F814 (ЛП) - Лангле Ив - Страница 21

Большинство бунтарей приносили в мешках для трупов, но некоторые выживали, а вернее их тела. Например, А771, идеальный маленький робот. Если бы я не видела ее раньше, — блестящий пример человека, решившего сражаться — то подумала бы, что она была дроидом, настолько идеально девушка имитировала бота с этими неподвижными чертами и совершенным послушанием.

Яма сломила ее, когда ничто другое не могло.

Сломает ли это меня?

Я подняла глаза и посмотрела на генерала, выглядывающего из-за края. Он мрачно улыбнулся.

— Тебя предупреждали.

Скрежещущий звук заглушил его смешок, когда крышка закрыла вход в яму, оставляя меня в темноте. Раздался электронный голос:

— Кто ты?

Глупый вопрос.

— Фиона.

— Неправильный ответ.

Первый холодный поток воды застал меня врасплох. А из-за четвертого бурлящего потока, по своей температуре напоминающего арктический лед, я задрожала и застучала зубами. Это их представление о наказании? Я презрительно рассмеялась, решив, что выдержу. Но я застряла здесь на несколько часов, а мой нейронный процессор перестал отвечать. Значит, я не могла изменить температуру своего тела. Меня заставляли страдать. Это ужасно, но я знала, что могла выжить. Когда снова раздался этот голос, я немного напугалась:

— Кто ты?

Я начала понимать игру.

— Фиона, — твердо и с гордостью произнесла я. Я не собиралась отказываться от своей сути.

На меня снова хлынул поток, но теперь уровень воды стал изменяться, пока я не начала задыхаться, как рыба на суше, за исключением того, что в данной ситуации я стремилась к воздуху, поскольку пространства становилось все меньше и меньше. При первом же глотке воды меня охватила паника.

Пытка повторялась снова и снова, замораживая, топя, истощая… Бесконечный цикл. Но я одержала верх. Плюнув в лицо этим ублюдкам.

Мое неповиновение было замечено, поэтому они поменяли тактику. Вода стала теплой, с каждой секундой нагреваясь сильнее. Она быстро перешла от холодной к горячей. Слишком горячей.

Обжигающей. Ох, как же больно. Я закрыла глаза рукой, защищая их от кипящей воды и пара.

Непрерывный поток жидкости все не прекращался, а агония стала невыносимой. Больше, чем кто-либо мог вынести. Я старалась помнить о своей сути. О той частичке, которая выдержала все испытания и пытки.

Я кричала снова и снова, пока не охрипла:

— Я Фиона. Фиона! Я Фиона, черт возьми!

Но даже я не могла противостоять человеческому злу.

***

Солус не мог успокоиться. И работать. И расслабиться. Он ничем не мог заниматься, кроме как думать о F814. И чувствовать. Черт, он чувствовал гнев. Где же тот проклятый выключатель, который позволял ему вернуться в счастливое, бесчувственное состояние?

Они находились всего в двух днях пути от астероида. Два дня, наполненных иррациональными действиями. Солус не планировал ничего подобного. Он старался исполнять свой долг в управлении кораблем.

Но не успел он опомниться, как уже бежал показывать F814 что-то забытое, о чем ей было необходимо узнать. Солус заставил ее поесть, хотя она уверяла, что не нуждается в ежедневном приеме пище. Но он все равно настоял, находя и подавая ей самые сладкие блюда на борту, чтобы видеть ее удивленные улыбки, когда она пробовала то, что ей нравилось.

Он нашел книги, спрятанные в шкафчиках, и представил их девушке, хотя она могла легко получить доступ к цифровым версиям и многому другому через компьютер. Солус брал ее на ежедневные прогулки по кораблю, чтобы убедиться, что F814 не скучает.

«Если бы я не знал себя так хорошо, то решил бы, что ухаживаю за ней».

Но ведь Солус не ухаживал. И не заботился. Хотя внушение этого не останавливало его от поведения полного идиота, тем более эмоциональное смятение киборга только росло.

