Сталки. Зима (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич - Страница 13

— Наверное, — пожал плечами Лас и лишь теперь посмотрел в сторону дерева-мишени: — Эй, да ты же вообще не попала!

— Что? — Сталочка отвлеклась от заворожённого разглядывания уже пустого неба и взглянула на валяющийся на снегу мачет. Махнула рукой: — А, пустяк!.. Пойдём посмотрим на них!

— Думаешь, они будут рады познакомиться с аборигенами? — усомнился Лас, сделал пару шагов и подобрал оружие. Осмотрел, вытер об одежду и спрятал в ножны.

— А мы им на глаза и не покажемся. Из-за деревьев поглядим…

Ксюня схватила вновь подошедшего к ней юношу за рукав куртки и потянула в сторону места приземления катера, потом отпустила и сама побежала туда.

Лас вздохнул и поспешил следом за подругой.

Они проследили всю сцену приветствия и разговора Зелмы с экологами. Расстояние было достаточным — сагней пятнадцать, так что Лас с Ксюней почти ничего не услышали. Зато хотя бы «гостей» рассмотрели.

— Я и не знала, что они там, в своей Федерации, такие разные… — прошептала сталочка, не отрывая глаз от чернокожего члена группы. — Зелма и не говорила, что люди могут быть такими…

— Ну да, — ответил Лас. — Её больше занимали развитие деревни и сбор обломков «двести второго». А что будет теперь? Все железки мы уже, скорее всего, собрали… Значит, сейчас очередь поработать будет за этими…

В этот момент экологи стали расходиться вокруг своего корабля, а Зелма развернулась (пока она болтала с «пришельцами», Лас и Ксюня видели только её спину, затянутую в серебристый материал комбинезона) и направилась в сторону деревни.

Молодые люди выбрались из перелеска на восточную окраину Сталочной и остановились, ожидая, пока к ним выйдет разведчица.

Долго ждать не пришлось.

— А вы что тут делаете? — спросила Зелма, увидев их при выходе из-за деревьев. — Вас вроде бы на встречу не приглашали…

— Да мы одним глазком, — ответила Ксюня. — Они нас и не заметили…

— Скажите, как дальше всё будет продвигаться? — перебил подругу Лас. — Мы сможем общаться с ними или нет?

— Да вы же наших языков совсем не знаете! Ни русского, ни тем более английского, на котором они говорят внутри группы…

— А вы нас научите? — спросила Ксюня. Глаза её выражали надежду и просьбу. — Ну пожалуйста!

Лас вздохнул. Эх, столько времени потеряли, пока эти обломки по всему лесу искали!.. А так могли бы уже сейчас познакомиться…

— Что ж, можно попробовать… — подумав, ответила разведчица. — Тем более, что наши вылазки окончены… Ладно, я поищу на компе «Би-202» обучающую программу… но ничего не обещаю. Кто знает, как у вас отношения с английской грамматикой и орфографией сложатся…

— Спасибо, Зелма, — сказал Лас. — Плющ бы оценил вашу помощь.

«Если бы мог выйти на улицу», — мысленно добавил юноша.

Деревня Сталочная, в это же время.

«Как же противно болеть, — подумал Плющ, чихнул и высморкался в какую-то тряпку. — Ни тебе прогуляться, ни с Ласом поболтать… ничего интересного… Знай сиди дома да помалкивай…»

В доме было жарко: печка старалась вовсю, плюс ещё и обогреватель включили. Плющ вздохнул и поудобнее устроился на лавке в углу комнаты. Эх, и зачем он позволил себе это?..

В тот вечер, когда сталкер узнал, что Лина не выполнила указание Зелмы насчёт анкеты, он до ночи шатался по окраинам деревни, проводя время в размышлениях.

Неужели Лина не понимала, что своей наивностью она может погубить всех сталков? Или же она была настолько уверена в себе, что считала свою сверхспособность гарантией личной неприкосновенности?..

Как бы то ни было, Плющ больше не желал с ней общаться. Вернулся образ Лины, сложившийся в конце лета. Юноша понимал, что Лина уже давно не такая тварь, какой казалась тогда, но ничего с собой поделать не мог: врождённая любовь к соблюдению инструкций мешала ему быстро наладить отношения с человеком, который нарушил чьё-либо указание.

