День чудес (Смешные сказки) - Виткович Виктор Станиславович - Страница 12

Обеденный перерыв еще не кончился. На железных лесах не было ремонтных рабочих; люльки маляров висели неподвижно над самой землей, и на катке высокое круглое сиденье под полосатым зонтиком пустовало.

Федя искал маляра повсюду: в парикмахерской, заглядывая в лицо каждому намыленному клиенту; в сосисочной, где ели, стоя за мраморными столиками; и, от отчаяния, даже в мастерской, над которой висела вывеска «Выведение пятен», хотя каждому ясно, что маляру выводить пятна со своей спецовки совсем ни к чему.

И каждый раз, когда Федя выбегал на улицу, его подстегивали, подхлестывали, подгоняли прыгающие стрелки больших электрических часов, висевших на углу. Федя знал: волшебник выполнит свою угрозу. Вот почему Федя так спешил.

Прохожие оглядывались на странного мальчика, бежавшего по улице и бормотавшего бессвязные слова: «Кисть… Люся… Абракадабр…»

«А вдруг, — подумал Федя, останавливаясь, — маляр уже пообедал, залез ко мне через окно и ждет меня?»

Задыхаясь, он помчался домой. В комнате маляра не было. Зато на полу, на столе, на диване грудой лежало все то богатство, которое волшебной кистью они с Мишкой…

— Катя! — закричал вне себя от волнения Федя и ворвался в столовую.

— Тише, — сказала Катя. — Разве ты не видишь, что я учу географию?

— Катя! — сказал Федя, задыхаясь. — Поклянись мне жизнью папы, мамы, нет, поклянись жизнью твоей Серафимы Алексеевны, что ты не выдашь страшную тайну, которую я тебе сейчас скажу.

— Во-первых, — сказала Катя, — я не буду клясться никакими клятвами, потому что это нехорошо. Во-вторых, я не буду слушать никаких тайн, пока не выучу Африку. А в-третьих, если хочешь знать, уходи отсюда и не мешай!

Если бы даже было «в-четвертых», Федя не услышал бы: он уже бежал вниз по лестнице. Выскочив на улицу, мальчик увидал, как в ворота въезжает новенькая «Чайка» Ромашкина.

«Вот кто поможет!» — решил Федя и ринулся во двор.

— Как дела, старик? — весело спросил Ромашкин, вылезая из машины.

— Плохо, — сказал Федя.

— Что так? — спросил Ромашкин.

— Дядя Варфоломей! — закричал Федя, увидев дворника. — Маляр не у вас?

— Не у нас, — сказал Варфоломей басом. Он собирал по двору железным совком птичий помет и носил на клумбу.

— Тогда я погиб, — сказал Федя.

— Кто погиб, внучек? — любознательно спросила бабушка Лида, сидя на скамейке под липой. Уже десять минут, положив на колени едва начатое вязанье, старушка закрывала глаза и старалась заснуть, чтобы убедиться еще раз, как это удобно вязать во сне.

— Дядя Сеня, дядя Варфоломей, бабушка! Дайте мне страшную клятву, что вы не выдадите тайну, которую я вам сейчас скажу?

— Клянемся! — сказали все трое.

— Чем? — придирчиво спросил Федя.

— Пусть провалится моя метла… — сказал Варфоломей.

— Пусть лопнет мой барометр… — сказал Ромашкин.

— Пусть укатятся мои клубки… — сказала бабушка.

— …Если мы выдадим твою тайну! — сказали они хором.

И Федя поведал им обо всем. И вчетвером они придумали, как сделать, чтобы Люся не была стерта волшебной резинкой, пока Федя будет искать маляра и узнавать тайну кисти.

Федя побежал искать маляра.

— Ах, Люсенька!.. — сказала бабушка, всхлипывая.

А дворник Варфоломей взял метлу и направился к злому волшебнику.

19

Проходя мимо Фединого подъезда, дворник остановился: на двери не было отпечатка маленькой пятерни, которая так портила праздничный ремонт.

«Это хорошая примета», — радостно решил Варфоломей.

Заметьте, он даже не удивился и не подумал: «А куда пятерня девалась» — хотя всякому ясно, что пятерня не могла на засохшей краске просто взять и исчезнуть. Но за последние полчаса Варфоломей привык к чудесам и уже ничему не удивлялся. И это очень хорошо, если вспомнить, куда он сейчас шел.