На второй вечер он попытался справиться со своим разочарованием и направился в небольшой бортовой спортзал, чтобы побоксировать с грушей. Но это не помогло. Солус нем мог забыть тот случайный поцелуй, а их объятия словно преследовали его. Небольшое покраснение на ее губах. Тепло ее дыхания. Неуверенное желание в ее глазах.

Он заставил себя вспомнить страх F814 при принятии душа.

Ее признание в том, что бригадир издевался над ней. Ярость, когда она предложила ему свое тело, не потому что хотела секса или его, а потому что думала, что легче сдаться, нежели бороться.

«Я не хочу, чтобы она была кроткой и покорной».

Если Солус что-то и узнал за последние несколько дней, так это то, что он действительно хотел ее, но в то же время не хотел. F814 пробудила в нем чувства, которые, как думал Солус, он никогда не испытает и не поддастся им. Девушка внушала ему побуждения, низменные человеческие побуждения, хотя раньше он считал себя выше подобного.

F814 заставляла его чувствовать неуверенность и возбуждение, любопытство и собственничество. Другими словами, Солус вновь ощущал себя живым. И это ему совсем не нравилось.

Что изменилось? Почему его человечность, или, по крайней мере, эмоциональная сторона, попыталась проявить себя?

И были ли чувства у F814?

Ему не давали покоя слова Джо: «подожди, пока не влюбишься». Но ведь Солус не влюбился. Он только познакомился с этой женщиной. Согласно его базам данных, любовь была тем, что росло с течением времени. Она происходила из общей симпатии, дружбы и притяжения. А Солус почувствовал нечто подобное через пятьдесят девять часов и семь минут после их первой встречи. Была ли это любовь?

Ему никогда не приходило в голову спросить своего друга, сколько времени ему потребовалось, чтобы влюбиться в Хлою. На самом деле ему было все равно. Для Солуса это не имело никакого значения.

«Я не готов влюбиться».

Солус не был уверен, что хочет, чтобы эта изнуряющая эмоция сковала и связала его яйца, превратив в… пару. Или, как сказал бы Сет — подкаблучника-муженька.

Нет, супружеская жизнь была не для него.

«Однако, если я не заявляю на нее права, значит, это может сделать кто-то другой».

Кто-то другой будет обнимать и трахать ее. В конце концов, Солус сам объяснил F814, что только она решала, кого хочет, когда хочет и хочет ли вообще. Черт возьми, она могла бы переспать с Сетом или Арамусом, или с ними обоими, а Солус даже не смог бы возразить.

«Но разве я не этого хочу?»

Ответ, пришедший ему в голову, удивлял. Солус закричал, нечленораздельно ругаясь от отчаяния, и ударил по тяжелому мешку. Снова и снова он колотил по груше, пытаясь очистить свой разум и все остальное, что отказывалось следовать установленным образцам его предпочтений.

Толчок в сознании заставил его с рычанием открыть беспроводную связь.

«Что?»

«Я следил за твоей комнатой на случай, если военные активируют передатчик F814. Этого пока не произошло, но я услышал крики ужаса нашей гостьи. Судя по камерам, она находится в объятиях кошмара. Хочешь, я проведаю ее?»

Ей было плохо? Солус передернул плечами, прежде чем ответить:

«Я сам пойду к ней. Выключи камеру».

Потому что он не хотел, чтобы кто-то видел его нежную, иррациональную сторону. Никто, кроме F814.

Солус добрался до своей комнаты в рекордно короткие сроки и еще до того, как открыл дверь, услышал ее всхлипы. Его сердце забилось быстрее, он вошел в комнату. Солус ринулся к кровати, но остановился, заметив что-то на полу. Быстрый осмотр показал, что F814 скинула одеяло и устроилась на полу, свернувшись калачиком.

Опустившись на колени рядом с девушкой, он подхватил ее на руки.

На ощупь ее кожа была горячей, словно она страдала от лихорадки, хотя не имела болезненный вид. F814 задыхалась, мотая головой из стороны в сторону.

— Проснись, — приказал Солус. Но она не подчинилась.