В тот вечер он и простыл. Навернул быстрым шагом кругов двадцать вокруг деревни, затем сел на снег под деревом, не обращая внимания на то, что с головы слетела шапка, и просидел в задумчивости пару часов… Очнулся, подумал, что дома его давно уже ждут, и поспешил к себе. На следующее утро простуда дала о себе знать.

С тех пор он лечился. Травяные отвары, самогон в малых дозах под контролем отца, каждый вечер — баня… Зелма передавала какие-то земные леденцы, таблетки, назальные спреи, но они помогали мало. «Смешно, — подумал он, невесело усмехнувшись. — Медицина в Федерации вроде как на высоте, а единственной почти что неизлечимой болезнью остался простой насморк».

— …Как ты себя чувствуешь?

Плющ очнулся от своих мыслей и понял, что к нему обращается мать, хлопотавшая в это время у печи, готовя обед.

— Всё ещё не очень, — ответил он. — Горло болит, нос забит какой-то гадостью… И скучно. Почему вы обращаетесь со мной как с маленьким? Почему я не могу пойти к Ласу, например?..

— Плющ, не ной, — сказал велк Нурс, сидевший за столом и разбиравший вредомер — дозиметр местной, но никому, кроме давно умершего отца Ласа, не известной конструкции. — Хочешь пойти на улицу и прибавить себе ещё несколько лишних дней болезни? Давай попробуй. Сам же знаешь, чем это закончится. А у Ласа и свои дела есть.

— А у меня — нет, — упрямо сказал Плющ и снова чихнул.

Велк закатил глаза:

— Ой, ну не знаю… Я, что ли, должен тебя развлекать? Если хочешь, можешь мне помочь разобраться в этом механизме. Две головы лучше одной…

— Ну, давай посмотрим…

Плющ пересел за стол и стал наблюдать за тем, как его отец открывает корпус прибора.

— Я тут пока знаю лишь, как включать и выключать… — бормотал Нурс, откидывая крышку устройства и рассматривая его «начинку». — Свой вредомер я раньше боялся серьёзно исследовать, не желая что-нибудь повредить… А теперь нам в случае чего пришлют столько дозиметров, сколько понадобится…

В этот момент снаружи раздался какой-то сильный шум, слышимый даже с закрытыми дверью и окном. И Плющ, и его мать, и велк замерли, подняв голову и словно бы стараясь определить источник этого шума, который вскоре, похоже, отдалился, а потом и затих вовсе.

— Что это? — в недоумении спросила женщина.

— А, экологи прилетели… — сказал Нурс. — Не заморачивайся… Так, на чём мы тут остановились?..

* * *

…Под лезвиями «скользунов» скрежетал лёд.

Лина проехала на прямых ногах с десяток сагней, вдруг резко завернула вбок и закружилась на месте, зажмурив глаза и раскинув руки, чтобы не потерять равновесие. Когда вращение замедлилось, сталочка вновь покатилась по прямой, отталкиваясь прикреплёнными к подошвам сапог металлическими полозьями от поверхности замёрзшей реки.

Потеряв расположение Плюща, Лина принялась искать удовлетворения в работе по дому, а в свободное время — в развлечениях, полностью отдаваясь и тому, и другому. Она старалась постоянно чем-нибудь занимать мозг, чтобы не думать о Плюще. Вот, например, каталась на «коньках», в которые практичные сталки зимой иногда превращали свою обувь.

Да и почему бы не покататься: температура упала, в этих широтах стало холодно, и Сталка замёрзла; толщина льда была достаточной, чтобы человек не продавил его своим весом.

Плюща Лина не винила: понимала, что сама дала повод… Но и себя виноватой не считала. Тем более, что никаких глобальных последствий её «ошибки» не последовало… только чувство одиночества и какая-то пустота в душе.

Зелму она тоже не винила. В конце концов, не сама же разведчица выдумала эту дурацкую анкету… Зелма просто выполняла свою работу. А когда человек на работе, думала Лина, он может иногда себе позволить быть строгим.

Сверхспособность пока больше не проявлялась. Точнее, Лина не стремилась вызвать неожиданно открывшееся умение: просто незачем было. Ничего не нужно было поджигать; а себя она зажечь — уже в переносном смысле — вновь не могла.