Дворник помедлил у старого, покосившегося домика и поднялся по шаткой лестнице на чердак.

— Федя, ты? — спросил через дверь Абракадабр, когда Варфоломей к нему постучал.

— Я, — сказал басом дворник.

Голос показался старичку странным. Но он подумал — наверно, мальчик, ища маляра и лазая по этажам, простыл и охрип.

Открыв дверь и увидев белый фартук дворника. Абракадабр завизжал:

— Вы что, слепой? Мастерская закрыта на ремонт! Тут же написано!

Он хотел захлопнуть дверь, но она не захлопывалась: Варфоломей безмятежно поставил ногу на порог, а в щель просунул метлу.

— Виноват, — сказал он и, оттесняя старичка грудью, пошел вперед.

Абракадабр семенил за ним и шипел:

— Говорите скорей, что надо! И уходите!

Дворник оглядел ржавое железо, ища, где Люся. Но ее нигде не было видно. Волшебник, конечно, стер бы дворника — особенно теперь, когда на его груди не было опасной бляхи, — но его удерживала мысль: а вдруг бляха под фартуком?!

«Где же была бляха?» — спросите вы.

Когда Варфоломей сказал управдому «увольте меня», он снял бляху и пришпилил ее английской булавкой к заявлению об уходе с поста дворника. Поэтому-то бляхи и не было на его груди. После того как Варфоломей покрасил столбик, это за последние полчаса была вторая ошибка дворника, которая могла ему стоить жизни.

— Ну-с? — тоном Большого Ушана сказал Абракадабр.

Дворник не моргнул глазом.

— Мне нужна дыра, — сказал он.

— В чем?

— В метле.

Абракадабр внимательно посмотрел на Варфоломея. Нет, убедился он, дворник не шутит.

— Зачем? — злобно спросил волшебник.

Варфоломей охотно начал рассказывать:

— Когда метешь улицу, граждане чихают от пыли и ругают тебя, — верно?

— Ну? — спросил волшебник, сбитый с толку таким началом.

— Так вот, я и придумал, чтобы метла собирала пыль. А куда ей лететь, пыли-то?

— Куда? — повторил волшебник.

— В дыру! А к дыре я мешочек приделаю — пыль собирать.

Абракадабр побагровел от негодования.

— Я знаю, что такое пылесос! — сказал он. — Убирайтесь отсюда!

Абракадабр распахнул перед дворником дверь. И в нее с улыбкой вошел Ромашкин. Оглядываясь куда же девалась Люся, — он сказал:

— Прекрасная погода.

— Что надо?! — зарычал Абракадабр.

— Вот, — сказал Ромашкин, протягивая барометр, — не угодно ли?

— Что не угодно ли?

— Проделать дыру.

Абракадабр много видел на своем веку, но это превосходило все.

— В барометре?! Зачем?!

— Прошу извинения, — поклонился Ромашкин. — Служба погоды умеет хранить свои тайны и требует этого от своих сотрудников. Если бы вы меня спросили: какая сегодня погода? — я бы вам ответил. Большего я сказать не могу.

Пока Абракадабр старался разгадать тайный смысл этих слов, в мастерскую, шевеля спицами, вплыла бабушка Лида. Увидев старушку, волшебник заорал дворнику и Ромашкину:

— Убирайтесь вон!

Но бабушка сказала «здравствуйте, сударь!» — шаря глазами в поисках Люси. И все, кроме хозяина мастерской, чинно уселись на ржавые ведра. Протягивая волшебнику чулок, старушка сказала простодушно:

— Мне, сударь, нужна дырка в этом чулке!

Абракадабр посмотрел на бабушку, на Варфоломея, на Ромашкина и понял, что это — заговор. Он сразу сделался крайне любезным.

— Дыра в метле — полтинник, — сказал он. — Дыра в барометре — рубль, дыра в чулке — сорок копеек. Цены по прейскуранту.

И вытащил из кармана резинку. Он любезно взял метлу у дворника и вдруг, взмахнув резинкой, стер всю метлу.

Варфоломей вскочил. Волшебник торжествующе засмеялся. Однако смех застыл на его губах: перед ним, откуда ни возьмись, появилась новенькая метла. И тогда засмеялся Варфоломей: он понял, откуда она взялась! Ее сделал своей волшебной кистью Федя, притаившийся за дверью. Но расскажем, как Федя вернул кисти волшебные свойства.