Война и сердце (СИ) - Арсе Доминика - Страница 35

«Убить», – посылаю сигналы со злорадством в груди. – «Съесть!»

Вспышка, будто звезда взорвалась. Крики боли проходят сквозь меня иглами, сливаются в безумие. Плавятся твари, сгорают в мгновение. Точки черные в красном растворяются и изничтожаются, как и души, и сущности. Частицы сознаний в небытие уходят. Все мои старания песком и пылью.

Шок и непонимание. Сходит свечение, чтобы узрела. Кай Дариэль цел и невредим. Стоит и смотрит на меня с ухмылкой. Вот–вот расправит крылья полностью, и я сгорю.

Пищат, дотлевают твари. Куски по всему кратеру, паленым воняет и душу мою выворачивает. Всеобщий страх перед непреодолимой силой врывается на ментальном уровне. Черные слуги подземелья бессильны. А я разочарована.

Ссыпается мой кулон, веревочка в пепел превратилась, расплавленная масса янтаря на груди застыла. Трогаю твердь, въевшуюся в кожу. Крошится все, вызывая тупую боль, слазит вместе с кожей искусственная масса. Частицы фиолетовой касаюсь. Контакт!

Мысли улетают вместе с сознанием куда–то вверх с такой скорость, что через мгновение вижу удаляющуюся зеленую планету, вскоре и систему… галактику яркую… звезды белые и красочную туманность… а вот и бесконечность. Все дальше и дальше. Ну полное «дискавери». Вздох, словно я вдыхаю нечто из космоса.

Моргнула, и смена картинки. Стоит владыка, готовый разорвать меня на части, сжечь, съесть и изнасиловать. Ровно четыре биения сердца назад он сжег черных существ, насладился болью других. Теперь жаждет наказать и меня.

Большой палец нащупывает кольцо Огавароса, что уцелело в этом крематории. Три щелчка, и восприятие мира меняется. Преодолеваю все естественные барьеры, ускоряя сердце. Несусь к неподвижному владыке, вынимая меч, припрятанный в омуте.

Как тебе древняя магия, тварь? Если вы воевали с ними, значит, и умирали. Иначе бы это называлось истреблением. Неподвижное тело все ближе. Чувствую, как ускоряется и его сердце! Мощный удар моторчика подталкивает в жилах кровь… второй удар. Я в шаге! Выбираю точку на груди и устремляю клинок в сердце! Препятствие! Меч не может проткнуть даже кожу! Сердце владыки стучит быстрее!! А мой клинок ломается на осколки, словно он из пластика.

Крылья расправляются, вырастая из плаща, а с ними нарастает жар и свет.

Кай Дариэль поворачивает в мою сторону голову. Медленно, но уверенно! Ухмыляется гадко.

Ращу Когти! Чешую! Медленно, но, а что делать?! Я же голая!!

– Вот ты и попался, черный владыка! – Шипит протяжно Кай Дариэль. Торжествует тварь.

Карабкаюсь на не него, пробуксовывая. Кожа когтями не прокалывается! А вот кафтан вполне! Едва успеваю уйти от хватки!! Голова уже тяжелая, вот–вот разорвется от давления! Кровь хлещет из носа. Вижу, как в воздухе парят красные точки. Как только они выходят из меня, приобретают естественную скорость.

Душа – крылья, сказал мне как–то Эрей Авель. Никак не могла понять истины. Многогранной мысли наставления уловить не сумела. Взбираюсь на плечи, вцепляюсь в крыло у основания и рву, что есть силы.

Стон. Разрывающий душу вопль вопреки замедленной реальности! Вспышка! И я лежу, отброшенная на десяток метров, сверху давит атмосфер под сто. Тяжелыми ленивыми пальцами щелкаю механизм кольца, возвращаясь к нормальному восприятию мира. Лежу в куче черного месива. Некоторые конечности существ еще подрагивают. Одна, кажется, проткнула мне бедро. В кулаке моем красная тряпка с узорами. Мягкая, податливая, слабая и беспомощная.

Кричит владыка, бьется в агонии. Поднимаюсь, к нему ближе иду, прихрамывая. Хочу посмотреть на эту тварь, как она мучается.

Тлеет кожа на красивом лице, сползает, обнажая красное мясо.

– Добей, – молит Кай Дариэль. – Ночь – это невыносимо. Добей, Черный владыка. Прояви милосердие.

