ксюня, но лезвие мачеты чуть сильнее упёрлось ей в шею, и сталочка замолчала, почувствовав, как по её гладкой коже устремляются вниз три тонкие струйки крови.

— Ты выбрал, — сказал Стан, вытащил засунутый на время в карман после того, первого, выстрела самопал и медленно поднял его, нацеливая в голову Ласа.

Тот молча стоял и смотрел на оружие в руке противника, который так и не изменился без малого за сорок дней вдали от деревни. Ласу было страшно — и правильно: кто не боится смерти? — но он старался не показывать виду, зная, что умирать за дорогих людей — дело, как-никак, достойное.

Палец Стана напрягся на спусковом крючке, как будто «подсталкр-гора» сомневался, стоит ли стрелять или нет. он действительно колебался: всё-таки долгие годы Лас был его лучшим другом… но память тут же подсунула Стану несколько эпизодов из его жизни, в которых Лас становился у него на пути, мешал добивался цели да ещё и жизни учил, и сомнения сразу отпали. Стан медленно потянул спуск на себя…

Время на миг словно остановилось, а когда снова пошло, всё вдруг изменилось резко, окончательно и бесповоротно.

Что-то еле слышно просвистело в воздухе за спиной у Стана — и внезапно из его шеи спереди вышло остриё мачета с несколькими врехами лезвия! Брызнула кровь. Разжались руки «подсталкра-горы», мачет и самопал упали на землю. А вслед за этим на глазах у оторопевших юных сталкеров рухнуло наземь тяжёлое тело Стана, который, уже будучи мёртвым, с приоткрытым ртом изумлённо пялился куда-то вдаль и вверх, будто бы не в силах принять такой поворот событий.

Ксюня, всё ещё не веря в своё спасение, обернулась, и тут Лас с Плющом увидели человека, стоявшего у края поляны, сагнях в десяти от свежего трупа; без сомнения, это он бросил мачет, решив таким способом сиюминутные проблемы «беглецов».

Заметив, что на него смотрят, «незнакомец» неспешно направился к молодым людям, ещё не пришедшим в себя от неожиданного завершения так толком и не состоявшегося боя.

Он был немолод — длинные, до плеч, седеющие волосы, некогда бывшие чёрными, такая же (ну, не до плеч, конечно) борода и усы не позволяли дать ему меньше пятидесяти лет, — невысок, но в нём явно — по характеру его движений, по манере держать себя — ощущалась сила, подкреплённая опытом, а в зелёных, как у Плюща, глазах проглядывал острый раскрепощённый ум. Заношенная чуть ли не до дыр, но более-менее чистая обычная для жителей деревни клыповая одежда, а также сапоги, очень похожие на те, что носили Лас и Плющ, позволяли сделать вывод, что он когда-то жил в Сталочной, но потом на долгое время перебрался в лес. И черты его лица показались юным сталкерам смутно знакомыми…

— По-моему, я подоспел вовремя, — сказал он низким, как у велка Зора, раскатистым — и таким же смутно знакомым голосом, остановившись рядом с Ксюней и глядя на юношей, начинающих понимать, кто именно пришёл к ним на помощь.

— Велк Нурс? — спросил Лас, вспомнив этого человека — когда-то одного из лучших сталкеров деревни и члена Совета велков по вопросам изучения леса. — Вы как здесь оказались?..