Смотрю на него. Выгорает существо, словно из пластилина оно. Колотит его, будто в Андры попал морозные. Ручонки у груди со скрюченными пальцами. Грудь голая, ребра видны, сдувается тело, тлеет, уходит душа. Медленно, по ниточке вытягивается. Вот она и природа Красного ириса, отдавать ночью. Такая участь и ждала Эрея Авеля, если бы я второе крыло не оторвала. В груди моей боль вместо торжества. Отчего ж так…

Кашляет, невольно выдавливая жизнь. Задыхается и плачет…

– Почему Эрей Авель не вернулся ко мне? – Спрашиваю, сжимая тряпку в когтистой лапе.

– Второе… второе, – твердит свое. – Убей, убей, убей.

– Почему!?

Закашлял грузно. Не выдерживаю больше. Просто не могу слышать, видеть и чувствовать его агонии. Хватаю второе обмякшее крыло и рву. Идет легко, словно у бабочки обычной отрываю. И будто часть души своей отрываю. От пронзительного крика каждая частичка моего тела приходит к некой грани перерождения.

Черное наплывает на сознание. Бьются в мое сердце ниточки, тоненькие, красненькие и последние… Ищут спасение, чтобы не сгинуть, не пропасть совсем. Они не виноваты, говорит мне некая сущность, тоненько и незначительно говорит. Молит меня не закрывать дверь души своей. Приютить, понять…

Дождь. Давно его не было. А был ли в этом мире вообще дождь?! Капает вода, заливая место побоища. Шум дождя умиротворяет. Говорит, что пора и перевести дух. Пора не боятся и не дрожать. Белый пар от тела его, словно душа освободилась и улетает к звездам, туда, где я успела побывать мысленно. Капли бьются о черные останки моих храбрых существ и мою черную броню, стекают по волосам и тревожат раны. Нет, я не плачу. Но мне почему–то жаль.

Передо мной лежит обычный человек. Худой, белокожий, обнаженный человек. Уменьшенная копия Кая Дариэля. Расколдована, заодно и убита. Вспоминаю посещения Сердца поляны миров. Пропустила мимо ушей суть ответа. Кто такие владыки, спрашивала я. А Творец истины отвечал: проклятые древние. Проклятые древние! Древние… люди. Эрей Авель человек, как и все эти боги!!

Виноват ли Кай Дариэль в том, что он такой?! Заколдованный, проклятый, живущий в угоду ЕЙ. Королеве богов, Клесане. Почему я чувствую себя тем, кто убил невинное существо?!

Не могу больше здесь находиться. Ухожу прочь. Лунной дорожкой пыльца за мной тянется. Блестит и веет волшебством и скорбью. Это его запасы на крыльях. Салют в честь и бесчестие… В обеих руках сжимаю трофеи, некогда бывшие его крыльями. А сейчас просто обрывки кафтана красного, пропитанные кровью владыки и черных созданий, разорванные и такие грязные. Но ничего, их отмоет дождь. Все отмоет дождь… 

Почему я реву до утра? И даже Эрих не в силах утешить. Он просто не понимает… Недоумевает, почему я пришла этой ночью в черной броне и с мерцающими трофеями, которые с дрожью и истерикой держала до самого конца и не могла никак отпустить. Почему разбрасывалась пыльцой, да и откуда она у меня. И где владыка, который должен покарать за такое кощунство, богохульство и насмешку над великими покровителями.

В душе пустота, ощущение, что ее уже не заполнить ничем. Порой думаю, легче бы стало, если бы укорил кто. Или хотя бы отреагировал на убийство владыки.

Внутренний голос требует: соберись, тряпка. Маркиз навис надо мной и смотрит неотрывно. Встревожен, а я голая, под одеялом жмусь. Стыд да срам.

– Что? – Спрашиваю сипло, укутываясь в пуховое ласковое полотно. Вокруг холодный камень и дует из всех щелей. Замок древний, мыши все норами изрыли.

– Тот же вопрос к вам, леди Валерия, – выдает серьезный. – Что это было? С кем вы дрались, и что все это значит?

– Все равно не поверишь, – скриплю. – Дай воды.

– Поверю.

– Воды.

– На тумбе, протяните руку, леди.

– Что за официальный тон? – Приподнимаюсь, а ручки слабенькие, ножки стонут, будто кросс вчера бегала впервые в жизни. – Или мы уже в разводе?

– Усомнился в вашей вменяемости. Вы пугаете лордов, ввергаете в недоумение ближайшее окружение, заставляете…

– Я убила владыку.

– … волноваться. Э… Что?! – Эрих проглотил остатки фразы и выпучил свои очаровательные глаза.